В кои-то веки пошли за грибами - и на тебе, заблудились! Задери ее совсем, эту Потеряевку! Не деревня, а какой-то призрак замка Моррисвиль! (Дед в далекой юности читал книжку с таким названием. Хорошая книжка. Про разных там вампиров, вурдалаков, людоедов, камнегрызов и прочую соответствующую публику. Дед – тогда, конечно, еще подросток – очень смеялся.)
И ведь шли-то вроде бы правильно: от Полян свернули в сторону заводского гаража, потом, не доходя до забора, поворот налево. Потом прошли ельник, березняк, небольшой пролесок, повернули вправо, вышли к ручью – перешли ручей, и вот он, лес, из которого, по уверениям бабки Корнеихи, «и тощуть, и тощуть!». Ага, притащили... Вместо грибов – одни ямы, пни да озверевшие голодные вампиры-комары. Прямо как из того дедушкиного замка.
Вдруг прогремел гром, и, казалось, раскололся о землю.
-Странно, - сказал дед и задрал голову. – На небе – ни облачка... Что бы это значило?
Внучки, Катя и Маша, тоже посмотрели на небо. Они уже досыта наелись земляники (вот чего-чего, а ее здесь хватало) и теперь бесполезно отмахивались от комариных атак.
-Интересно, здесь какие-нибудь волки проживают? – задумчиво спросила Катя.
-Нет, - успокоил ее дед. – Здесь никто не проживает. Даже лягушки. А проживают здесь одни дураки. Вроде нас.
-Мы не дураки, мы девочки, - возразила Катя. – А этот самый... это кто нас сюда привел.
-Да я сам не знал! – закипятился дед. – Послушал эту Корнеиху: « как выйдете к Потеряевке – и вправо, и вправо!». Партизанская связная! Экскурсовод ...по неведомым дорожкам! Сама-то, небось, дома сидит! – и махнул рукой. - Ладно, я виноват. Признаюсь. Доверился.
-Ты не расстраивайся, деда, - заступилась за него Маша и сердито посмотрела на сестру. – И не слушай... (и опять исподлобья - зырк на Катю) некоторых.
Гуськом – впереди девочки, за ними дед – спустились к ручью и умылись.
-Рыбов тоже нет? – опять поинтересовалась Катя и сама же себе ответила. – Нет. И волков, и грибов, и рыбов. Ничего нет, – и вдруг быстро наклонилась, сунула сложенные ковшиком ладошки в воду.
-Деда, а она пьет! – ахнула Маша.
-Ну и что? – лениво процедила сестра. – Подумаешь! Собаки вон из лужев пьют. Я видела.
-Ты же не собака! – возразила Маша. – А если заболеешь? Знаешь сколько в этом ручье микробов? Сто миллионов тыщ, вот!
-Интересно, Машечка, как же ты их посчитала? На счетах, что ль?
-Это не я посчитала. Это ученые там разные посчитали. В микроскоп. Деда, пойдем домой?
- Пойдем. Только теперь надо определиться где он, этот дом.
-Ты что, заблудился? – удивилась Катя.
-Заблудился, – вздохнув, сознался дед.
-Совсем – совсем – пресовсем? Не понарошке?
-Спокойно, спокойно, барышни. Только без паники – сказал дед. – Мы с вами, в конце концов, не в тайге. Просто надо определить, с какой стороны находится железная дорога, повернуться к ней левым боком и можно смело идти вперед.
-Не видно здесь никакой железной дороги, – повертев головой по сторонам, сказала Катя. – И электричков тоже не видно. Надо на дерево влезть.
- Не надо никуда залезать, – запретил дед. – Просто стойте и слушайте. Услышите шум – значит, в той стороне она и есть.
Все трое замерли. Прошла минута, другая
-Ничего не слышно, - грустно сказала Маша и вздохнула, – Какие же мы все-таки несчастные.
-Это почему же обязательно несчастные? – обиделся дед, усмотрев в причине этого «несчастия» намек на его, дедову, бестолковость.
-Ничего не несчастные! Подумаешь, заплутали малость! С кем не бывает! Здесь, в конце концов, не тайга. Здесь люди кругом.
-Где? – тут же хитро прищурилась Маша.
-Ну... почти кругом. А тебе, Маруся, лишь бы к словам прицепиться!
-А я вот по телевизору про одну девочку смотрела, - задумчиво сказала Катя. – Она тоже заблудилась. И блудилась, и блудилась, прямо устала вся!
-И продолжалось это долго-долго-предолго! – Катя выдержала драматическую паузу и трагическим голосом, на вдохе произнесла. – Сто целых лет, вот!
