Майданутые Том 1 Раскол (Украина 2013 года). Кн.1 Братья

Глава 1.

Брайтон, Англия. Начало апреля 2013 года. На набережной, на открытой террасе одного из многочисленных кафетериев, наблюдая за волнами Ла-Манша, сидел Олег Аникиевич Беленчук. Не обращая внимания на чашку давно остывшего кофе, он с наслаждением, полной грудью вдыхал свежий, бодрящий, послеобеденный морской воздух. Совсем недавно прошел сильный ливень. И хотя дождь прекратился, тучи по-прежнему застилали небо. Накатывающиеся на крупную береговую гальку волны издавали неимоверный шум. Погода стояла прохладная и сырая. Стремительные порывы ветра пронизывали и пробирали до костей. Олег давно замерз. Кроме него и еще одной пары, которая расположилась совсем рядом, через столик, на открытом воздухе никто не сидел. Остальные посетители кафе располагались внутри заведения, наслаждаясь напитками и едой в тепле и уюте.
Мужчина и женщина, примерно Олег возраста, зашли на террасу минут десять назад. Олег собрался было уходить, потому что прелесть этой террасы в такую непогоду заключалась только в одном – в уединении на фоне страстного прибоя. Однако пара, усаживаясь за столик, заговорила по-русски, и Олег, впервые за две недели услышав родную речь, умилился. Воспоминания о Родине нахлынули с такой силой, что дрожь промерзшего тела, сменилась теплом от соприкосновения с родовым и домашним. «Наши» - с радостью и гордостью за свой великий народ, подумал Олег и, стараясь не выдать своего нарастающего волнения, удобнее уселся на стуле.
Олег впервые за свои сорок пять лет на целый месяц выехал в Европу. Эта поездка в Брайтон стояла в череде его многочисленных безумных идей, за которые он расплачивался, правда, не всегда сожалея об этом. Он решил выучить английский язык непосредственно в англоязычной среде, поэтому через туристическое агентство, заплатив немалые для его профессорской зарплаты деньги, он на месяц приехал в Англию. Выбирая между престижными языковыми школами Оксфорда, Лондона и Брайтона, Олег, не раздумывая, выбрал Брайтон – океан для него, водолея, являлся страстью. Возле воды его буйная натура успокаивалась, а мысли накладывались одна на одну, выстраиваясь в последовательные ассоциативные системы. Наблюдая за морской или океанской стихией, ему лучше думалось. В этом он убедился после того, как тяжело дающуюся докторскую диссертацию по истории философии ему удалось закончить за три дня под рокот набегающих волн Черного моря. В ноябрьскую стужу, он остался единственным посетителем отеля на побережье в Коктебеле. Но именно это его и вдохновило на завершение докторской: один на один с дикой и необузданной морской средой, которая не только вдребезги разбивала сложившиеся за годы стереотипы взглядов, но и пробуждала в нем такие же сумасшедшие, новые творческие ассоциации.
Олега тянуло к морской стихии: осенней, зимней, ранневесенней. А вот летнее море он не любил: слишком спокойным, покладистым и покорным представлялось оно ему. Оно не соответствовало его состоянию души: неугомонному, мятежному, бунтарскому. Поэтому апрельская погода в Брайтоне в отличие от многих отдыхающих его не отпугивала, а наоборот, притягивала, вдохновляла и пробуждала. Созвучие внутренней и внешней стихии – уравновешивало, гармонизировало и умиротворяло.
Олег не вслушивался в разговор русских (он давно уже отучил себя от этой пагубной, чисто русской привычки) – он наслаждался тональностями родного языка. Он воспринимал их речь как музыку и слушал как задушевную мелодию Чайковского. Интонации доносившегося разговора подсказывали, что за столиком сидели не украинцы, а россияне, но они говорили на его языке, и он привычно считал их братьями.
Олег не мог позволить себе рассмотреть их – это Европа: каждый замыкается в своем мире и не претендует на мир соседей. Именно поэтому русские испытывают в Европе противоречивые чувства. С одной стороны, они здесь никому не интересны и предоставлены сами себе. Не нужно остерегаться, оглядываться, соизмерять с нормами свое поведение. Все что не запрещено законом и не нарушает границы окружающих людей, здесь разрешалось. Но, с другой стороны, русские не комфортно себя чувствуют в Европе, потому что они привыкли кого-то поучать, напутствовать, учить уму-разуму. Русские привыкли участвовать в процессе: общения, шопинга, работы, обучения. Движение по жизни и участие в процессе, любом, будь каком, это в своем роде смысл жизни русского человека, его связь с жизнью. Но европейцев потребность русских быть всегда на виду, обязательно в чем-то участвовать, напрягает и раздражает. У них другие ценности и отношение к жизни. Поэтому русские чувствуют в Европе свою невостребованность и отчужденность.
Русская речь собеседников накладывалась на волнение природной стихии и становилась более насыщенной и ёмкой при восприятии. Олега переполняли эмоции. Ёрзая на стуле, Олег обратил внимание, что в самом кафе, за стёклами уютного теплого мира, столики все заняты. Люди смеялись, оживленно разговаривали, много жестикулировали, изредка бросая взоры в их сторону. И только трое русских, правда, не догадываясь об этом, практически не меняя позы, словно застывшие глыбы в полудикой природе, занимали два столика на открытой террасе.
