Дроиды. Гелиотроп.

оставшимся в районе солнечного сплетения проглоченной пустотой. И угрозы не было в нём, и укрытия не было от него.
Отто, таща за собой приятеля, забыв про него, шагнул навстречу знакомым-незнакомым, коньячным глазам.
«Наваждение, морок? Промолчать, спросить? Как?.. Чёрти что творится!»
Без слов потянулся на высоту его роста, к приветственному поцелую, и дракон, сухими дроидскими губами касаясь щеки, подтвердил его догадку:
– Уррррр... Уррс!..
Ну и дела! Пробовали соломинки, благодарили и представлялись. Зеленоглазый спутник приложил палец к губам: тсс...


Народ стоял компактно вокруг обоих колёс Арбы. Играли марблс заведения. На традиционное выбивание из гнезда, не парами, а много людей поочерёдно. Не присоединившиеся и выбывшие наблюдали из-за спин, с высоких барных стульев вдоль стен.
Пришедшие не выразили желания играть сходу, уклонились от сопровождения к устоявшимся по тематике марблс-партнёрским кружкам. Осмотреться пришли. Пачули не удивился и оставил их в покое, кочевать от колеса к колесу, наблюдая и тихо переговариваясь за спинами зрителей.
На вопросительный кивок Отто сказал по возможности небрежно:
– Знакомый. Гонялись верхом...
Умолчав, что не «с», а «на»... Пачули, которому цинизм друга нипочём, а мимолётная фальшь, как железом по стеклу, недоверчиво тряхнул головой, и... Вместо лёгкой складки между бровей пролегла глубокая черта, на кукольном лице – желваки... Отто повернулся, да кто там?


В Арбу зашёл Чума. Один. К ним направился...
«С букетом?!»
Обвязанный кремово-белой, атласной лентой примирения букет соломок для заведения он держал в руке. На каждой – сахарная розочка, какие враз тают на языке. Облупленным,  тёмно-красным лаком крашеные ногти неприятно выделялись на белизне ленты.
–- Арбе от Секундной Стрелки, – сказал, протягивая.
Мимо сказал, в проброс, как все они говорили с чужими, без интонаций, пряча и выказывая пренебрежение. Высказал и акцентировано, демонстративно улыбнулся.
Пачули принял, он должен. Конфликт – его личный конфликт, Араба, она общая.
Чума добавил подразумеваемое вслух:
– Ты возчик. Мы едем. Птенцы и гнёзда, всё на своих местах. Так?
Пачули кивнул. Разбойник Секундной Стрелки тоже, чуть заметно: мир, не враги, проехали.
Народ зашушукался. Чума бросил общее приветствие Арбе, всем, заинтересовавшимся сахарным ароматом, посторонней игре напряжённостью:
– Доброй ночи – добрый рассвет.
«Добрый, добрый...» – откликнулась публика. Оказывается, его ждали.


К пятиспицевому колесу Арбы предыдущим возчик широким составом приглашал делегации от крупных группировок: Секундной Стрелки, с Техно, с отдельных рядов Краснобая, под боком, как же, как же... С правого и с левого крыла. Это был способ уладить что-то или добиться чего-то от определённого сословия, внутри сословия.
Такие люди сходились вокруг пятиспицевого колеса и разыгрывали сначала, выясняли или разыгрывали, за чей они интерес. Затем выявляли лучшего, прежде послав вызов той группе, к которой есть претензия. По итогам захода либо добивались желаемого, либо победитель требовал что-то от них.
В последнем случае часто это происходило взаимно. Ведь игра использовалась для сближения, а не наоборот. Подходящий случай вопрос задать, проконсультироваться, в чём не сведущ, заказ сделать тому, кто заказов не берёт... Ради артефакта, модулятора, альбома затевалась игра не чтоб насовсем отнять, а чтоб не прятали, не жадничали.
Соревнования устраивали ради попадания в ученики, прощения проступка борцу левого крыла, на правом крыле - ради отказа от безнадёжного боя, смягчения условий. Когда за одним интересом пришли две противоположные стороны к пятиспицевому колесу, ещё проще, один на один и развязка!.. Хотя и тут не без подводных камней, можно к Отто подлизаться, чтоб за тебя сыграл...
В общем, способ коммуникации, утряски частных, рыночный проблем и коллекционерских пунктиков.


