Христово Воскресение и способность видеть Воскресшего.

В  ПОДГОТОВКЕ  "ЗОЛОТОГО  ВЕКА  ЧЕЛОВЕЧЕСТВА"



1. Христово Воскресение.
Наступило ранее-ранее утро Христова Воскресения.
В воздухе храма витает торжественное и трепетное чувство. Радостные и светлые лица вокруг. Усталости от многочасовой службы словно бы и нет. А кругом – и внутри, и снаружи – все заполнено возвышенным многозвучием радости.  
– Христос воскресе! – торжественно разносится под сводами.
– Воистину воскресе! – раздается в ответ.

И даже тот холодный и промозглый северный ветер, еще накануне ночной службы казавшийся чуть ли не леденящим и обжигающим, теперь в предрассветные часы кажется освежающим и просто бодрящим. Да и как можно чувствовать что-то иное, если внутри все наполнено единственным всепобеждающим звучанием:
«Христос воскресе!»

И чувствуя себя словно бы соучастником жизнеутверждающей победы Спасителя, победы подвигнувшей и меня и всех вокруг, вести свою собственную непростую борьбу с собственным «я» и собственной ущербной природой, – и теперь, в течение многочасовой службы, и в течение длительного поста, и в течение идущей год за годом жизни – я восклицаю торжествующе вместе со всеми:
–  Смерть, где твое жало?! Ад, где твоя победа?!

…Люди расходятся под праздничный благовест церковных колоколов, и их сияющие лица разносят светлую радость по тихим улицам еще спящего города.
Одна из удаляющихся фигур, приветственно кивая и весело что-то произнося, поднимает радостно руку.
– Воистину воскресе! – отвечаю ликующе в ответ, расплываясь в улыбке, не слыша, а лишь догадываясь смыслу слов. Близоруко щурясь, не вполне узнавая, вглядываюсь в расплывчатое на расстоянии лицо. Продолжая улыбаться, прохожу еще несколько шагов, и тут пронзительная мысль заставляет вновь обернуться…

Я уже не разбираю лиц из-за большого расстояния в этот предрассветный час. Лишь серые силуэты продолжают свое движение по тихим улицам. Я останавливаюсь. И те, прежние мои размышления о воскресшем Спасителе, вновь увлекают меня в круговорот прежних раздумий:
«А увидел ли бы я Воскресшего Спасителя, окажись в ту пору в пасхальном Иерусалиме? Сумел ли бы и я, оказаться в числе тех немногих, кто оказался способен видеть тогда воскресшее тело Христа?


2. Лицезрение Воскресшего.
Ведь чем объяснить то, что после воскрешения Спасителя, далеко не все видели и способны были увидеть Воскресшего? Чем объяснить это, как только не тем, что лишь совсем у немногих людей, встретившихся с Ним в ту пору, стал уже «приоткрыт» – в силу их высокого нравственного становления – «канал» духовного зрения. Позволяя им уже воочию созерцать и Его самого и Его преображенное, уже не физическое – как у всех нас – тело. В то время как у других людей, – много больших числом – еще не повернувшихся всем своим естеством к свету, встав тем самым на путь глубокого внутреннего преобразования – «приоткрытия» духовного зрения в ту пору не произошло. И как итог; не позволив им ни видеть Воскресшего, ни общаться с Ним.

В то самое время, когда, не только вернувшееся к жизни, но и преображенное и просветленное, то есть трансформированное тело Христа, обрело иную, более истонченную материальность. Доступную созерцанию, вероятно, только в случае, хотя и малого, но приоткрытия «канала» духовного зрения. Делая тогда Спасителя явственно зримым при нахождении Его рядом. На что в определенном смысле и указуют, по всей видимости, слова апостола Луки: «Сего Бог воскресил в третий день и дал Ему являться не всему народу, но свидетелям, предизбранным от Бога» (Деян. 10:40,41).

Об этом же – о совершенно непростом явлении, как и о столь же необычном свойстве преображенного тела Спасителя – свидетельствует и встреча Воскресшего с Марией Магдалиной. Судя по всему, именно на завершающем этапе преображения физического тела и встретившегося с первой свидетельницей. И именно поэтому же временно запретившего Марии Магдалине: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Иоан. 20:17)

В прочем, не совсем точное понимание всего этого, не совсем точное понимание «природы» воскресшего Спасителя, не совсем точное понимание необходимых условий для лицезрения людьми Его преображенного тела, по-прежнему приводит к замалчиванию и обхождению стороной того важного вопроса, почему Воскресший НЕ ЯВИЛ Себя принародно фарисеям и книжникам, властителям и иудейским первосвященникам?

Чтобы «начав от Моисея, из всех пророков, изъяснять им сказанное о Нем во всем Писании» (Лук. 24:27), победоносно учительствуя среди многих множеств, воочию свидетельствуя и проповедуя в новой ипостаси и славе: «дабы вы уверовали, что Иисус есть Мессия, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его» (Иоан. 20:31).

Ведь ясно же, что обладай они даже и не столько возможностью подлинного общения с воскресшим и преображенным Христом (как, скажем, с воскресшим Лазарем), а хотя бы и лишь способностью к лицезрению тела Первого преображенного, то есть уже не физического, но все же материального тела Спасителя («Ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лук. 24:39)), то, конечно же, все неприятия и отрицания последователями иудаизма величайшего Человеколюбца и Чудотворца, как Мессии и как Сына Божия, были бы, безусловно, в ту пору преодолены.

