Я НАЙДУ КТО УБИЛ ТЕБЯ т.2 гл.1-15

доставить его насильно, но… естественно, Интерпол  в моей просьбе  отказал - «За отсутствием достаточных оснований».                              
Если бы он совершил преступление и это было доказано, ответили мне они, то и тогда, вопрос уже стоял бы не на местечковом уровне, а на межгосударственном, решался  бы вопрос о его экстрадиции в Россию. А, так как он проходит по делу как свидетель, то приехать ему в Россию или отказаться от приглашения – его право. Можно, в конце-концов,  попросить у него письменных показаний, если он откажется приехать.                      
И откуда их столько, Куприяновых, на мою голову свалилось? – вздохнул я.
Это меня совершенно не устраивало, мне нужен был он, лично, а не его письменные по-казания. Я наметил провести одно мероприятие, связанное с очной ставкой и его присутствие было обязательно. Причина, из-за которой он мог отказаться приехать, могла быть одной – рас-крытие наркодеятельности в его бывшей, теперь переименованной, фирме. Но, ни Милютин, ни другие участники группы, его фамилию ни разу не назвали, и я надеялся, что он не испугается приехать, иначе…,  иначе мне пришлось бы копать дальше и глубже. А, это время, драгоценное, в сложившейся ситуации, время.                      
Поэтому, я предложил Виктории позвонить ему и пригласить приехать, добавив к при-глашению и личный мотив, вроде, она скучает по нему и ждёт не дождётся встречи с ним…
Она с неподдельной радостью, насколько я понял, согласилась выполнить мою просьбу. По-всему было видно, что эта, жёсткая, волевая девушка, действительно, была влюблена в Ва-дима Куприянова всеми фибрами своей души.                      
Наконец, к великому моему облегчению, он дал согласие на своё появление в России. Я, боясь спугнуть удачу, три раза постучал костяшками пальцев по столу и попросил Бога, не от-ворачиваться от меня, хотя бы в этом деле, не лишать меня своей милости!
Для проведения очной ставки я не мог обойтись и без Иваницкого и, надеясь на удачу, вечером позвонил Ирине. Трубку взяла она. Сердце моё ёкнуло в груди и я, на миг, даже перестал дышать, а потом, потом появилась радость от возможности хоть и не видеть Ирину, то хотя бы слышать её голос.                          
- Ирина, - я чувствовал, как дрожит мой голос от волнения, - Ирина, мне нужно, понима-ешь, очень нужно, поговорить с твоим другом. – Ты можешь пригласить его к телефону?
На какое-то время в трубке повисло молчание, затем я услышал, как Ирина сказала кому-то, находящемуся, вероятно, в другой комнате - Лёша, с тобой очень хочет поговорить следова-тель, Владимир Степанович, ты подойдёшь? И я услышал, правда, заглушённый расстоянием, ответ - хорошо, сейчас.                    
- Сейчас он подойдёт, - проговорила Ирина и, по-видимому, положила не отключённый мобильный телефон на что-то твёрдое, потому, что  я явственно услышал стук.
Я разочарованно вздохнул. Мне хотелось слушать и слушать её, ну, хотя бы не её голос -  хотя бы её дыхание… но, она положила трубку.
Затем, в трубке раздалось:
- Алло, я слушаю вас, Владимир Степанович.                  
- Здравствуйте, - поздоровался я, решая, с чего начать разговор.
Вот, всегда со мной так, услышу голос Ирины, и всё у меня из головы улетучивается, как-будто, там образуется вакуум.                                
С усилием сконцентрировавшись на задаче, которую мне необходимо было обязательно решить, я проговорил в трубку:
- Алексей, то, о чём я хочу с вами говорить, не телефонный разговор. Мне нужно, как ми-нимум, полчаса, чтобы разъяснить вам возникшую ситуацию, а потому, требуется личная встреча с вами, в любом, удобном для вас месте. Я…  даю вам слово офицера, никто не узнает о месте встречи, поверьте мне. Понимаете, появилась необходимость… - я очень боялся насторожить его, спугнуть -  появилась необходимость в некоторой договорённости между нами, а она возможна… только при личной встрече.                      
