В городе за одинаковые ковбойские рубахи нас сразу прозвали «стоклеточные». Местное население отнеслись к нам сначала очень настороженно. Мне бы тоже не понравилось, если бы в мой город пришла чужая армия. Но довольно быстро они изменили своё мнение, стали приглашать в гости, в кабаках стали угощать ромом и сигарами. Но панибратства не допускали, всегда относились подчёркнуто уважительно. Мы же теперь их защитники! Американцев они люто ненавидели! Ну их нигде не любят.
Пока техсостав, проклиная жару, гнус и ливни, с горем пополам собирал самолёты, лётный состав посадили изучать испанский язык. Весь радиообмен в воздухе предполагалось вести на испанском. Мы же здесь кубинские лётчики. Вот что за чёрт! В Корее мы были китайскими добровольцами, тут - кубинскими колхозниками! Почему америкосы везде америкосы, а мы только дома советские! Даже обидно стало. Почему мы везде стесняемся сказать кто мы такие? Такое могли придумать только выжившие из ума престарелые замполиты из политбюро! Им везде мерещатся всякие «провокации»! Кажется - крестись! Кого мы хотим здесь обмануть? Только самих себя! Почему я - боевой лётчик, тут должен изображать из себя кубинского тракториста?
Апофеозом этого бреда стало то, что у нас забрали все документы, а вместо них приказали завести блокнот, куда записать свои данные и адреса родственников! Теперь этот блокнотик - моё «Удостоверение личности офицера»! Чем они там думают? Ну уж точно не головой! Потом с самолётов приказали смыть советские красные звезды! Но ненадолго. Когда мы начали летать, американская пресса тут же написала, что над Кубой появились пиратские самолёты без опознавательных знаков! Мы, конечно же, пошли на поводу у америкосов и решили знаки нарисовать снова. Только теперь кубинские. Какая мы, к чёрту, после этого «великая держава»? Как гордиться своей страной? Если мы вместо прославленных в боях красных звёзд, нарисовали на крыльях значки нищей банановой республики?
С едой сначала было совсем плохо. В условиях тропиков у нас испортилась все провизия, которую мы привезли с собой из Саргасовки. В муке, в крупах, в макаронах завелись какие-то жучки и червячки. Пришлось ставить солдат на переборку, но все равно личинки все чаще и чаще стали попадаться в еде. Черви в мясе уже сыграли свою роль в русской истории - на броненосце «Потёмкин» восстание подняли именно из-за этого. От жары испортились даже консервы! А есть изо дня в день рис с бобами было очень тяжело для русского желудка. Я никогда в жизни так плохо не питался! Во время войны и то разнообразнее с едой было. А ещё всех нас начала косить дизентерия!
Но один раз в наших котлах оказалось мясо. Случились это так. Ближний периметр аэродрома охраняла наша рота охраны. А дальний - местные ополченцы. На них надежды не было никакой, они разбегались при первых выстрелах или вообще на пост не приходили. Да и по ночам иногда появлялись недобитые контрас и устраивали перестрелку. Правда вдалеке, к аэродрому близко они не подходили. Нашим солдатам в карауле, во избежание всего, разрешили ночью стрелять сразу, без предупреждения. А нам, во избежание этого, приказали ходить только через ворота.
Стоит солдат на посту. Вдруг слышит какой-то шум со стороны болота. Он крикнул на всякий случай и даже разок в воздух пальнул, вдруг кто из своих заблудился. Но с болота никто не ответил, а продолжал упрямо идти вперёд. Тут солдатик не растерялся, вскинул автомат и сделал одиночный выстрел. В болоте что-то упало. Он, как положено, доложил о нападении на пост, дождался смены и честно отправился спать. Как рассвело комбат с группой захвата и кубинским офицером побежали смотреть, кого его солдат застрелил. Прибегают на место, осмотрелись, метрах в ста от поста на болотной кочке лежит корова! С аккуратной дырочкой ровно между рогов! Комбат сначала испугался, в Союзе пришлось бы объясняться за колхозную корову, но тут его успокоили: если корова зашла на закрытую территорию, то её можно забрать себе!
