Речь не о 37 годе. Тот террор был малым. У Юза Алешковского в романе-монологе «Рука» хорошо описаны и жертвы и палачи. Красный командир, уничтоживший во время тамбовского восстания деревню и мальчик, спасшийся от уничтожения. Первый – жертва террора, второй, ставший сотрудником НКВД, – его палач. Народ без сомнения поддержал уничтожение партийной, хозяйственной и военной элиты и всячески способствовал этому уничтожению. Террор 37 году полностью соответствовал понятию справедливости по–русски, не противоречил он и христианской морали: «мне отмщение и аз воздам», в том смысле, что НКВД только аппарат для приведения в исполнение приговора божьего суда. Сталин, безусловно, стоял у истоков этого террора, его обеление частью современных историков сам бы он воспринял как оскорбление. Цену своим соратникам он знал очень хорошо, личностно же больше симпатизировал людям старой школы: один Андрей Януарьевич чего стоит.
То, что гибель интеллектуального цвета нации сплотила страну и, как это ни парадоксально, сделала ее более конкурентоспособной, было видно невооруженным взглядом. Крестьяне и пролетарии так хорошо, как в период с 37 по 41 г.г. стали жить только в начале семидесятых. Интеллигенция и военные забыли про фронду и занялись полезным делом – пропагандой и освоением техники. В упрек Сталину можно поставить только запаздывание этого процесса, особенно в сравнении с Гитлером, приступившем к процедуре подготовке к войне сразу после прихода к власти в 33 г.
Чтобы разобраться с источниками и движущей силой процессов, проистекавших в 37 г. следует разрешить маленькую загадку: почему Сталин так боготворил Ленина, хотя при повороте от перманентной революции к старой, проверенной временем, империи фигура вождя пролетариата явно не вписывалась в формат. Именно лениным били Сталина хрущевцы и перестройщики, взывая к необходимости восстановить ленинские нормы в руководстве партией и государством. Ведь не за революцию же так чтил Сталин эмигранта из Швейцарии: он знал о достаточно низкой оценке участия последнего непосредственными участниками событий из питерского ВРК, и военного бюро партии большевиков, которое сам возглавлял (вместе с Дзержинским). Именно в учении о большом терроре скрывался гений Ленина, позволивший ему посмертно занять место у Кремлевской стены. Но! Большой террор не надо путать с красным террором. Последний представлял собой пиар-акцию и, в отдельных случаях, являлся запалом к большому террору в местностях, где последний разгорался слабо.
Итак. Российская империя представляла собой в начале 20 века динамично развивающуюся территорию с быстро растущим населением и экономикой. Тем не менее, территория та была глубоко поражена метастазами трех глубинных болезней: пугачевщины, новиковщины и сперанщины (подробнее см. главу «Ленин»). Каждая из них была в состоянии уничтожить империю, а вместе они могли бы взорвать и основы жизнедеятельности ее народов, превратив цветущие поля снова в Дикое поле. Февральская революция высвободила две последние из трех темных материй, справедливо полагая, что для перераспределения ресурсов от одной элиты к другой, этого более чем достаточно. Те же процессы мы наблюдали в России в начале 90-х или видим сейчас на Украине вживую. Вырвав власть по результатам Октябрьского переворота, большевики и не думали начинать народную революцию. Им было достаточно контролировать ситуацию в России для развертывания перманентной революции в Европе. В дело, как всегда вмешалась случайность, замешанная на завышенной самооценке ряда исторических деятелей той эпохи. Амбиции революционеров, отодвинутых от кормушки, привели к созданию формата Белого движения, аналога современных белоленточников. Оно собиралось бороться с большевиками методами относительно мирными: саботажем, укрывательством ресурсов, демонстрациями и пропагандой через тогдашние СМИ. К весне 18 года Ленин понял, что власть традиционными методами не удержать, ему же придется последовать обратно в эмиграцию вслед за своим другом детства Керенским. Вот тогда из потайного кармана ленинской жилетки и был вынут джокер, позволивший выиграть партию. На авансцену истории был приглашен народ, не тот, народ, что чинно гуляет по улицам, раскланиваясь со знакомыми, но мужик-богоносец, воспетый Михаилом Афанасьевичем Булгаковым. Он давно уже ждал своего выхода и только природная боязнь начальства мешала ему развернуть все свои таланты.
Все подразделения Красной армии, кроме знаменитого бронепоезда Троцкого, были красными лишь номинально. Дубина народной борьбы, раз поднявшись, уже не могла остановиться. Одним взмахом пера все борцы с царизмом, кроме большевиков, были причислены к реставраторам царского режима: помещикам, попам и ахфицерам. Сменивший котелок на кепку Ильич выдал индульгенцию на отстрел и дело пошло. Через полгода вся фрондирующая супротив единого государства интеллигенция уже сидела у него в приемной с нижайшим прошением усмирить чернь и выражением согласия служить, хоть черту, хоть большевикам, лишь бы загнать в стойло разбушевавшиеся массы.
-То-то же, - удовлетворенно сказал Ильич и занялся любимым делом - разработкой плана ГОЭЛРО и реорганизацией Академии Наук. Тем не менее, разбушевавшуюся стихию требовалось как-то усмирять. Мозги как-то резко у всех выправились. Излишек пассионарной энергии направили на борьбу с интервентами и басмачами, дашнаками и поляками. Белые казаки, интегрированные в ряды Красной армии в Новороссийске, с удовольствием почистили кавалера ордена Красного знамени за № 4 Нестора Махно со товарищи, Врангель удачно ушел в Константинополь, красно-зеленых партизан и нацкадров почикали совместными усилиями красных и белых полководцев. И на Тихом океане свой закончили поход.
10 миллионов человек, погибших в эпоху большого террора 1918 -1921 г.г., не самая большая плата за расшивку всех противоречий, накопившихся в гигантской империи за последние триста лет. Предыдущая смута длилась дольше и, в процентном отношении, унесла больше жизней. 800 тысяч убитых в эпоху малого террора 1937-1938 г.г. стали сдачей в не доигранной игре. Их вовлеченность в большой террор двадцатью годами ранее сыграла с ними плохую шутку.
Историческая память коротка и запутана. Белогвардеец Путин мочит своих единокровников – белоленточников. Махновцы Донбасса меряются крутизной с петлюровцами Киева. Новая Антанта требует отдать очередную «кемску волость» - отжатый по понятиям Крым. Все с замиранием сердца ждут нового явления народа-богоносца и прихода Того, кто разбудит и усмирит стихию. И Моторолла пророк его.
