Крыса и ласка

сказка


Ночью пошел снег, сухой вроде крупы, белый и невесомый. Он зашелестел по оцинкованной крыше, застучал в стекла, словно между рамами в западню попал мотылек, и теперь он настойчиво рвался на волю, осыпая белую пыльцу со своих хрупких крылышек. На сей раз зима с осенью не враждовали, а мило беседовали, как две родные сестры, которые проездом встретились на полустанке и все никак не могли наговориться. Оттого, видно, и установилось какое-то межсезонье: ночью подмораживало, а утром тусклое уставшее солнце все превращало в опостылевшую грязь. Иной раз случалось: и солнце светило, и снег порхал, но, едва коснувшись земли, таял.

Молодая крыса Шуйла никогда не видела снега. Она родилась этой весной в марте и была ещё слепой, когда лежал снег. Няня их вывела гулять на улицу только в середине апреля, на улице уже пробивалась первая зеленая травка. А так хотелось увидеть настоящий снег. Молодые крысы с восторгом рассказывали о зимних играх: как весело кататься с ледяной горы, которую заливали мальчишки, рыть тоннели в снегу, играть в прятки, есть мороженые яблоки. Ну вот она и дождалась зимы, теперь уже скоро придет черед новым играм. И сердце молодой крысы забилось в радостном восторге от предвкушения чего-то светлого и хорошего.

Шуйла была из княжеского рода, о чем свидетельствовала белая подпалина на её груди в форме хвоста ласточки. Такие же подпалины были и у её отца, и у матери, и у бабок с прабабками. В крысином сообществе была четко выстроенная вертикаль власти – князь в мелких поселениях, а в больших – король выбирались из крысиной аристократии, когда было все спокойно и власть крепко держала бразды правления в своих руках. Если крысы не голодали, не умирали от яда, их не терроризировали кошки, четко работала внешняя и внутренняя разведка, охрана не спала на своих постах, а пристально следила за всеми передвижениями людей, кошек, собак и вовремя подавала сигнал тревоги, когда няньки и мамки не теряли маленьких крысят – князь мог править годами. Но стоило ему допустить несколько промашек подряд – и его смещали.

Выше князя по должности только стоял Хранитель Истории. Эта должность была пожизненная. И хотя у крыс язык по образности и точности не уступал человеческому, у них не было письменности. Хранитель Истории должен был обладать феноменальной памятью, его постоянно окружала дюжина любимых учеников, жадно ловивших каждое слово учителя.

В этот поздний вечер Хранитель Истории, седой и горбатый крыс Перг, прижавшись костлявой спиной к печной трубе, рассказывал историю рода:

– Человек всегда стоял и будет стоять по статусу ниже нас, как бы он ни кичился и высоко ни возносился в собственных глазах, гордясь своими научными достижениями. Мы бы тоже запросто могли попасть в космос, но… нам там пока нечего делать. Сегодня мы завоевали весь мир, и мы легко могли бы уничтожить человечество как вид, но кто нас тогда будет кормить: печь хлеб, коптить мясо, ловить рыбу, выращивать овощи?

Крысы довольно захрюкали и застучали хвостами по перемету, Перг, обнажив в злой улыбке огромные резцы, продолжал:
– На правах победителей мы обложили человека данью, и он исправно платит её. Конечно, ему неприятно это признать, ибо он считает себя Царем Природы, ну и пусть себе считает на здоровье, нет нужды разочаровать его в этом. Тем не менее, сея хлеб, он принимает в расчет и нас; производя сыр или колбасу, он невольно думает: это я съем сам, это – продам, а вот это – съедят крысы. А ведь когда-то мы жили на маленьком клочке земли – Дальнем Востоке: в Маньчжурии и в Монголии. Даже в Китае хозяйничали черные крысы – изгои. Жизнь наших далеких пращуров была тяжела. Им приходилось выживать в краях, кишащих дикими и свирепыми хищниками: лисами, куницами, соболями, горностаями, ястребами, орлами, совами.

