ну да, путаница. Тормозул. Получается, это они относительно тюрьмы ходят, лежат, а относительно остального мира, выходит, сидят. Значит, относительно машины мы сидим, а относительно улицы едем.
- Погоди, если базарить как ты, то получается, типа эти фраера сидят только относительно всего того, что находится за пределами тюрьмы, но относительно самой тюрьмы они не сидят, за исключением сидения на шконке, то есть они типа свободны. Да тебе, братец, Нобелевскую премию пора давать, заслужил, ей богу заслужил, утер-таки нос пресловутым физикам. Конечно, относительно физики твоя теория более чем своеобразна, но масштабы, куда там Энштейну со своей пространственно-временной связью. Это ж надо, стольких сидельцев в один момент освободил. Тебе памятник нерукотворный пора ставить. Не, реально, пока я на свободе, те, кто в зоне - относительно меня сидят, потому я туда и не хочу попадать, но как только я туда попаду, то относительно зоны буду делать что угодно, ну в пределах распорядка конечно, но только не сидеть, исключая шконку, значит буду свободным... Не, реально открытие мирового масштаба...
- Не, погоди, что-то не так, чувствую, где-то есть подвох. Это мусорской расклад, братве мозги замочалить. Якобы, добро пожаловать в наши стены, чувствуйте себя здесь абсолютно свободными... Хрень какая-то...
- И че, так быстро сдаешься, отказываешься от гениальной идеи, сдался под напором обстоятельств...Да, не первопроходчик ты, Була, не первооткрыватель, лаборант ты, Була, испугавшийся собственной идеи и отдавший предпочтение пробиркам, так спокойней, так уютней, а то не дай бог что откроешь такое мусорское...
- Ладно, кончай грузить. Звони лучше Хмелю.
- Так это не я начал. Хотя теперь понимаю, почему мои предки скорбят по счастливому советскому прошлому, ведь относительно своей страны они были свободны...Да, реально открытие мирового масштаба, теория относительности свободы... И в нынешних реалиях применима, оказывается дело в том, относительно чего мы свободны...
Колян лежал не шелохнувшись, пытаясь вникнуть в новый вдруг открывшийся для него мир. Новый мир встречал его загадками. Из всего вышесказанного он понял только одно, пока он в машине - он свободен, но как только он выйдет, тут-то для него и откроется вся жестокость этого мира, тут-то он и поймет, что машина была тюрьмой, и что тебя, возможно, окружают множество разных по-своему тюрем, он поймет, насколько беспощаден этот новый для него мир. Коляну стало не по себе и ему даже расхотелось прояснять ситуацию, выходить из машины и понимать, где он, кто он и почему он.
- Алло... Хмель...ага, телка у нас...куда...к Сержанту...о'кей...
- Че сказал?
- К Сержанту на хату, щас позвоню ему, пусть встречает, - Шпала набрал номер. - Чет трубку не берет...
- Слышь, Шпала, я вот че подумал, сейчас есть бедные и богатые, и если разобраться, то никакой справедливости в натуре...
- Ну и че?
- Мы вот телку сегодня похитили, бабла срубим, ее может мочканем, ну это ее проблемы. Я вот про че, мы бабки поимеем, значит как бы обогатимся. Но обогатившись, мы несправедливость не исправим. А значит, какой-нибудь урод в будущем и нас может мочкануть...
- Слышь, ты, Робин Гад, ты че сегодня несправедливость исправлял. И откуда такие пошлые мысли, если ты про идеалогию "грабь награбленное", ну типа богатого буратину на бабло опустить не впадлу и даже почетно, то сам вникни в абсурдность вопроса, кто в свое время ничего не награбил является нищим, а грабить нищего - это полный критинизм и патология.
- Ладно, магнитофон лучше включу, а то какая-то хрень в голову лезет. Еще и Колян в отключке, так бы че про Бразилию может рассказал, сильно все-таки видимо я его саданул...
- Как бы он теперь всегда про Бразилию не стал говорить, про одну только Бразилию и навсегда...
