Революционеры, конечно, пламенные трибуны и неплохие вояки. Но государству гораздо нужнее толковые хозяйственники, экономисты, инженеры, агрономы. Но с ними - беда. После революции, кто мог, бросили все и уехали в Штаты. Остались единицы. Дошло до того, что даже простого совета спросить не у кого! А заводы и фабрики должны работать. Урожай нужно собирать, хранить, перерабатывать, продавать и снова сажать, и далее все по кругу. Вот только управлять всем этим круговоротом некому! Видимо кадровый кризис был настолько велик, что Фидель назначил министром промышленности и президентом банка Кубы Че Гевару! Я очень уважаю команданте Че, но не могу себе представить, как профессиональный революционер, полжизни просидевший в джунглях, будет управлять экономикой! Че был патологически не способен сидеть в тихом кабинете и разбирать ворох скучных бумажек!
Че считал, что «После революции работу делают не революционеры. Её делают технократы и бюрократы. А они — контрреволюционеры». Вот как! Че считал мирную работу контрреволюционной деятельностью! Но команданте недолго пробыл на этих должностях. Увидев, что на Кубе быстро охладели у к высоким революционным идеалам, Че стал разъезжать по миру и рассказывать, что Союз также угнетает народы, как и Америка! Этого Фидель уже потерпеть не мог, он-то прекрасно понимал, что без советской помощи его режим очень быстро падет! В конце концов Че распрощался с Кубой и поехал в Боливию делать очередную революцию. Там жизнь борца за свободу всех народов и оборвалась. Америкосы заманили его в ловушку, поймали и казнили. Романтизировать образ Че Гевары все же не стоит, вот вам ещё одна его цитата: «Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все - банда преступников и убийц». Такое мы уже проходили. И не раз. Ни к чему хорошему это не привело.
Уж не знаю, кому в голову пришла эта светлая мысль, самому Че, Фиделю или их надоумили наши советники, но так или иначе, революционеры решили на первых парах назначить заместителями председателей вновь образованных колхозов (сельхозкооперативов) бывших плантаторов! Они-то лучше всех разбираются в своём хозяйстве. Только приставили к ним комиссаров, чтобы бывшие хозяева не вздумали по старой памяти притеснять трудовой народ.[/justify]
*****
[justify] Я подошёл к дону Педро и протянул руку поздороваться. «Великий и ужасный» хозяин всего и вся, сначала здороваться не захотел, но потом, видимо, вспомнил, кто есть кто, и холодно пожал мне руку.
- Рад вас видеть дон Педро! - сказал я, глядя ему прямо в глаза.
Он молча уставился на меня. Да, чувствую, разговор будет трудным. Папаша с минуту молчал, потом холодно изрёк:
- С чем пожаловали, сеньор Нико?
Меня «доном» он называть не стал. Ничего, мы не гордые, как-нибудь переживём. Но я тоже решил, что и для него «дон» тоже слишком. Сейчас некогда разводить церемонии, лучше сразу перейду к делу. Может так до него быстрее дойдёт?
- Сеньор Педро, в случае американского нападения, наш аэродром подвергнется мощному удару. Я опасаюсь, что город тоже попадёт под обстрел. Вам с семьёй лучше уехать отсюда.
Педро продолжал молчать и сверлить меня взглядом. Я переспросил:
- Вы меня слышали, сеньор Педро?
Кривоногий пират начал пыхтеть как чайник:
- По какому праву вы врываетесь в мой дом и требуете, чтобы я убирался отсюда!? - завопил он.
Вот это да! Точно - сукин сын! Все переврал! Но ругаться с ним мне не с руки. Мне нужно сберечь Аниту и желательно свидеться с ней и сегодня, и потом, и всегда.
- Сеньор Педро, - стал втолковывать ему я, - вам нужно только на время уехать. Никто вас не выгоняет. Ваше право остаться здесь и попасть под обстрел, или переждать в более безопасности месте.
- Мне никто не имеет право указывать, что делать! Здесь решаю все я! - продолжил вопить он.
Ладно, старый дурак, торчи где хочешь. Ты мне не нужен.
- Сеньор Педро, вы можете остаться где вам угодно, разрешите мне сейчас повидаться с Анитой?
Услышав имя дочери, папаша еле заметно испугался и немного притух. А вот оно что! Дочь вертит тобой как хочет. Это ты передо мной тут выпендриваешься. Но мне надо тоже поиметь это ввиду. А то я окажусь на твоём месте, в плане кручения и верчения.
Педро снова надул щеки и выпучил глаза, пытаясь придать себе важности, но все равно было видно, что перечить желанию дочери он не сможет. А дочь желала. И очень.
- Пригласите сеньориту Аниту, - сказал он, обращаясь к Сесилии. Та мгновенно метнулась и через пять секунд в зал вошла Анита. Не вошла, а легко вспорхнула как райская птичка. При папе она решила быть поскромнее. Принцесса подбежала ко мне, взяла мою руку к себе в ладошки и тихо, с придыханием сказала:
- Здравствуйте, дон Нико.
Моя девочка сияла, лучилась и, мне даже показалось, немного искрилась, вместе со своими бриллиантами. Потом она развернулась, взяла меня под левую руку, и обращаясь к папаше:
- Папа, пожалуйста, познакомься - это дон Нико, мой жених!
Без меня, меня женили! Ох, принцесса, я бы рад взять тебя в жены, но у меня уже есть жена, хоть и нелюбимая, да и дом мой очень далеко отсюда. И сам я себе не хозяин - а военный в чужой стране.
Но папашу такое заявление не удивило. Они вообще, наличие у меня законной жены полностью игнорировали! Он повращал огромными глазищами, и задал вопрос, которого я никак не ожидал:
- Дон Нико, - при дочери я снова стал «доном», - вы - католик?
