Клятва

Клятва
Ты приходишь домой всегда в одно и то же время. Ровно в десять вечера загорается свет в окнах твоей квартиры. Ты снимаешь туфли на низком каблуке и проходишь в небольшую, но уютную квартиру. Силуэт твоей тени мелькает в окне кухни, просвечиваясь через плотно задвинутые шторы. Ты заходишь в маленькую спальню и начинаешь переодеваться. Работа тебя утомила и тебе очень хочется спать. Тело как будто выжатая губка: руки и ноги ватные, глаза слезятся от тусклого желтого света от лампы на прикроватной тумбе. Тебе хотелось бы сразу завалиться на кровать, завернуться в одеяло и тихо уснуть.
Но сон к тебе не придет, потому что ты не можешь перед сном сделать одно дело.
Твой силуэт вновь появляется в окне кухни. Ты открываешь холодильник и достаешь приготовленную с утра тарелку, накрытую полиэтиленовой пленкой. После, надев старые тапки, покидаешь квартиру и идешь к лифту. Он поднимает тебя на самый верхний этаж.
На крыше, где открывался великолепный вид, тебя ждал я, сидя на парапете и смотря вниз. На высоте одиннадцати этажей все внизу казалось таким крохотным. А люди были похожи на маленькие точки. Все яркие и такие разные.
- Долго ждал? - спрашиваешь ты, подходя ко мне.
Я смотрю на тебя через плечо и недовольно дергаю хвостом. Очень долго! Я уже боялся, что ты не придешь!
Как же тебе шел этот простой халат, потрепанный временем. Ты была красивее всех на свете. Любая фотомодель рядом с тобой покажется блеклой и серой. Твои каштановые волосы воздушными волнами опускались на узенькие плечи, большие карие глаза обрамляли густые ресницы, маленький носик был немного вздернут вверх- все эти детали придавали тебе то, что не найдешь во многих девушках. Я это называю особенностью. Да, ты была особенная. Неповторимая.
Ты садишься рядом со мной и ставишь между нами тарелку с едой, предварительно сняв пищевую пленку. Я благодарно тебе мурлыкаю и приступаю к трапезе. Ты улыбаешься и открываешь бутылку с каким-то напитком. И мы молча сидим рядом. Ты пьешь из своей бутылки, а я ем из тарелки.
В город пришла осень. Ночи становятся прохладными и длинными. Это означало, что скоро мы не сможем долго сидеть вместе и наслаждаться звездным небом. От этих мыслей мне становилось тоскливо на душе.
Ты гладишь меня за ушком и из моей груди невольно вырывается мурлыкание. Мне так хочется мурлыкать для тебя всю вечность. Чтобы ты наслаждалась моим теплом и лаской. Как раньше, когда ты была такой, как я.
И вновь мне становится тоскливо. Когда мы встретились, я был совсем молод. А ты уже проживала свою последнюю жизнь. Я был глуп, наивен и жил в своем выдуманном мире. Ты же - мудрая, воспитанная, но все равно оставалась при своем возрасте веселой и жизнерадостной. Возможно поэтому я и заметил тебя, когда ты однажды забрела в кошачье кафе, где тогда я ждал нашего бога, чтобы он дал мне мою третью жизнь. Ты подошла к нашему столику и со всеми поздоровалась. А когда я выпалил какую-то обидную и нелепую шутку, то ты мило мне улыбнулась, что уже заставило меня смутиться. А после ответила не меньше дерзкой шуткой, что вызвало смех у мои друзей. Тогда я разозлился на тебя, но ты так кокетливо и мило дернула ушками и хвостиком, что у меня не получилось злиться слишком долго. Наши чувства вспыхнули моментально. Это было самое прекрасное, что мне приходилось переживать. Я любил тебя настолько, что был готов умереть за тебя. Каждый день, ровно в десять вечера мы с тобой сидели на крыше дома и наблюдали, как по улицам города бродил силуэт кошачьего Бога. И мне казалось, что он хранил нашу любовь.
Но ты умерла. И с этим что-то умерло во мне. Мучительная пустота поселилась в моей душе. Мне не хотелось жить без тебя. Это была самая мучительная боль, которую мне приходилось переживать. Кошачий Бог это видел. И однажды он рассказал, что ты стала человеком. А если в облике человека ты будешь любить котов, то бог после смерти вернет твой прошлый облик. И я решил во чтобы то ни стало сделать так, чтобы ты любила нас. С самого твоего детства я был рядом.
Тебе сейчас двадцать три года. За время твоего детства и юношества я уже потратил свою жизнь. И у меня осталось их четыре. Но даже если я умру и стану человеком, мне бы хотелось, чтобы мы были вместе хотя бы на маленький период времени.
Как же мне больно и одновременно приятно, когда ты прикасаешься ко мне. Твои руки такие нежные и теплые. Я тут же вспоминаю моменты, когда твои усики щекотали мою мордочку. Мне так нравилось, когда ты слегка прикусывала мне ушко или кончик хвоста. Как же мне этого не хватает. Я тоскую по нашим общим детям. Где они сейчас? Сколько уже жизней прожили?
Ах, любимая... Ты не помнишь. Ничего не помнишь. Ты не знаешь кто я и что нас связывает. Я готов выть от боли. Мне хочется рвать и метать, проклинать весь этот мир...
Я поднимаю глаза и смотрю на тусклую полосу на горизонте. Где-то там, приближаясь к городу мелькали молнии. Я чувствовал, как в воздухе стало пахнуть озоном. Тучи, несущие грозу и холод, тяжело нависали над землей. И казалось, как будто что-то темное и мрачное не спеша окружает город в замкнутый круг. На улице мелькнул силуэт кошачьего Бога. Это было прекрасное зрелище. Жаль, что ты не видишь.
В образе кота Бог был прекрасен. Серебряная шерсть переливалась в желтых лучах фонарей. Легкими прыжками он перемещался среди узких и грязных переулков, выискивая маленьких котят, пострадавших от человеческой жестокости. Он собирал их и относил в свой храм. Ему в этом помогал еще один Бог. Темное и злобное божество, которое ненавидело людей. Имя его Корвус. Жестокий Бог ворон. В мире людей его звали по-разному, он нес символ войны и смерти. И не удивительно. Бог лютой ненавистью проклинал людей и всегда любил наблюдать, когда они умирали. А потом питался их мертвыми телами. Но по каким-то причинам Корвус помогал кошачьему Богу. Говорили, что они были близкими друзьями.
Я доедаю все, что было в тарелке и благодарно тебе мяукаю. Ты улыбаешься и гладишь меня по спине.
- Умница, Маркиз, хороший мальчик. Все скушал. Я рада, что тебе понравилось.
Твой голос остался таким же медово-сладким, как и раньше.
Не в силах сдерживать эмоции, я залезаю к тебе на колени, сворачиваясь в клубок и начиная мурлыкать, тихо напеваю твою любимую песенку.

Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю.
Тихо смотрит месяц ясный
В колыбель твою.
Стану сказывать я сказки,
Песенку спою.
Ты ж дремли, закрывши глазки,
Баюшки-баю...

Дальше я уже не помню. Эту колыбель ты пела для малышей. Я любил сидеть рядом и слушать твое пение.
Нашу идиллию нарушил звонок твоего мобильного. Ты достаешь его и смотришь на экран, глубоко вздыхаешь и со скрипом зубов отвечаешь. В телефонной трубке слышен нетрезвый голос твоего мужа-раздолбая. Он вновь кричит и ругается, считая, что ты опять якобы с любовником, грозится расправой, если не вернешься домой через пять минут. У меня в груди все сжимается. Мне так не хочется расставаться с тобой. Я боюсь за тебя. Будь моя воля, я б убил этого урода. Но за убийство людей кошачий Бог наказывает.
- Прости, котик, но мой муж зовет домой. Мне придется идти. Я так хорошо провела с тобой время.
Ты снимаешь меня с колен и целуешь в мокрый нос, после этого опускаешь на землю.
Пожалуйста, не уходи. Я так хочу, чтобы мы всегда были вместе. Но у твоего мужа аллергия и он не разрешает тебе заводить котов. В детстве я всегда был рядом с тобой и мог тебя защищать. А теперь мне так плохо без тебя.
Ты уходишь, покидая крышу дома. Я же вновь сажусь на парапет и смотрю вниз. Тебе удается тихо зайти в квартиру, но на кухне тебя ждет пьяный муж. Он отвратителен. Сейчас перед тобой уже не тот человек, за которого ты выходила замуж. Тогда он казался воспитанным, амбициозным молодым человеком. И я, скрепя душой, но все-таки радовался, что ты нашла свою вторую половинку. А сейчас... Он опустился так низко, что сложно его назвать человеком. Твой муж ужасен…
Он кричит на тебя. Ты пытаешься дрожащим голосом объяснить ему, что не ходила к любовнику, хочешь успокоить, убедить, что любишь только его. Но он не слушает тебя. Он избивает тебя, получая от этого наслаждение. Оскорбляет и унижает.
Мне больно. Я переживаю ту же боль, что и ты. И сложно держаться. Я бы все свои жизни отдал, чтобы спасти тебя от этих мучений.
Но приходится молчать, терпеть.
Потому что я дал тебе клятву, что буду ждать тебя.
Я обещал. И моя обязанность сдержать обещание.