Була включил DVD-проигрыватель, голос из динамика межшансонно-эстрадного тембра пропел: "...А когда мне становится плохо, я включаю свой отбойный молоток и долблю им нежное женское лоно..."
- Мы один раз одному педику в очко долото забили, - безразличным голосом сообщил Була. - Это когда я еще с гопотой тусовался. Прикинь, кажись он даже балдел.
- Это ты к чему? - спросил Шпала. - Гордость за свое удалое гопстоповское прошлое.
- Мы тогда всех гоняли, эмо там, этих еще размалеваных, во вспомнил, готы, - проигнорировал вопрос подельника Була. - Ниче так, весело было.
- Так зачем бросил столь веселое занятие.
- Да ну его, прибыли совсем никакой, телефон отожмешь, тут же пробухаешь...
- Ну да, ну да, алкоголизмом попахивает.
Колян понимал отдельные фразы разговора, но суть и смысл сказанного впереди сидящими людьми до него не доходили. Он решил, что настал момент прояснить ситуацию, так можно до бесконечности пребывать в межпространственном состоянии без малейших перспектив к пониманию процессов, происходящих вокруг него. Пришла пора легализоваться. Непонятное слово пришло в голову само-собой, что обозначало, он не знал, но был уверен, что ему именно надо легализоваться. Он приподнялся, положил Буле руку на плечо и сказал:
- Где я?
Була подпрыгнул и ударился головой о крышу салона автомобиля, одновременно резко нажав на тормоз. Машина съехала на обочину. Шпала вздрогнул и медленно повернул голову, будто ожидая увидеть сзади как минимум персонажа фильма ужасов.
- Ты че, блин, пугаешь, - едва сдерживая матерки, сказал он.
- Я не пугаю, я просто хочу знать, где я? - пробасил Колян.
- В машине, - съязвил Шпала, - железной, на колесиках.
- Это я понял. Куда едем и кто вы? - Колян замялся, но собравшись с духом решился: - И кто я?
Оба бандита разом оторопело посмотрели на товарища, открыв рты, они молча пожирали глазами фигуру, лицо, а главное уста своего подельника, произнесшие загадочную фразу. Первым пришел в себя Була:
- Ты че мозги нам выносишь? - покусывая губы, немного задумчиво и неуверенно сказал он.
- Ни че я не выношу, - мрачно ответил Колян, предчувствия становились все хуже.
- Ты че ничего не помнишь? - догадался Шпала.
- А должен?
- Ну это как посмотреть, как минимум себя ты должен помнить, - Шпала взглянул на Булу. - Вот тебе результат, а чтоб с девкой было...И че теперь с ним делать, он нам как бы в полном сознании нужен, теперь вот с ним заморачивайся.
- Может ему еще раз долбануть, - предложил Була, - мозги на место поставить.
- Я тебе долбану, - ожил Колян.
Он ничего не помнил и не понимал, в голове была пустота, но отлично осознавал, что если его ударят, то ему будет больно.
- Ладно, фигня, вспомнит, - вынес окончательное решение Шпала, - поехали, дел и так по горло.
- А че это с ним? - спросил Була.
- Кратковременная потеря памяти, амнезия, вызванная посторонним физическим вмешательством посредством удара по башке, - резюмировал Шпала.
Машина тронулась с места и выехала на дорогу.
- Короче, - полностью повернувшись к покалеченному товарищу, стал пояснять ситуацию Шпала, - ты - Колян, он - Була, я - Шпала, мы товарищи и коллеги по бизнесу. В багажнике у нас телка, дочка одного бизнесмена, у нашей фирмы с ним товарно-денежные отношения. Сейчас едем на хату, там держать ее будем до особых распоряжений со стороны генерального руководства фирмы. И чтоб без лишних вопросов, что это за бизнес-чел и какие именно товарно-денежные отношения, нам это как рядовым сотрудникам знать не обязательно. Наше дело упаковка-распаковка товара. Понял?