Человек тогда жил охотой и рыболовством и за ним тяжело было кочевать. Крысы искали себе пропитание сами, и сами становились пропитанием для кровожадных хищников. Тогда великий Чингисхан в чрезмерной гордыне вызвал демона войны, чтобы тот помог ему завоевать мир. Демон войны научил его заключить союз с серыми крысами – пасюками. И тогда впереди огромного войска Великого Могола двинулись полчища крыс, и не было им числа, они просачивались сквозь неприступные крепостные стены, проникали на продовольственные склады и уничтожали запасы еды. В городах начинала свирепствовать чума. Вскоре крепость уже некому было защищать. Так великий завоеватель брал город за городом без боя.

Но мы перехитрили и этого Могола. Где теперь его войско? А мы остались в завоеванных городах. Запомните! Крысы никогда не сдали ни одного города! Добровольно – да! Мы оставляли обжитые места, когда городу грозила беда: наводнение, извержение вулкана, пожар, цунами, тайфун. Ещё ни разу мы не ошиблись в своем предвидении. Это лишь очередной раз подчеркивает наше исключительное положение: мы – самые древние млекопитающие на земле. Мы – элита, интеллигенция животного мира!

Перг замолчал, обвел горящим взглядом присутствующих, откашлялся и спросил каким-то зловещим шепотом:
– А какой самый страшный враг для крыс?
Крысы задрожали от страха. Старые из них, повидавшие многое на своем веку, конечно же, знали имя своего врага, но даже его имя они боялись произнести вслух. Наконец, кто-то, будто в бреду произнес:
– Ласка!
– Да! Ласка! – повторил Перг. Он произнес это имя нараспев, – Лас-сс-ка! – И по чердаку будто пронесся сквозняк, повеяло холодом смерти. Крысы испуганно шарахнулись в стороны, словно в их стаю бросили горящую головешку, но видя, что Хранитель Истории – мудрый Перг по-прежнему невозмутимо греет спину у трубы, успокоились:

– Так вот, эта самая ласка, маленький зверёк, размером с хорошую морковь и есть наш кровный враг – она убивает крыс из-за ненависти, просто ради убийства. Наша охрана перед ней бессильна. Она проворна и неуловима, от неё нельзя спрятаться, ибо нет такого укрытия, куда бы она не смогла проникнуть. Одно только появление её уже сеет панику среди нашего народа. Куда бы ни пошла крыса – её везде подстерегает смерть! Ласка убивает наших братьев и сестёр десятками, да так ловко, что впереди идущая крыса даже не замечает, что следующая за ней уже мертва. Появление ласки – это самое худшее, что может с нами случиться. Но, по счастью, вот уже сколько лет о ней нет ни слуху, ни духу, –успокоил собравшихся крыс Перг и зевнул, обнажив желтые уродливые резцы. Эта перекошенная зевком пасть означала, что время позднее и сегодняшние посиделки закончились, и Хранитель Истории старый Перг хочет спать.

Ночью Шуйле приснилась ласка. Сначала она была маленькая, похожая на резинового пупсика, который был любимой игрушкой молодой княжны. Кто-то из её нянек нашёл его в детской песочнице и принёс на чердак в подарок воспитаннице. Беспомощность этой куклы умиляла Шуйлу: её можно было подбрасывать в воздух, класть и так и сяк, прятать в сено, но потом безобидная кукла стала вдруг на глазах расти: сначала размером с крысу, потом с кошку и, наконец, превратилась в подобие тучной свиньи. Но это была не свинья. Морда этого чудовища вытянулась и заполнилась огромными зубами, такими же длинными и изогнутыми, как кованые вилы на скотном дворе. Копыта превратились в звериные лапы с острыми когтями, на голове появились рога, и чудище бросилось в погоню за Шуйлой, снося на своем пути стропила чердака, и не было от него спасения.

