Красный цветок Глава 3 Дом Летящих Теней

Очнулась я  в круглой комнате, задрапированной легким, колеблющимся, словно туман, материалом. Кроме кроваво-алых складок-драпировок, скрывающих стены, да каменного жертвенника-алтаря посередине комнаты, откуда исходил ароматный сухой дымок, мебели в помещении не было.
Платье с меня сняли. Его сменил костюм, состоящий из свободно струящейся вокруг ног ткани, складывающийся не в пышные привычные  юбки, а в свободного кроя брюки. Грудь туго стянули полотном, плотно обвязав его вокруг шеи, оставляя открытыми живот и руки, на которых обильно звенело золото. Золото сверкало в волосах, перевиваясь змеёй в их огненных всполохах, горело желтым огнем на тонких лодыжках и кистях. Словом, золото было повсюду.
Миа*рон растянулся  напротив. Обнаженный торс его мерцал  в свете светильников от благовонных притираний, имитируя лунное сияние альфов. Черные волосы густой волной падали на плечи и спину. Как у женщины.
Странная, тяжелая  обстановка, запах незнакомых пряных трав, кружили голову. Хотелось выйти на воздух, чтобы разогнать дурман.
- Ты выспалась? – повис в воздухе медленно, лениво, заданный вопрос.
- Где я?
- Ты моя гостья.
По мановения руки оборотня, из ниоткуда, как в сказках, раскинулась скатерть. На скатерти аккуратно, в ряд, выстроился кофейный сервиз: чайник с дымящимся кипятком, чашки, сахарница, миндальные пирожные, пирожные со взбитыми сливками, украшенные нежными фруктами, фарфоровые тарелки, сливочник со сливками. Не потянуться к еде было свыше моих сил. Я никогда не пила кофе с пирожными из взбитых сливок, лежащих на фарфоровых тарелках. Кроме того, я была голодна.
Наблюдая, как я расправляюсь с угощением, Миа*рон загадочно улыбался:
- Тигрица с душой убийцы. Ребёнок, обожающий сладкое, - ты прекрасна! Назови мне свое имя, чтобы я мог лучше видеть тебя.– В бархатном голосе слышались скорее повелительные, чем вопросительные интонации.
- Фрэл Оэр*лин назвал меня Красным Цветком, - отозвалась я, слизывая с пальцев крем, – именно так на Высоком Слоге  звучит мое имя. Если вы знакомы с Высоким Слогом, значит, теперь знаете, как меня зовут.
Глаза оборотня блеснули недобрым зеленым огнем, но губы продолжали дрожать в насмешливой улыбке.
- Хранить молчание – неотъемлемое право каждого, - уронил он небрежно.
Насытившись, я сложила руки на коленях и  устремила на собеседника  вопросительный взгляд:
-  В мире ничего не делается без причины. Что заставляет тебя быть столь добрым со мной, маэстро? - начала я задавать вопросы. - Зачем ты привел меня сюда? Чего от меня хочешь?
- Сущей безделицы, - ответил  мужчина, - Отшлифовать грани твоего таланта, превратить тебя в своего рода уникальное оружие, которому не будет равных под цветными лунами. В оружие, которому не будет  цены. Следуй за мной.
Бесшумно передвигались мы по бесконечно длинным коридорам, полных невесомых занавесок и тьмы, грозивших запутать, оплести, как паутина. Я успела порядком задохнуться к моменту, когда мы вошли в огромную залу, окруженную со всех сторон белыми, словно парящими, колоннами. В центре, на круглом постаменте из черного мрамора, возвышалась статуя, изображающая уродливого черного великана с головой кабана, медведя и химеры одновременно.
- Это наш Бог и Покровитель – Хантр*Руам, - благоговейно лаская длинными пальцами бесчувственный мрамор,  выдохнул Миа*рон. -  Бог боли,  насилия. Бог Смерти! В его честь мы обнажаем оружие, сражаемся, одерживаем победы или умираем. Тебе оказана огромная честь, ни одна женщина ранее ни лицезрела сего грозного лика.