И хотя и поныне отвергающих мессианство Иисуса из Назарета, но тогда бы – после Воскрешения Спасителя; обладай они способностью увидеть Его и общаться с Ним – доподлинно убедившихся бы, что именно Он долгожданный Мессия и Спаситель рода человеческого. Убедившись тогда, – имей они способность видеть Преображенного и общаться с Ним – что Он не только показывал ученикам своим для осязания «руки и ноги» (Лук. 24:40), а и «ел пред ними» (Лук. 24:43). Доподлинно убедившись при этом, что преображенное тело Воскресшего не только с легкостью проходит сквозь препятствия и стены (Иоан. 20:19), но и необычайно быстро преодолевает огромные расстояния. Как убедившись и в том, что еще «много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не написано» (Иоан. 20:30).

И как следствие этого, безусловно, уже не возникли бы многие противоречия и многие непонимания, проявившиеся вскорости между иудаизмом и нарождающимся христианством. Вовсе неспроста многие десятилетия существовавшего в иудаизме в качестве одного из течений. Когда первые христиане наравне с иудеями соблюдали еврейский закон и посещали иерусалимский храм. Но в силу, очевидно, огромного воздействия могучих демонических сил и на иерархов иудаизма той поры, и на сами человеческие множества еврейского народа, так, к сожалению, и не сумевшего переродить, преобразить и расширить ветхозаветно-иудейское учение изнутри, поднимая его вслед за собой на новые высоты миропонимания.

И хотя иногда, и лишь, по-видимому, в случае крайней необходимости, Светлые силы могут приоткрыть человеку мгновенным воздействием запредельное, но, скорее всего, в отношении всех современников событий, связанных с воскресшим Спасителем, сделать это – в силу ряда поту- и посюсторонних причин – было все же невозможно. Хотя и возможно Светлым силам приоткрыть духовное зрение человека, действуя так, если движется он Им навстречу. Как, вероятно, в случае с несколькими сотнями учеников Иисуса Христа – ставшими участниками общения с воскресшим Спасителем.

Но что уже, очевидно, в случае с большинством жителей Иерусалима, этого, вероятно, сделать было тогда не возможно.
Не столько, вероятно, в виду того, что демонические силы всячески противодействовали этому, сколько в виду того, что действия иудейских властителей и первосвященников, фарисеев и книжников, как и вообще, действия жителей Иерусалима той поры, что оказались крайне негативно и непримиримо настроены против всего связанного с Христом, как раз совпадали с действиями самих демонических сил. Оставшись как итог, по-видимому, не только «невосприимчивыми» к усилиям Провиденциальных сил по раскрытию их духовного зрения, но и не способными к лицезрению преображенного и трансформированного тела Воскресшего. Так, к сожалению, и не приняв Иисуса как Мессию и Спасителя мира…

Мне тут же вспомнились слова религиозного мыслителя прошлого века Даниила Андреева:
«Провиденциальные силы всегда на страже. Они всегда готовы прийти на помощь каждому из нас. Они постоянно трудятся над каждым из нас – над его душой и его судьбой. Каждая душа поприще их борьбы с демоническим началом, и вся жизнь души непрерывная цепь выборов, встающих перед «Я» (человека) – выборов, усиливающих или парализующих помощь ему со стороны Светлых начал.
Душа подобна путнику, перебирающемуся через шаткий мост. С другого берега протягивается к ней рука помощи, но, чтобы принять эту помощь, путник должен протянуть руку и сам. Такою рукой, протягиваемой навстречу силам Света, является каждый благой выбор, каждый правый поступок и каждое светлое движение души, и в том числе молитва…
(Где молитва) это и уединенная беседа души с Богом или с сотворящими Ему силами Света; это и состояние умиления, благоговения и духовного восторга, охватывающее сердце при созерцании Прекрасного, Высокого или Великого; это и тот катарсис, через который поднимают душу человека окрыляющие произведения искусства; это и участие ее в очищающих и возвышающих действиях храма» («Роза Мира»).


3. Светлое воздействие на природу человека.
Ведь, безусловно, лишь при внутренней – думал я дальше. – Длительной и многотрудной работе, подкрепленной целенаправленной и кропотливой помощью Светлых сил, возможно духовное просветление и «пробуждение» высших способностей человека; духовного зрения, духовного слуха, глубинной памяти или способности предвидения.

Так же как, по всей видимости, только тем, что душевное естество иных из людей, претерпевая некие осветляющие преображения, столь же возвышающе воздействует и на природу физического тела, и объясняются все те, к сожалению, крайне редкие, – буквально единичные случаи – когда вследствие приоткрытия, а то и вовсе – открытия каналов или глубинной памяти, или духовного зрения, или духовного слуха, вносится в дневное сознание человека знание о потустороннем.  

Или воспоминание о прежних воплощениях.
Подобно озарению Будды.

Или память о потусторонних восхищениях.
Подобно запредельным странствованиям во время сна или видений души Данте или душ пророков Иезекииля (Иез. 40:1-4) и Даниила (Дан. 8:1)
(Ибо «если бывает у вас пророк Господень, то Я (Бог) открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним» (Чис. 12:6)).

Или даже истинное духовидение.
Наяву позволяющее, при исключительной ясности духовного зрения, с той или иной степенью полноты, воочию созерцать инореальное. Подобно короткому прозрению в невероятную высь религиозного философа Владимира Соловьева в египетской пустыне. Или локальному видению пророка Мухаммеда и того же поэта-духовидца Данте. Или еще более масштабному созерцанию запредельного Буддой (Узревшего «лицом к лицу эту Вселенную, нижний мир со всеми его духами и Высший мир Мары, Брахмы, и всех творений» (Тевиджа-сутта). Или созерцанию потустороннего Моисеем («Устами к устам говорю Я (Бог) с ним (Моисеем), и явно, а не в