Утром молодая княжна лениво зевала за завтраком, все ещё находясь под впечатлением ночного кошмара. Няньки растолковали этот сон как следствие рассказанных вчера староым Пергом страшилок про ласку. Потом пришел начальник охраны и доложил, что в саду за ночь выпало много снега и все спокойно: ни собак, ни кошек, ни людей. Сад полностью проверен на наличие ядов и крысоловок, и юная княжна спокойно может прогуляться с подружками.

Вот и сбылась мечта Шуйлы – первые зимние игры. Крысы затеяли играть в прятки. Как это было удивительно интересно: затаив дыхание, прятаться в снегу, а потом, улучив момент, со всех ног бежать к старой груше, чтобы, коснувшись её лапкой, весело крикнуть: «Чур меня!» И впрямь, удивительное время года эта зима!

Шуйл, как-то не заметила, что куда-то подевалась охрана по периметру, которая нет-нет да и подавала ей тайные знаки, когда приходила её очередь водить: куда кто из её подруг спрятался. Вдруг ни с того ни с сего исчезли няньки, пропала гувернантка, и «золотая» молодежь теперь резвится одна без всякого присмотра. Пора бы уже было возвращаться домой обедать, но их никто не звал. На этот раз Шуйла так удачно спряталась в норе под яблоней, что её никто не мог найти. Она слышала, как водящая несколько раз прошла мимо неё, рассматривая следы княжны на снегу, но заглянуть под корень яблони не догадалась. Потом шаги стихли и больше не повторялись. Потекли томительные минуты ожидания. И вдруг Шуйлу осенило: «Подруги-проказницы решили меня разыграть и перестали искать, а сейчас сидят под грушей и посмеиваются надо мной, как я тут мучаюсь в грязной и сырой норе. Ясно!»

Княжна вылезла из своего укрытия, но сад был пуст. «Ага! Решили сами спрятаться, но где же охрана? Почему я никого не вижу? Впрочем, вижу, вот из-под опавшей листвы торчит чья-то лапка». Ещё бы ей не узнать эту лапку – это её кузина Сунри. Но что это с ней? Она мертва! Вот и на снегу, словно раздавленные ягоды рябины, пережеванные, а потом сплюнутые на землю капли крови. О, ужас! Шуйла бросилась бежать к дому. И тут откуда-то из-под коряги, припорошенной снегом, перед ней показался маленький зверёк. Вся шубка его была белее выпавшего вчера снега, черными точками только были маленький носик, глазки-бусинки да кончик хвоста, спинка изогнутая, лапки крохотные, и передвигался он какими-то смешными прыжками. Потешный такой зверёк, суетливый. Княжне даже было непонятно, как в несколько волнообразных движений незнакомый зверёк оказался возле неё – смешной, лопоухий, но было в нём что-то недоброе, хищное, и торопился он к ней явно не для того, чтобы познакомиться. Шуйла издала сигнал тревоги.
– Напрасно беспокоишься, ты в саду одна, и никто не придет тебе на помощь, – сказал маленький зверёк.
– Ты – ласка?! – с ужасом догадалась Шуйла.
– К несчастью для тебя – да!
– И ты меня убьёшь?
– Всенепременно!
– Но почему? В чём я виновата перед тобой?
– В том, что ты – крыса! Обычно я убиваю крыс без предисловий, но сейчас я устала и могу немного поболтать с тобой. Судя по твоей отметине на груди, ты ведь наверняка из княжеского рода – принцесса-неженка. – Шуйла кивнула. – Что ж, я сделаю для тебя исключение и расскажу о причине нашей давней вражды.

Когда-то в древние времена крысы и ласки жили в мире и даже вместе растили детей, но крысы рожали до восьми раз в год по 10-20 детёнышей, а ласки раз год 5-7 малышей. Вдумайся в это несоответствие. Постепенно крыс становилось всё больше и больше, скоро они заполонили собой весь лес. Пищи стало не хватать, ведь вы твари всеядные: ваш желудок способен переварить всё: от нежного птичьего яйца до копыта убитого волками несколько лет назад лося, а мы – нет, мы не можем питаться желудями и орехами. Поэтому мы уходили