По всей видимости, у уродливого божества попросту поклонниц среди прекрасного пола не находилось. И не мудрено. В моем воображении боги представали прекрасными, белыми, совершенными, ни как не похожими на животных. Видимо, мысли мои полностью отразились на лице, потому что чеканные строгие черты нелюдя исказилось. Между губами промелькнули острые клыки, из глотки отчетливо вырвалось рычание:
- Вы –люди, существа слабые, беспомощные, жалкие! Тебе никогда не понять  красоту Его величия! Величия того, чьи острые когти вонзаются в теплую плоть, разрывая её на части! На ча-ссс –ти! – Голос звучал почти по-змеиному, с тяжелым придыханием. - Ты не знаешь, не можешь з-знна-тть, какой вкус у человеческого мяса! Ты – человек, Красный Цветок! - словно бы обвиняя меня в этом, прорычал оборотень, при этом жутко, неестественно напрягая, почти выворачивая шею. Никто бы сейчас не мог назвать его красивым.
Знаете, что чувствуешь, глядя в глаза тигру, когда он готовится к прыжку, а между ним и тобой нет железных прутьев решетки? Тигр волен нападать, в то время как у тебя нет шансов защититься. Вы видели, как двигается пантера, оставаясь заключенной в человеческую оболочку? Как совершенно, нечеловечески плавно одно её движение перетекает в другое, так быстро, что человек не в состоянии уследить, увидеть, предотвратить?
Миа*рон, вопреки моим ожиданиям, не стал менять форму. Он  выхватил  стилет. Лезвие сверкнуло, тонкое, как игла, как сверкающее жало. Свет заиграл на отполированном кончике смертоносного металла.
- Что ты видишь?
От волнения его голос показался далеким и глухим, будто бы  проходил сквозь вату. Игра света завораживала, очаровывала. Холод острия замораживал и пугал.
- Оружие, - тихо ответила я.
- Оружие,  – презрительным эхом отозвался Миарон, будто бы я разочаровала его   столь банальным ответом.
А затем  послал  ко мне стилет неуловимым, точным, как прыжок хищника, движением. Я видела, как медленно-медленно лезвие приближается ко мне. Неизбежно точно. Понимала, что смерть неотвратима.
Холодный ветер проснулся не извне, он зародился во мне самой. Порождая эти ураганные дуновения, я словно бы  получила возможность управлять миром, как мы управляем выдуманной нами реальностью, играя в куклы или видя сны. Пространство принялось изменяться, растягиваться, уходить вверх. Звуки искажались, то барабаня по барабанным перепонкам оглушительным грохотом, то становясь практически не различимыми для человеческого слуха. Цвета линяли, стекая с предметов. Все пришло в движение. И только стилет застыл в воздухе на месте, искря и переливаясь ярким, холодным, синим огнем. В том, другом, наизнанку вывернутом мире вытянуть руку, чуть довернуться, перехватить рукоятку и  послать стилет назад, не представляло  никакой сложности.
Миа*рон успел уклониться только потому, что не был человеком. Человек бы не успел. Человек на его месте был бы мертв.
Ветер стих. Я с удивлением видела, что брошенное мною оружие по самую рукоятку вошло в изображение Хантр*Руама. Оборотень лично стал свидетелем тому, как без всякого снисхождения к божественной сути стилет глубоко вошел в изображение медведеподобной гиены. Прилагая немалое усилие, ему с большим трудом удалось извлечь оружие из камня. Тонкое жало стилета обкрошилось и больше не сверкало.
- Как ты это сделала? – с недоумением рассматривал он  то меня, то статую. В том месте, где оружие вошло в камень, клинок оплавился, как это бывает под воздействием высоких температур. - Невероятно!
- Невероятно? – повторила я непослушными, сухими, потрескавшимися губами. – Невероятно то, - яростно прошипел я, - что ты  напал на меня! Без всякого предупреждения. Без всякого повода? Почему? Зачем?
В ответ Миа*рон насмешливо улыбнулся:
- Я – зверь. Зверю не нужны всякие  там «зачем» и «почему». Мне  хотелось напасть, я и напал. Захотелось ударить, и я – ударил.