Все потом очень удивлялись, как это солдат ночью, одним выстрелом, со ста метров, умудрился попасть так точно? Оказывается, солдат - профессиональный охотник, бурят по национальности. Ходил до армии по тайге с ружьишком, белку в глаз бил! Снайпер!
Постепенно вся жизнь вошла в привычное русло. Бытовые проблемы решили. Наладили снабжение. Через месяц после прибытия полк заступил на боевое дежурство. Начались плановые полёты. А с ними появились всякие важные бумажки, которые нужно было разбирать. В общем все как в Союзе.
[/justify]
2.1.2 Узбеко компаньеро
Техником самолёта был у меня очень интересный человек. Звали его Алимжон, но мы называли его просто - Джонни. А молодёжь более уважительно - Джон. Джонни был уроженцем узбекской Бухары, сам он называл свой город чуть по-другому - Бухаро. Алимжон был настоящий узбек, невысокий, коренастый, с круглым, всегда улыбающимся смуглым лицом. Он был узбек с большой буквы. Себя он считал продолжателем дела легендарного Ходжи Насреддина и всегда сам вызывался помогать людям, попавшим в беду. Я думаю человек с такими принципами сделает честь любому народу.
Сколько я прослужил в авиации, но ни разу не видел такого ответственного и грамотного авиационного техника. Джонни ковырялся в своём самолёте круглосуточно! Он не просто любил свою работу, он её обожал. Он постоянно все проверял и перепроверял, смазывал и регулировал. Он знал и понимал в самолёте все до последнего винтика! (Хотя в авиации нельзя говорить «последний», можно говорить только «крайний», последним может быть только путь, когда заплаканные родственники провожают тебя навсегда, все остальное - крайнее.) К нему даже из КБ Микояна приезжали и спрашивали совета. Для простого технаря это большая честь!
За его работой было интересно наблюдать со стороны. Алимжон идёт вдоль самолёта, тихо напевает узбекскую песню, и нежно, только кончиками пальцев, постукивает по фюзеляжу. Раз остановился, прислушался. Перешёл на другое место. Там постучал. Снова прислушался. Достал отвёртку, открыл лючок, что-то подкрутил внутри, закрыл, перешёл к первому месту, там крутанул, и пошёл дальше напевать свою бесконечную песню. В полёт он тоже интересно провожал. Медленно обходит самолёт несколько раз, то по часовой, то против часовой стрелки, поглаживает его в определённых местах, и тихо, чтобы никто не видел, молится. Его самолёт никогда в воздухе не отказывал, даже по мелочам. Всегда работал надёжно как швейцарские часы! Как он чувствовал бездушную железку? Загадка!
Самолёт Алимжона всегда был самым лучшим в полку. Да что там в полку, самым лучшим в ВВС! Джонни неоднократно становился лучшим наземным техником самолёта в стране. Начальство много раз двигало его по службе, но хитрый узбек командовать другими людьми не хотел, и всеми правдами и неправдами возвращался обратно в обычные техники. Вот и служил рядовой техник самолёта в звании майор, что соответствует инженеру полка!
А самое удивительное в нем было не это. Джонни обладал совершенно уникальным даром - он мог разговаривать с животными! Я бы сам в это никогда не поверил, если бы не видел своими глазами. В Саргасовке перед лётной столовой росли высокие тополя. Красивые, развесистые. Все бы хорошо, если бы не одно «но». На их ветках сотнями сидели вороны и прицельно бомбились на идущих внизу лётчиков! Поэтому народ ломился через чёрный ход или крался вдоль стенки, под прикрытием крыши. Когда нужно было пропустить в столовую большое начальство, то приезжала пожарка, и сиреной, и водой разгоняла птиц. Минут на десять хватало. Потом вороны снова рассаживались по ветвям и продолжали делать своё чёрное дело.