-Какая же ты врушка, Катька! – не поверила ей Маша и иронично фыркнула. – Сто лет! Она бы умерла без того, чтобы не есть!
-А она ела! – спокойно ответила Катя.
-Интересно, чего же? – язвительно поинтересовалась Маша. – Волков, что ли?
-А бутерброды! (Дескать, как? Здорово я тебя умыла?)
-Интересненько, откуда же они их брала в лесу?
-Ну-у... Она же не всегда была в лесу. Она иногда и к людям выходила. Они ей давали хлебушек, колбасу разную, газировки попить. Она поест, попьет, скажет: « Спасибо, добрые дяденьки и тетеньки!» – и опять в лес уходила заблуждаться.
-Интересно, - задумчиво сказал дед. – Подхарчится, значит, на халяву – и опять в бега. Прямо маугля какая-то. Что же она с людьми-то не оставалась? Газировку пила бы с ними каждый день.
-Это она просто в лесу привыкла! – громко начала объяснять Катя (дескать, ну что же вы такие бестолковые!). – Потому что в лесу хорошо! Ручеёчки разные, ягодки, грибочки, травушка-муравушка...
-А зимой? – ядовито сощурилась Маша. Она все-таки решила вывести все это беспардонное вранье на чистую воду. А то газировка, колбаска... тьфу, слушать категорически противно!
-А зимой можно в берлогу. Легла, глазки закрыла и спи себе спокойненько. И никаких тебе комаров вредных.
-А кушать чего? – не унималась Маша (далось ей это кушанье!). – Опять бутерброды? Кто же ей их даст зимой? Врушка ты, Катька!
-Сама такая! – быстро ответила сестра.
-И ты, ты, ты, ты!
-Цыц! – рявкнул дед. – Два сведенца! Лучше дорогу железную слушайте!
Они опять замолчали, опять прислушались, но кроме тихого шелеста деревьев ничего слышно не было.
-Нету здесь никакой железной и никакой дороги, - решительно заявила Катя. – Возмутительно прямо! Безобразие какое-то некультурное! Хоть бы таблички, что ли, повесили. Ой, смотрите, птичка! – и показала на пеструю юркую птаху, которая быстро-быстро клевала воду в ручье.
-Пьет, – довольно сказала Катя и, повернув голову к сестре, ехидно добавила. – С микробами! И чего-то не заболевает никак!
Маша поджала губы: обиделась.
-Хороший ручеечек! – похвалила Катя, делая вид, что не замечает этой обиженности. – Чистенький! А знаете, куда он течет?
Дед неуверенно пожал плечами. Маша, набычившись, молчала.
-А я знаю! В речку! А речка - в море! А море - в океан! Этот... Северный ядовитый! А он уже никуда не течет! Потому что без дна, вот! – и закончив демонстрировать свои энциклопедические знания, довольно вздохнула.
-Умная, - похвалил дед. – Наверно, профессором будешь.
-Не-а! Я буду мороженым у нас на улице в палатке торговать! Мне не надо профессором! Лучше пусть Маша будет. Будешь профессором, а, Машь?
-Я балериной хочу ...неожиданно покраснев, призналась Маша. – Чтоб лебедя танцевать. Вот так, – и, скрестив ноги, подпрыгнула несколько раз.
-И ты молодец! – великодушно похвалил дед. – Вы обе у меня те еще... – он хотел сказать «оторвы», но передумал, – умницы!
Они прошли краем ельника, вышли на большую, залитую солнцем поляну.
-Тропимочка! – закричала вдруг Маша. – Смотрите, тропимочка!
Дед и Катя повернули головы. Действительно, поляну пересекала узкая, но отчетливо натоптанная тропинка. Похоже, ей часто пользовались, Она выныривала слева, из ельника, и через поляну убегала в буйно разросшиеся кусты орешника.
-Ура! – радостно закричали девочки. – А вот и не заблудились, а вот и совсем! Ух, какая тропимочка! Холесенькая какая, чистенькая, аккуратненькая! Она нас прямо к дому выведет! Правда, деда?
-Правда, - улыбнулся тот. Они вышли по тропинке к асфальтовой дороге, а уже она выведет прямо к садовым участкам, домой. Все было хорошо - и погода, и природа, и гром не гремел, и солнышко светило. А то, что грибов не нашли - не беда. У них вместо грибов бабушка есть. Она их всегда и накормит, и напоит, и спать уложит. А грибы эти ненайденные всегда можно на базаре купить. Восемьдесят рублей кучка. Вот.