Я тогда плохо знала повадки настоящих зверей, иначе могла бы возразить ему. Зверь никогда не нападает «просто так». У зверя к нападению всегда есть повод: голод, страх, желание стать доминантным в стае. Нападение без всякой причины не свойственно  ни зверю, ни человеку. Это метка демона.
Вот так  я попала в одну из самых сложных, таинственных, грозных группировок  Бэртон-Рив.  В дом «Летающих Теней». Дом, наполненный проклятьями и призраками. Миа*рон Мэнтэр*рэй лично натаскивал будущие «тени»: жестокие  и смертоносные, по-своему прекрасные в беспощадном совершенстве.
Мои уроки начались на следующий же день.
Оборотень встретил меня в одной из многочисленных комнат, похожих, как сестры-близнецы, друг на друга. Я выспалась и была полна любопытства и энтузиазма. Мне предложили сесть на пол, напротив жаровни, от которой шло тепло и пряный запах трав:
- Прежде чем мы приступим к занятиям, я расскажу тебе о нашей организации кое-что, с позволения сказать - вкратце, - произнес он, наблюдая за красными языками пламени, лижущими сухие былинки трав. – Мы – убийцы. В этом - правда. Но мы  не простые убийцы, мы благословенны Темными Богами. «Тени»  -  профессионалы высшего класса. В Бэртан-Рив нет никого, кто мог бы превзойти нас в нашем искусстве.
-  Разве есть  другие? – удивилась я.
- Есть. Но они стоят гораздо дешевле тех, кто работает на меня.
-  «Стоят»?  - мои брови вопросительно изогнулись. - Работают? Я не понимаю.  Вы говорите об  убийстве, как о ремесле, маэстро?
- Да, дитя, ты нашла абсолютно правильное слово - именно о ремесле я и говорю. О ремесле профессиональных наемных убийц. За подобную работу платят хорошие деньги, ибо кровь врага в наше время дорогая роскошь. Но платят здесь только тем, кто переживает свое задание, тому, кто сумеет уйти от погони ищеек и магического сыска. Словом, тому, кто доживает до нужной степени профессионализма и может удержать  высокую планку. Поверь, за убийство платить готовы очень многие: маги, мужчины, женщины; люди -  чаще, дроу и альфы – реже. Кто-то из мести, кто-то из ревности, кто-то из злобы, но чаще всего – из простой и древней как мир, корысти. Все те, кому не хватает храбрости, умения или силы духа выполнить грязную работу самому, - приходят к нам. И покупают своему врагу, другу, сопернику, любовнику, конкуренту -  Смерть, путевку на берег Последней Реки. А мы становимся Тенью. Тенью, ведущей за руку Серую Госпожу к ним в дом. Наша задача убрать «заказ» не оставляя следов. Магических или кровавых – безразлично. Ни одна ниточка не должна протянуться от заказчика к тому, кого он заказал. Мы работаем чисто. Очень чисто. А если нет, то умираем. Кто легче, кто – тяжелее, это уж кому как повезет.
- Выходит, Хантр*Руам не столько кровавое, сколько меркантильное создание, - не без сарказма заметила я.
- Хантр*Руам  - бог. Мы – его почитатели. Я его истинный адепт, потому что не только деньги влекут меня. Но и кровь! И боль! И ярость!  И отчаяние жертвы! Знаешь, какое наслаждение испытываешь, удерживая в когтях чужое тело и чужую душу? Этого удовольствия не заменит ничего, кроме нового убийства, новой жертвы!
- У меня нет когтей,- сухо отозвалась я. – Здесь я вряд ли могу Вас понять, маэстро.
Почувствовав смену настроения, Миа*рон изменил тон:
- Жертва жертве рознь. Убить того, кто слабее тебя, кто не имеет шансов выстоять –  это одно. Но одержать победу над равным? Над тем, кто сильнее? Это же совсем другое дело. Сражение это всего лишь игра. Но на кону в этой игре лежит не меньше, чем жизнь. иногда твоего противника, а может статься, что и твоя собственная. Поверь, нам редко приходится убивать невинных овечек, потому что белые и пушистые редко кому-то переходят дорогу, надоедая до такой степени, что Некто был готов уплатить любую сумму за Тень и Серую