Идём как-то вместе с Джонни на завтрак, мы жили в одном подъезде. Он рассказывает мне очередную историческо-поучительную сказку про Ходжу, а я слушаю. Подходим к столовой, я привычно сворачиваю в кусты к чёрному ходу, а Джонни продолжает идти прямо под тополя с воронами.
- Ты куда, командир? - с лёгким укором спросил он, - настоящий мужчина не должен сворачивать перед птицами. Смотри как надо.
Джонни заходит прямо под деревья, делает круговой жест рукой и вороны тут же прекращают каркать! Потом повертел головой, как будто кого-то искал. Никого не нашёл, и тихо спросил по-узбекски:
- Ты где? Отзовись!
Наверху кто-то каркнул. Я поднял голову - на ветке сидел здоровенный, чёрный-чёрный ворон. Джонни тоже поднял голову и, обращаясь к ворону что-то заговорил, но не по-узбекски, и даже не по-человечески, а на каком-то «птичьем» языке! А ворон стал извиняясь что-то ему отвечать! Именно извиняясь! Потом громко каркнул, и вся стая, как по команде, поднялась в воздух и улетела!
Я такого никогда не видел! И вообще считал, что такое бывает только в сказках! Я готов поклясться: ворон отвечал Джонни осмысленно, а не бестолково каркал. Они именно говорили! Как люди! Чудеса. Когда вороны улетели, я обалдело посмотрел на Алимжона, но мой узбек только хитро прищурился:
- Вот так вот, командир. Только никому об этом не говори.
Ну да. Попробуй об этом кому скажи...
Сколько я прослужил в авиации, но ни разу не видел такого ответственного и грамотного авиационного техника. Джонни ковырялся в своём самолёте круглосуточно! Он не просто любил свою работу, он её обожал. Он постоянно все проверял и перепроверял, смазывал и регулировал. Он знал и понимал в самолёте все до последнего винтика! (Хотя в авиации нельзя говорить «последний», можно говорить только «крайний», последним может быть только путь, когда заплаканные родственники провожают тебя навсегда, все остальное - крайнее.) К нему даже из КБ Микояна приезжали и спрашивали совета. Для простого технаря это большая честь!
За его работой было интересно наблюдать со стороны. Алимжон идёт вдоль самолёта, тихо напевает узбекскую песню, и нежно, только кончиками пальцев, постукивает по фюзеляжу. Раз остановился, прислушался. Перешёл на другое место. Там постучал. Снова прислушался. Достал отвёртку, открыл лючок, что-то подкрутил внутри, закрыл, перешёл к первому месту, там крутанул, и пошёл дальше напевать свою бесконечную песню. В полёт он тоже интересно провожал. Медленно обходит самолёт несколько раз, то по часовой, то против часовой стрелки, поглаживает его в определённых местах, и тихо, чтобы никто не видел, молится. Его самолёт никогда в воздухе не отказывал, даже по мелочам. Всегда работал надёжно как швейцарские часы! Как он чувствовал бездушную железку? Загадка!
Самолёт Алимжона всегда был самым лучшим в полку. Да что там в полку, самым лучшим в ВВС! Джонни неоднократно становился лучшим наземным техником самолёта в стране. Начальство много раз двигало его по службе, но хитрый узбек командовать другими людьми не хотел, и всеми правдами и неправдами возвращался обратно в обычные техники. Вот и служил рядовой техник самолёта в звании майор, что соответствует инженеру полка!