Я не то что католик, я даже не крещёный! Я, к своему стыду, и в церкви даже ни разу не был. Я, как и все в Союзе, коммунист-атеист, и вопросами религии никогда не интересовался. Я всю жизнь был октябрёнком-пионером-комсомольцем! Теперь кандидат в члены партии. Но тогда время было такое. Мы свято верили, что и без «божьего промысла» сами всего добьёмся и сделаем. А если ты член партии, то дорога тебе вообще открыта везде!
- Нет, - коротко ответил я.
Тут принцесса резко разворачивается ко мне, и испуганно-удивлённо:
- Любимый, ты не ходишь в церковь? А как же мы будем венчаться? - в её красивых глазах стали наворачиваться слезы, - что же мне тогда делать?
Анита так испуганно смотрела на меня, что я даже растерялся. Никогда не задумывался о таких вещах! Что теперь делать мне? Теперь все зависит от того, что я отвечу! Все планы и фантазии принцессы вот-вот рухнут! Нужно срочно выпутываться и успокоить девочку:
- Анита, я пришёл сказать, чтобы вы уезжали из города, - попытался я перевести тему, - возможно очень скоро начнётся война. На штурме аэродрома америкосы не остановятся, наверняка захотят ещё и город захватить. Здесь может быть очень опасно. Прошу, уезжайте отсюда, хотя бы на время.
Но принцесса меня, похоже, не слушала совсем.
- Нико, ответь, что мне делать?
Я прекрасно понял, о чём она, но сделал вид, что не понял:
- Как что? Собирайтесь скорее и бегом из города!
- Я никуда отсюда не поеду! - моя девочка была готова разрыдаться.
Моя милая принцесса, ты требуешь от меня невозможного. Я не знаю, что тебе ответить. Я очень люблю тебя и хочу взять тебя в жены, но ко всем моим проблемам, ты добавила такую, которая у меня даже в голове не укладывается! И тут меня осенило!
- Анита, во время войны наши, русские священники закрывали глаза на вероисповедание, и венчали всех без разбора, и православных, и католиков. И даже мусульман с иудеями. Поговори с вашим падре, что он скажет?
Я понятия не имел было так или нет, это была чисто моя выдумка. Ложь во спасение. Но Анита сразу успокоилась и даже немного повеселела. Она обняла меня за шею и легонько, почти целомудренно поцеловала в щеку.
- Жаль, что в испанском языке жены не берут фамилии мужей, а остаются со своей, - стала шептать она мне на ухо. - У вас в России жены меняют фамилию? Как бы я была по-русски?
- Сеньора Ржевская.
- Рзефска? - старательно повторила Анита.
Я улыбнулся:
- Да, Ржевская.
Время уже поджимало, а я не сделал главного, ради чего прибежал.
- Дон Педро, вы уедете из города?
- Нет, дон Нико. - Он заговорил нормальным голосом и как с равным. Да, дочь крепко держит тебя. - В городе много ополченцев и ваш полк тоже будет воевать. А если дойдёт до штурма города, то под домом есть огромные подвалы, где я храню ром в бочках. Его никакой бомбой не пробьёшь. Не думайте, стрелять здесь умеют все, - он дотронулся до рукоятки кольта, - и сеньорита Анита тоже.
Девочка горделиво заулыбалась и подмигнула мне, мол «знай наших!».
Полная утопия. Но их не переубедишь. Они думают, что хорошо обученная и отлично вооружённая американская армия разбежится при первых выстрелах, как трусливая армия Батисты? Я думаю они ваших выстрелов и не заметят. И наших тоже. Раздавят в всмятку и все!
Я посмотрел на часы. Ого, через десять минут мне нужно быть на аэродроме! Анита перехватила мой взгляд, и из её прекрасных глазок брызнули слезы. Она обняла меня за шею, стала плакать, причитать и покрывать лицо поцелуями, размазывая помаду. Я прижал её крепко, и почувствовал, что никогда так никого не обнимал. Родней, любимей, ближе и дороже у меня никого не было. Я сколько раз её обнимал, но только сейчас почувствовал насколько сильна её любовь. Когда поэты говорят «тела слились воедино», я всегда думал, что это про секс, оказывается - нет! Это когда ты всем своим нутром чувствуешь любовь другого человека! Когда ты чувствуешь, как она с кровью разливается по всему телу. Словно в тебе бьётся второе сердце! Я закрыл глаза и почувствовал кожей электрические покалывания. Вот это самое высшее ощущение счастья!
Анита часто и глубоко задышала, и резко отпрянула от меня
- Все, я больше не могу, - сказала она, переводя дыхание, - тебе пора, - и обращаясь к папаше, - папа попроси Хосе довезли дона Нико до аэродрома.
Папаша, глядя на Сесилию, сделал жест головой, и она побежала вглубь дома. Анита взяла меня за руку, и мы пошли к выходу. На улице я посмотрел на небо. Чёрное-чёрное небо и огромные звезды. Вдруг, прочертив небосвод по диагонали и оставив за собой огненный хвост, пролетел метеорит.
- Ой, падающая звезда, - восхищённо сказала Анита, и повернувшись ко мне, - вы в России тоже загадываете желания, когда видите падающую звезду?
- Да, моя девочка.
- А знаешь, что я загадала? Я загадала, чтобы ты меня никогда не разлюбил.
- А я загадал, чтобы ты всегда была со мной.
Принцесса приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в губы.
- Ой, ты весь в помаде! - захихикала она, - давай я сотру, а то все смеяться будут! Сесилия, дай мне платочек.
Анита хитренько улыбнулась и принялась стирать помаду с моего лица и шеи. Когда она закончила как раз подъехала машина. Я поцеловал её, строго сказал: «ты остаёшься