Олег подумал, что не только он, но и любой другой русский не сможет расслабиться в узком пространстве впритык стоящих столиков кафе, когда ты не только слышишь разговоры соседей, но и различаешь прерывистость их дыхания, своим обонянием воспринимаешь тончайшие оттенки запаха их тел. Русские обретают спокойствие только в уединении, даже на холоде при штормовом ветре. Отгораживаясь от других людей условиями ненастья, русские проявляют уже вошедшее в их привычку недоверие к окружающим людям. Но при этом, предпочитая теплоте и уюту помещений непогоду и лють дикой природы, они обнажают мощь и глубину своей натуры. Русские давно живут в условиях постоянного стресса, поэтому их внутренние неутихающие страдания и сомнения может уравновесить только экстремальная внешняя среда, совершенно чуждая духу европейцев.
Около получаса Олег и русская пара просидели на холоде, наблюдая за вздымающимися волнами прибоя. Величие и красота пейзажа согревала и пробуждала мысли о масштабном и вселенском. За столиком у русских говорил в основном мужчина, и его голос, переливы родной речи, существенно обогащал происходящее природное действо. Заслушиваясь, Олег перестал ощущать себя чужим в этой далекой стране и культуре, в которой он с его уровнем владения языка совершенно ничего не понимал.
Первой поднялась женщина. Скрытно потягиваясь и разминая застывшие ноги, она обернулась к Олегу и на русском спросила:
- Не подскажите, который час?
От неожиданности Олег растерялся, посмотрел на часы и ответил:
- Три часа, правда, это по киевскому времени.
- А сколько по брайтонскому?
- Час. – Олег только сейчас рассмотрел лицо женщины – красивое, с правильными, утонченными чертами.
- Сережа, нам пора – она обернулась к своему спутнику. Тот явно нехотя поднялся и тоже начал собираться.
- А как вы определили, что я русский? – Олег не мог скрыть своего удивления.
- Тамара узнала в вас русского еще когда мы только подходили к кафе – вместо нее ответил её спутник – Англичане не носят массивных золотых цепей на шее.
- И не любят сидеть на холоде – добавила женщина – Меня зовут Тамара, а моего брата – Сережа.
- Меня, Олег. Тамара, я две недели не слышал русскую речь – признался Олег, наслаждаясь самой возможностью говорить на родном языке.
- А я здесь почти год. Сережа ко мне приехал в гости, сегодня уезжает.
- И как вам Брайтон? Домой тянет? Вы ведь из России?
- Мы из Москвы. Брайтон, милый городишко. Много русских, но домой не тянет.
- Как много русских? – удивился Олег – Когда меня сюда отправляли, то заверили, что здесь я не встречу русскоязычную публику. Я приехал изучать английский.
- Нет, – женщина улыбнулась – Вас обманули. В Брайтоне много студентов из России. Я уже спустя месяц жизни в Брайтоне научилась определять русских. На самом деле их здесь тысячи.
- Если не секрет, как вы их определяете?
- Не секрет. Олег, если не возражаете, давайте прогуляемся вдоль набережной, и я вам расскажу.
- С большим удовольствием.
Рассчитавшись с официантом, они не спеша направились вдоль бесконечной, обдуваемой ветрами набережной.
- Русские – это крайности – начала Тамара – Они или чересчур замкнуты и стремятся к уединению, либо чересчур общительны – обращают на себя внимание шумными компаниями. Русские совершенно по-другому одеваются: однотонная одежда мрачных цветов, обувь на каблуках, много бижутерии. Русские или чрезмерно любознательны, все им нужно узнать, либо показательно равнодушны, например, как вы вели себя за столиком.
- Но я действительно прилагал усилия, чтобы не привлекать к себе внимание – оправдывался Олег, краснея.
- Об этом я и говорю - вы старались максимально показательно игнорировать нас – Тамаре видимо понравилось ставить его в затруднительное положение. – А если честно, Олег, то я вас знаю.
- Знаете? – Олег изумленно таращился в её красивое лицо с обворожительной улыбкой и смеющимися, дразнящимися, голубыми глазами – Откуда вы меня знаете?
Не меньшее удивление читалось на лице Сергея, брата Тамары.
- Не буду вас томить и придумывать детективные истории. Я преподаю английский язык в той школе, в которой учитесь вы.
- Но я вас в школе ни разу не видел!
- Вы учитесь во вторую смену, а я преподаю на первой. А знаю вас потому, что уже двое ваших преподавателей рассказывали мне о русском профессоре с золотой цепью на шее, который совершенно ничего не понимает на английском.
Олег от стыда готов был сквозь землю провалиться. Но Тамара, еще шире улыбаясь, едва сдерживая смех, закончила:
- Они просили прочесть про вас информацию на русских сайтах, потому что на англоязычных сайтах найти о вас ничего не удалось. Мне пришлось ознакомиться с вашими творческими достижениями, убедиться самой и убедить коллег, что вы действительно ученый, возможно даже талантливый и перспективный. Что вы не бизнесмен, который купил себе диплом, и тем более не бандит. Большинство моих английских коллег уверено, что у вас в Украине настоящей науки не осталось. Но я просмотрела несколько ваших книг – они мне понравились.
Олег слушал Тамару ошеломленный и смущенный. Он думал, что никому не интересен в Брайтоне, и не мог даже представить, что вокруг его скромной персоны бушевали такие страсти.
- Не думал, что мною кто-то заинтересуется.
- Никто бы и не заинтересовался, если бы не ваш слабый уровень знания английского. В контракте каждого преподавателя нашей школы прописано, что мы обязаны подготовить учеников до определенного уровня. А как вас готовить, если вы не знаете базовых вещей?
- Здесь ошибка вышла, я ехал подтверждать уровень «elementary», а у вас самый низкий «Pre-intermediate». Поэтому в Англии я чувствую себя как на Луне – ни я никого не понимаю, ни меня никто не понимает.
Тамара не выдержала, расхохоталась:
- Вот об этом мне ваши учителя и рассказывали. Вы первый студент за двадцать лет существования школы,