Жребий

 Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона. Не знаю почему, но эту шутку очень любят наши военные. Они её говорят в исключительных случаях, но обязательно с каким-то, только им понятным, пафосом и гордостью...
  Давно это было. Учился я в училище Гражданской авиации. Казарменная система, военная кафедра, после второго курса двухмесячные военные сборы, присяга, практика, госэкзамены и как результат, страна должна получить молодого специалиста для доблестного Аэрофлота, а армия - офицера запаса, хоть и младшего, но лейтенанта. И вот во время сборов попали мы, тридцать курсантиков, в крепкие, надёжные руки старого, ну это относительно его тридцати пяти лет к нашим девятнадцати, доблестного прапорщика, Васи Грибова. Вася - вполне добродушный вятский мужик, в постоянной стадии лёгкого подпития, полный энергии и оптимизма. Он был твёрдо уверен в том, что служба у солдата идёт не когда он спит, а когда он не смыкая глаз своих бестолковых, марширует, ползает, роет, круглое таскает, квадратное катает, иначе, духовно и физически развивается. Он искренне не понимал, как можно за два месяца из зелёного салаги сделать офицера, но особо мыслью этой мозг свой не засорял, просто добросовестно взялся за это неблагодарное дело. Гонял Вася нас за всё. За грязные подворотнички и сапоги, за расстёгнутую гимнастёрку и плохо затянутый ремень, за умный вид и глупую морду лица. Вообщем, за всё. Гонял с душевной любовью, отборным матом и, одному ему понятными шутками, типа " Эй вы, трое, оба сюда!", ну или что-то в этом роде. А мы, смирившись, были полностью в его власти. Словарный запас у Васи был довольно-таки невелик, преобладал мат, и слова, от него производные. Из нормальных слов, им чаще использовались предлоги: "в" и "на". Но мы его понимали, старались не огорчать по пустякам, и как можно реже попадаться Васе на его мутноватые глаза.
 В один прекрасный день, вернее утро, Вася с гордостью нам объявил, что взводу доверен самый важный наряд в части, наряд на кухне, а сам куда-то исчез. Новость, кстати сказать,  наиотличнейшая. Подальше от начальства, поближе к обеду. Наши вечно голодные, растущие организмы, приняли эту новость на ура. Кухня для солдата - это не просто праздник, это смысл армейского бытия. А тут, целые сутки около котлов и кастрюль, а в них - еда. Фантастика! Дел на кухне полно: хлеборезка, мойка, раздача и главное, со знаком минус - чистка картошки. Попал на картошку - весь день в очистках картофельных, а главное, нудно и не съесть ничего. У ребят срочников, кому чистить картошку решалось легко, раз молодой, то и вперёд. Постарше - на хлеборезку, дембеля - по залу, командовать над разносчиками. А мы то все равны, одинаковые. Как определить пятерых неудачников на картошку? Только жребий кидать. Тридцать бумажек в пилотку, на пяти бумажках крестик, как знак судьбы, как символ неудачника.
 Именно в этот судьбоносный для нас момент, на кухне нарисовался Вася. Не ко времени весел, с лёгким спиртовым амбре, и чисто выбритый. Мы знали о его похотливом интересе к весёлой толстушке, поварихе Надежде. Значит наш наряд и для него был праздником, возможностью во всей красе показать себя, бравого командира, перед своей симпатией.
 -- Ну что, господа офицеры, тянете кота за промежность. Пора бы и делом заняться!!! -- весело гавкнул он, и по всей столовой смачно прокатилось эхо:
 -- мать, мать, мать...
 Наш взводный, Серёга, интеллигентный парнишка из Свердловска, ныне Екатеринбурга, спокойно так говорит:
 --Товарищ прапорщик, мы сейчас быстро, работы раскинем жребием, и начнём.
А дальше было что-то. Скорее всего, Вася, услышавший первый раз в жизни вражеское слово жребий, очень по-своему понял смысл сказанного. Его вечно блестящие глаза выкатились, как у только что поджаренного карпа. Лицо побагровело. Мозг судорожно подбирал правильную команду для рта, но подобрать не мог. Поэтому, рот открывался, глотал воздух, закрывался и молчал. Через какое-то время, он всё-таки выдавил из себя фразу, очень ёмко выражающую всю гамму Васиных чувств:
 --Хуебелем, жребелем. Вы мне гады всю эту картошку....
 Дальше было около трёх-четырёх минут отборного, виртуозного мата. Короче, сами того не желая, мы в шестьдесят рук за минут двадцать вычистили всю картошку, что полагалась на день, потом ещё за двадцать минут, всю картошку, что была в запасе на недельный рацион всей части, и были готовы вычистить картошку, которая была по всей округе.
 Столы остались не накрыты, хлеб не нарезан. Кроме безумной горы начищенной картошки, мы не сделали ничего. Наряд был полностью провален. Начальство, понятное дело, нас не ругало. Курсанты, что с нас взять. Недоумки и неумехи. А вот Васю жалко было. И от "зампотыла" огрёб по полной программе, да и с Надеждой не случилось. А может, и ... Нас это совсем не волновало. Это же как по жребию: повезёт - в королях, нет - весь в зелёных соплях.