Я замолчал и с надеждой на согласие, стал ожидать ответа.                  
В трубке долго молчали, я даже забеспокоился, не отключились ли от меня и даже подул в неё, а потом спросил: «Вы слышали, что я вам говорил, Алексей?»
- Да, я слышал и, после паузы, - приезжайте к нам в любое удобное для вас время… ду-маю, наш адрес у вас есть? Вы же следователь…                            
- Представьте себе, нет. – Вашего адреса у меня нет.                        
В трубке немного помолчали. – Невероятно! – услышал я голос Алексея, - тогда… запи-сывайте.                      
Вечером следующего дня, я сидел в небольшой комнате дачного домика и, прихлёбывая заваренный Алексеем крутой, ароматный чай, продолжал рассказывать о своей задумке…
Я часто поглядывал на него, на его отросшую бороду и старался, хотя мне это удавалось с трудом, поменьше смотреть в сторону Ирины.                  
Разговор был настолько серьёзен, что тут было не до личных переживаний. Я толкал Алексея на безумный поступок. Он должен был прийти в управление и, негласно, опознать Куприянова Вадима. Правда, я сразу предупредил  - его могут опознать сотрудники ОВД или другие свидетели.                          
Виктории я не очень доверял, считал, что она, каким-то образом, замешана во всей этой истории с наркотиками и убийством Куприянова Всеволода, но пока доказательств у меня не было, было лишь предчувствие, а предчувствие к делу не подошьёшь.
Прикинув возможные варианты, мы договорились, что он будет опознавать Вадима от-дельно от других свидетелей и сразу, после опознания, подписав протокол, уедет, чтобы мень-ше времени находиться на глазах у других.
А потом, я ещё часа полтора просидел у них, слушая его историю о пребывании в лагере и, главное, как он сумел, перехитрив охрану, совершить побег.                        
Из его рассказа о приключениях, происходивших с ним во время его пути в Москву, мож-но было бы сотворить целую поэму о силе духа человека в его стремлении добиться правды! Да, Ирина не прогадала, выбрав себе в друзья, такого сильного духом человека!          
Я, не писатель, но слушал рассказ с восхищением и, представив всё, что Алексей перенёс,  перестал мучиться от невыполненного долга по выдаче его в руки Закона. Он был невиновен, и я был, как это ни парадоксально, на его стороне и на стороне Ирины. И ещё, после разговора с ним, я окончательно решил – закончу это дело и уйду со следовательской работы. Куда? Время и жизнь покажут!

Глава четырнадцатая
Наступило решительное время в моём расследовании. Или-или! Или я побеждаю хитрого, умного, изворотливого противника, или - я  никчёмный следователь, а Алексей Иваницкий, всегда, до конца своей жизни, вынужден будет скрываться от Закона! Без документов, без дома, без возможности устроить свою личную жизнь, он будет никем, он будет изгоем, и дети его, никогда не будут носить его фамилию. Страшное будущее!                      
Нужно победить, во что бы то ни стало победить, иначе зло восторжествует, а невинный человек разуверится, навсегда разуверится в наличии справедливости на земле! И ещё неиз-вестно, во что может перевоплотиться его обида на мою прошлую ошибку в расследовании, на ошибку правосудия, и какую, в конечном итоге, она примет форму!                          
День и час, в который я решил провести опознание, пока тайное опознание, был у меня запланирован не случайно. В это время большинство сотрудников было на плановой планёрке, или пятиминутке. Я заранее обговорил это время с Фёдором Ивановичем, конечно, не выдавая причины такой просьбы. Я сказал ему, что так надо, что потом, несколько позже, я всё объясню, и он пообещал мне задержать сотрудников не меньше, чем на час.                          