Была, однако, дополнительная, – или основная? – грань пятиспицевых игр.
Выигравший у этого колеса человек входил в следующие партии два обязательных раза. Один – за интерес собравшейся группы, чего бы он ни касался. Помимо этих двух, по желанию, хоть ко всем спорщикам присоединяйся... Профессиональный марбл-асс, нанимаемый слабыми игроками, обычное явление. А второй обязательный заход...
Обязательный? Да всё на своей совести! Имидже. Гордости, гоноре...


Второй – ради Гранд Падре...
Таким образом попадали в число марблс игроков, которые уже там выберут противника латнику. Великану в маске, из тех, что редко навещают континент... Сыграет против бойца облачных земель, которых не видит без маски никто, кроме торжествующего или поверженного врага. И проиграет ему.
«Латники» их называли несведущие люди, чисто за внешность. Те, что немного в курсе, звали без разбору – «клинчи», ради положения, в котором оказались. Некоторые знали названия кланов, по маскам отличали.


По факту за год получалось, что не было марбл-асса, марбл-везунчика на континенте, которого бы не упросили на заход в пятиспицевое колесо ради... О, самых разных, ужасно желанных и важных вещей! Да ради меня же, друг, брат, побратим, ну чего тебе стоит!.. А долго игрока уговорить?.. Так и складывалось, что Морская Звезда выставляла лучшего. Теряла лучшего.
В гостях у Гранд Падре на безобманном поле он всегда проигрывал. Себя.
Отказаться? Такие отсеивались при отборе, чего проще: не пришёл или в поддавки сыграл.
Лучшие не отказываются. Несмотря на... Цену. Безнадёжность. Совершеннейшую добровольность традиции.
Как выбирали сами клинчи среди и внутри кланов, Фортуне ведомо. Возможно, они все такие непревзойдённые и выбирать не требуется. Ведь перчаток не снимая, бросали!.. И не знали промаха!.. Как?!


У Гранд Падре ставки же были таковы... Не на смерть, на жизнь. Условно...
Тянулась издалека. Неизвестно уже, был ли тот «дымок-ойл», предлогом или причиной, случайной прихотью или чем-то стоящим? Кому принадлежал? За дымок-ойл и самих себя, как утяжеление ставки, спорили небесный боец в маске и технарь с земли.
Проиграл технарь. Один присутствующих, его патрон на Техно запросил отыграться. Получил согласие. Но: через годовую отсрочку, клинчам полезны пленники-технари, и при тех же, не подтасовываемых условиях. Условились через год. Отпускают либо берут проигравшего, на артефакты они не велись.
С тех пор оно и длится, следующий и следующий в порыве освободить предшественника пропадает на небесных рынках непрекращающейся войны.


Если потеряшка континента был людям известен и мил, игроку сулят за риск, за победу презенты невообразимые, радости-сладости. Порой некому посулить, но всё равно находится марбл-асс, кто в поддавки не сыграет, кому гордость дороже.
Латники же, воины небес ни на чём не настаивают. Традицию блюдут. Им выгода – человек на превращение. Умеет чего, спец в чём-то, для войны подходящем, ещё лучше. Отыгранным не вернётся.
На вопрос, что с теми, со всеми сталось, «дымка-ойл» начиная, латники не отвечали. А ухмыляться рисованные маски не умеют. Впрочем, не умеют и прятать оскал.