Колян покрутил головой то ли соглашаясь, то ли у него шея затекла от долгого лежания и спросил:
- А че за фирма? И кем мы работаем?
- Ну так себе среднего уровня фирма по зарабатыванию бабла всеми доступными способами. А мы ну вроде как клерки, ну или там менеджеры среднего звена, специализируемся на киднеппинге, ну это профиль такой в работе с клиентами.
- А че такое бабло и почему телка в багажнике? - с наивным умилением во взгляде спросил Колян.
- Ты че - идиот...а ну да, забыл..,- Шпала чертыхнулся - Ну лавэ, бабки, гриндолларс, деньги короче. Ну а зачем телка в багажнике, ну это дело вкуса, нравится ей там, понял. Хватит в общем грузить, сиди тихо, врубайся, авось вспомнишь...
- Так ты его не грузи клерками и фирмами, может и вспомнит, - Була перебил товарища. - Короче, Колян, мы бандиты, телку похитили, с ее папаши бабло стрясем, а телку в расход. Все ясно и просто.
Несмотря на всю простоту и ясность, слова Булы Смола понял не больше предыдущего объяснения. Но решил не спрашивать пояснения, а последовать совету Шпалы и молча врубаться, так ему казалось будет надежней и с меньшим вредом для психики. Открывшийся для него мир загадочен и неповторим, именно поэтому лучше в нем не повторяться в поисках ответов на главные вопросы.
- Ну ладно, там если что, - продолжил Шпала, - если уж совсем невмоготу станет, можешь что и спросить, поясню как смогу.Но только по делу, со всякими там пошлостями, зачем звезды светят и солнце греет не лезь, а то слышал, Була что предагал, точняк еще раз по башке камнем огреет, он нервный у нас. Попадешь в струю, там легче будет, все будет ништяк и о'кей. Да ты не ссы, вспомнишь, не ты первый, не ты последний. Ну и главное, сам не грузись, хрен с ним с забытым прошлым, я был бы рад половину своей жизни забыть.
Шпала отвернулся от Коляна и принялся снова набирать номер Сержанта.
Смола, предоставленный самому себе, задумался. Он не совсем понимал, что такое амнезия и потеря памяти, тем более что само понятие памяти в его мозгах отсутствовало. Нет, он знал, что это такое, но ничего не помня, не мог осознать его. Ведь каждое слово что-то обозначает и это что-то можно пощупать, понюхать, на крайний случай представить, но как представить и пощупать то, чего нет, он понять не мог. В голове царил хаос, но страха перед неизвестным не было, впрочем, не было вообще никаких ощущений, кроме непонимания. Колян был словно младенец, но младенец знающий школьную программу, пусть на двойку и своеобразно, но все-таки знающий. В голове всплыла Булина теория относительности, но без зеков. Он мысленно пропустил все, что услышал, через мозги, и пришел к выводу, что он сам в данный момент являлся ярким ее прообразом, прообразом относительности свободы. В данный момент не загруженный ничем, с абсолютно чистыми мозгами, он был абсолютно свободным относительно несвободного мира, парабощенного всеразличными оттенками памяти, ограничивающими свободу выбора, свободу понимания мира так, как тебе захочется, так, чтобы не чувствовать себя вечно несчастным в борьбе за свое светлое или не очень будущее. Нет, конечно, он не понимал в достаточной мере вышесказанное и ясное дело даже не пытался сформулировать свое видение, но он точно знал это, знал на каком-то своем только ему принадлежащем уровне. То есть, его необремененный мозг вдруг вобрал в себя некое новое понимание окружающей действительности, тонкое и своеобразное понимание, скрытое от других людей. Но надо признаться, Колян не придал сим процессам должного внимания и интереса, оставаясь безучастным ко всему. Следовало сосредоточиться на главном - как попасть в указанную Шпалой струю, после чего, видимо, ему станет легче, да и вообще все будет ништяк и о'кей.
Конечно, несмотря на внешнее спокойствие, где-то в