Я сидел в аквариуме, за стеклом, с приехавшим из-за границы по моей и Виктории просьбе, Вадимом Куприяновым, а снаружи, опять же через стекло, нас разглядывала, вернее, разглядывала Вадима, Виктория Моспан. Потом её должен будет сменить  Алексей Иваницкий, приехавший вместе с Ириной.                        
Викторию и Алексея я поместил в разные комнаты, на этом настоял, без объяснения при-чины, Алексей. И, ещё одно условие выдвинул он – его не должна видеть Виктория. Я не понимал его просьбы, но выполнил её, сообразуясь с его желанием.
У человека могут быть сотни, тысячи причин для такой просьбы. Потом разберусь, решил я и, согласился.                        
Выйдя под благовидным предлогом из аквариума, я подошёл к Виктории. Она стояла пе-ред экраном, задумавшись и, кажется, совсем не заметила моего появления. Пришлось напом-нить ей о себе:                                    
- Виктория, как вы считаете, это он, Вадим?                                  
- Не знаю… я, не уверена…  что-то в нём изменилось. Сейчас он больше похож на своего брата… близнеца… Всеволода. Не знаю…                      
- Виктория, неужели вы… нет, неужели они так похожи между собой, так неотличимы?
- Да.                                      
- И, что, никак нельзя определить «Кто есть, кто» без генетики?»                                
- Вообще-то… можно, - и она чуть покраснела.                      
Вот уж никогда бы не подумал, что Виктория может краснеть. С её-то характером? Но, видимо я её плохо знал, или она умела тщательно скрывать свои чувства.
- Говорите, Виктория, говорите! Дело очень серьёзное!                  
- Мне, Вадим… как-то, в минуту откровенности… рассказал… у Всеволода, сзади, на ло-патке, на левой лопатке, уточнила она, есть родимое пятно в виде вопросительного знака с точ-кой… - Вот… если бы…                      
- Да говорите же вы, Виктория, чего тянете! – чуть нажал я на неё, повысив голос.  
Казалось, она меня не слышит и, как в сомнамбулическом сне, монотонно продолжала -  вот, если бы его раздеть… до пояса, и повернуть ко мне спиной, тогда…  У Вадима… тело… вообще, без родинок…                            
Я всё понял! Неужели?!                                
Сейчас настала очередь Алексея, что скажет он, увидев Вадима? И, я пригласил его по-смотреть, и опознать, если возможно.                                
Он долго стоял перед стеклом, не шевелясь, побледневший до синевы, а затем сказал то, что я уже знал, или догадывался и без его ответа. Он не признал в Вадиме - Вадима. Это Всево-лод, прошептал он и, неожиданно для меня, бросился бить по стеклу кулаками и кричать, с над-рывом, с болью - Как ты мог, Севка?! Как ты мог так поступить со мной?! Ты же был мне дорог как друг, и я любил тебя, как родного брата, как ты мог?!
Слёзы горя и обиды катились из его глаз, теряясь в усах и густой бороде. Я понимал его и был полон сочувствия. С  трудом оттащив его от стекла, одновременно, приказал сержанту не выпускать Куприянова из аквариума.
- Вы, Алексей, уверены, что это не Вадим, а Всеволод? – всё же решился я уточнить реак-цию Алексея. Вы не ошибаетесь?                        
- Да вы что! – с надрывом воскликнул он. Чтобы я не отличил Севку от Вадима? Что вы! Я же его знаю, как облупленного. Вы разденьте его, у него на левой лопатке родимое пятно в виде вопроса… да что вы, в самом деле!  Ах, Севка, Севка, как ты мог?                          
Я попросил его немного задержаться, пока я заполню бланк опознания и подписать его. Потом, Алексей, сказал я, вы с Ириной можете ехать домой,  дальше пойдут юридические про-цедуры, а пока, мне ваша помощь не нужна…
Закончу это дело и обязательно проведаю вас, вы не против моего визита? – Заодно рас-скажу, чем всё закончилось…

Глава  пятнадцатая
… Вы, Владимир Степанович, перехитрили меня, переиграли, продолжал говорить Всеволод Куприянов, и насмешливая улыбка