А самое удивительное в нем было не это. Джонни обладал совершенно уникальным даром - он мог разговаривать с животными! Я бы сам в это никогда не поверил, если бы не видел своими глазами. В Саргасовке перед лётной столовой росли высокие тополя. Красивые, развесистые. Все бы хорошо, если бы не одно «но». На их ветках сотнями сидели вороны и прицельно бомбились на идущих внизу лётчиков! Поэтому народ ломился через чёрный ход или крался вдоль стенки, под прикрытием крыши. Когда нужно было пропустить в столовую большое начальство, то приезжала пожарка, и сиреной, и водой разгоняла птиц. Минут на десять хватало. Потом вороны снова рассаживались по ветвям и продолжали делать своё чёрное дело.
Идём как-то вместе с Джонни на завтрак, мы жили в одном подъезде. Он рассказывает мне очередную историческо-поучительную сказку про Ходжу, а я слушаю. Подходим к столовой, я привычно сворачиваю в кусты к чёрному ходу, а Джонни продолжает идти прямо под тополя с воронами.
- Ты куда, командир? - с лёгким укором спросил он, - настоящий мужчина не должен сворачивать перед птицами. Смотри как надо.
Джонни заходит прямо под деревья, делает круговой жест рукой и вороны тут же прекращают каркать! Потом повертел головой, как будто кого-то искал. Никого не нашёл, и тихо спросил по-узбекски:
- Ты где? Отзовись!
Наверху кто-то каркнул. Я поднял голову - на ветке сидел здоровенный, чёрный-чёрный ворон. Джонни тоже поднял голову и, обращаясь к ворону что-то заговорил, но не по-узбекски, и даже не по-человечески, а на каком-то «птичьем» языке! А ворон стал извиняясь что-то ему отвечать! Именно извиняясь! Потом громко каркнул, и вся стая, как по команде, поднялась в воздух и улетела!
Я такого никогда не видел! И вообще считал, что такое бывает только в сказках! Я готов поклясться: ворон отвечал Джонни осмысленно, а не бестолково каркал. Они именно говорили! Как люди! Чудеса. Когда вороны улетели, я обалдело посмотрел на Алимжона, но мой узбек только хитро прищурился:
- Вот так вот, командир. Только никому об этом не говори.
Ну да. Попробуй об этом кому скажи...
2.1.3 Маньяна
[justify] Как-то идём с Ванькой по городу, со всеми церемонно здороваемся. Мы тут вроде марсиан - пришельцы из другого мира - «руссо компаньеро», нам все приветливо улыбаются и машут руками. Санта-Клара маленький городишко – здесь все друг друга знают уже много поколений, и мне кажется, что они тут все между собой родственники. Жизнь здесь нисколько не изменилась со времён кубинского Царя Гороха. Жуткое захолустье. По нашим меркам - это небольшой городок, или даже средних размеров село. А по кубинским - большой областной центр!
Вообще, все кубинские городки похожи друг на друга как братья-близнецы, есть только некоторые различия в центре. Там обычно находится небольшая площадь, муниципалитет, ещё испанской колониальной постройки, такая же древняя гостиница, церковь и ещё несколько больших домов особо зажиточных горожан. Как правило это единственные двухэтажные здания в городе. Все остальное пространство разбито на кварталы номерными улицами. Очень непривычно. Только некоторые основные улицы имеют собственные названия, все остальные - только номер. Чтобы совсем не запутаться, улицы вдоль называются «авенида», а поперёк - «калле».
И ещё непривычная нумерация домов. К примеру: дом номер 8603. Мы сначала думали, как несколько тысяч домов поместились на таком клочке земли? Оказалось, все просто: улица 86, дом 3. А всего на улице, в лучшем случае, с десяток домов и есть! Ну домов это я сильно сказал. Даже громко! В городах - это прилепленные стена к стене одноэтажные коробочки размером примерно четыре на шесть метров! (Это размер стандартного советского гаража!) А некоторые и ещё уже! Внутри кухонька и несколько микроскопических комнатушек. Водопровода и канализации как правило нет. Домишки выходят узкой стороной на улицу и отличаются только цветом фасада. И живут в них целые семьи человек по пять-шесть! В сёлах дома немного побольше, но не принципиально. Единственное видимое отличие -