Для зрителей, праздных зевак Гранд Падре самое главное - умотать по завершении представления на предельной скорости, не оглядываясь! Атака на латника под маской со стороны других кланов более чем вероятна. Под горячую руку попасться можно. Такие заварушки бывают, ого-го!.. Не на него лишь, а и на тех, кто на него, и на этих, и так далее... Кто разберёт их!..
Со стороны, – с возможно большего расстояния! – выглядела верховая стычка латников грандиозно: металлом и шипами ощетинившаяся туча, одновременно непроглядна и сверкающая, выбрасывающая вспышки и дым. Распадается на клочья. В погоню! Одни за другими, большие за меньшими, растягиваясь в небе, сбиваясь заново скрежещущими грозами. Издали страшны! Что уж говорить, вблизи!
Когда просчитавшись с направлением, не попав в своими сделанный коридор, клинч запрыгивал обратно в зал Гранд Падре!.. Хорошо, что поле нельзя повредить. Зато игроков можно, и спрятаться там некуда. На самом деле, латники феноменально точны, пострадать случайно маловероятно, но страшно – очень.


Отто, милый, мирный телёнок о поединке с латником мечтал!.. Нет, о разящей победе!..
Мечтал, смешной завсегдатай Ноу, стать освободителем человека, год отчаянной надежды проведшего в плену... Спросить небрежно у рисованной морды, оскаленной: «На что через год играем?.. Дымок выветрился уже?..» Мечтал выиграть легендарный дымок-ойл через год!.. Откупорить с друзьями, с Пажом вот, с Пачули, с кой с кем из чар, и вдохнув, так же небрежно осведомиться: «Как вам? По мне, так сущая ерунда!..» Часто грезил об этом, бросая шарики, воображая, будто дело происходит уже там, и Гранд Падре, замерев, на него, на Отто!..


01.24

Весь в привычных грёзах, Отто смотрел, как играет Чума за пятиспицевым колесом... Как переходит от стола к столу и обратно необычайная пара...
«Учитель с учеником?.. Похоже. Два дроида почтили Арбу своим присутствием? И у них марблс популярен?.. Поверить легко! Сбежали потренироваться, в тайне, руку набить!.. Ха-ха-ха, превосходно, наверное, играют Белые Драконы в высоком небе, отрывая от облаков, когтястыми лапами комкая плотные снежки, и бросая их в сизую тучу гнезда, пока не хлынет, не польётся!.. Ха-ха, Уррс, научишься, возьми меня поиграть с вами, на твой триумф посмотреть!..»
Странная одежда на старшем, сопровождающем дроиде. Для сибаритов полудроидов странная, ни к любви, ни к войне... Ближе к войне. Жёсткие плечи, строгий крой, серый цвет. Металлическим отливом ткани она ассоциировалась с доспехами, и то отдалённо. Ни функции, ни красоты... Это был обычный пиджак. Не костюм тройка, верх от него. Штаны, шаровары – одежда бедных изгнанников и специфика борцов, так что с пиджаком соседствовала нормальная юбка. Тёмная, с бронзовой искрой, до стоп. Что-то говорил этот господин высокому юноше непрерывно и очень тихо. По губам видно, что повторяет слова по нескольку раз, а порой и короткие фразы.
«Восходящий дракон? – практически угадал Пачули. – Так учат эсперанто".


Днём Арбу освещали большие окна, сияние от колёс, спиц их секторов, от ладони попечителя заведения, ярко горящей под спицами. Что всех устраивало. Но окна Арбы померкли, Пачули зажёг на потолке третье колесо – огромной люстры, круг скрытой механики свечей. Их свет, тихий, недостаточный и тёплый придал игровому залу умиротворение.
Чума выигрывал уверенно. Он не стал дожидаться, пока определиться лидер, а сам поочерёдно выступил против имевшихся претендентов. От Секундной Стрелки, против неё играла сама Арба, как клуб завсегдатаев, хотели много чего, конкретный предмет не выбран. И, кажется, не доведётся выбирать... Поскольку Чума не услышал требования, и своё не озвучил. Не так уж и важно, рядовая встреча, на выкуп пойманных у Стрелки нет. В таких случаях рассчитываются комплектами марблс же, как традиционной валютой.
Молча играли, но накал страстей этот факт не снизил.
Колесо... каждый сектор имеет свой сопротивление поля. Пробросил с нужной силой вдоль каждого, ориентировался. Его выбили раз, он выбил четырежды из гнезда, с центра. С последним броском там и остановился.
Соломки, принесённые им, оказались столь же вкусны фруктовыми ароматами