воображение. Попросила остановиться около музея королевских барж, где на открытом складе стояли восемь сказочно позолоченных барж, построенных для Его Величества Короля. И... решила, что пора возвращаться, потому что стало темнеть. Обратная дорога по реке Чао Прайя с необыкновенными мостами при ночном освещении города показалась сказочной. Тут она опять заметила тайскую длиннохвостую лодку «лонгтейл», очень маневренную, и в ней... то же подозрительное лицо.
Домой приехала на такси в полночь, Костя уже волновался.
– Бурно ты начала свою деятельность – заставляешь переживать. Давай на будущее договоримся – всегда ставить меня в известность и звонить при каждом удобном случае.
– Так ты же сказал, что будешь занят, я и решила тебя не беспокоить. Что же ты сам не позвонил?
Костя промолчал. Они сходили в ресторан поужинать, и ей понравилась экзотическая тайская кухня.
– Мне кажется, что за мной кто-то следил,– сказала Эля мужу.
Костя переменился в лице и попросил рассказать подробней. Выслушав, снова посоветовал ей быть осторожней, не выходить никуда одной – только с кем-нибудь из жен дипломатов.
– А в чем, собственно, дело? Ты постоянно предупреждаешь меня об этом. Что происходит? Разве к российским дипломатам и их женам здесь плохо относятся? Или это связано с твоим бизнесом?
– Нет, что ты... но, если честно, я еще сам не могу разобраться.
– А что у тебя за бизнес?
– Мне бы не хотелось тебя посвящать в это. Меньше знаешь – крепче спишь. Начинал я с петард, пороховых игрушек.
– И чем закончил?
– А вот это – секрет фирмы. Причем, она не на мне, а на брате – нам нельзя заниматься бизнесом.
– Думаю, что я догадываюсь, Костя, и мне это не нравится. Почему ты в Москве ничего не рассказал?
– Я надеялся, что все «устаканилось». Дело в том, что я уже не могу «спрыгнуть», поэтому и старается мой брат перевести меня срочно в Европу. Но ты можешь быть спокойна, ни в чем себе не отказывай, возьми карточку и получай удовольствие. Это действительно сказочная страна. Отдыхай на курортах Паттайи и на островах, останавливайся в любом отеле, но... береги себя и знай, что ты мне нужна.
Он протянул ей золотую карту, но на душе Эли поселилась тревога. Жара начинала изводить – спасал кондиционер, но ночами снились кошмары, а вокруг... казалось... становилось все больше подозрительных лиц.
Все последующие дни она ездила с новой подругой из дипкорпуса в Патайю, на Пхукет, на острова, и старалась ни о чем не думать, понимая всё-таки, что её легкомысленное решение может привести к чему-то непредсказуемому.
Глава 3
С каждым днем Эля узнавала Константина все больше и... её тянуло к нему. «Случайный» муж был добрым, умел слушать, заботился о ней. Она знала, что он вырос без родителей в семье старшего брата, и ей казалось, что он сам нуждался в заботе и ласке.
Однажды вечером, уткнувшись носом в грудь жены, нежно гладившей ладонью его затылок, сказал с дрожью в голосе:
– Я готов расплакаться. Какое счастье, что мы встретились! Каждый ребенок мечтает о ласке, особенно – в детском доме, куда меня сдал отчим, потому что ревновал к матери и не любил. Мне тогда этого так не хватало.
Мы приехали из Молдавии на Урал, жили в Верхотурье. Отец погиб на стройке, мама снова вышла замуж и родила двух девчонок-близняшек. Мне было четыре года, а старшему брату – семнадцать. Он ушёл от матери, чувствуя себя лишним – сначала поступил в ремесленное училище в Свердловске, потом женился, работая и учась на вечернем отделении института. Приехав к нам в гости, узнал, что я в детдоме, сразу забрал меня с собой в город – ему было уже двадцать лет. Родители жены приняли его в свою семью, а когда он привез меня, не сказали ни слова против.
Жили они хорошо, только детей не было – жена его до замужества сделала аборт и осталась бесплодной. Вот и получил я нерастраченную любовь, которая предназначалась не мне.
Брата, как хорошего специалиста, вскоре перевели в Москву, предоставив квартиру, он меня забрал с собой. Я поступил в МГИМО, разбаловался, конечно, не имея ни в чем отказа. Получал брат много, опять работая на московском телевидение. А ты сама знаешь, что такое Москва. После окончания ВУЗа, благодаря его связям, получил место в представительстве нашего дипкорпуса в Бангкоке, да вот, вляпался «по самое-не балуйся», не знаю, как выпутаться.
– Выход есть всегда – это так просто. Подай в отставку, и мы уедем на Родину, – сказала Эля.
– Ты что? Это же позор – вся карьера... коту под хвост. А я к этому столько шел, мне завидовали.
– Подумай. Я не знаю всего, но подозреваю, что не всё так просто, и если существует опасность, то... жизнь дороже.
Эля не понимала Костю. Видела, что запутался без защиты брата, к которой привык, и ни о чем не хотел слышать, радовался, что рядом появился родной человек, и был этим счастлив. Она пыталась вызвать мужа на откровенный разговор, но он твердил одно и то же:
– «Сам справлюсь».
Она ждала.
Константин посоветовал ей с новой подругой съездить на острова Краби.
– Там лучшие пляжи, и весь регион удивительный. Он расположен напротив Пхукета, куда мы ездили с тобой на выходные. Изрытые клешнями крабов-трудоголиков пляжи и памятник крабу на набережной Краби-таун, не имеют отношения к названию провинции. Езжайте – не пожалеете.
Уже первый пляж на Краби произвел неизгладимое впечатление – изумительное по своей красоте побережье, карстовые пещеры, белоснежный пляж, изумрудные джунгли, виднеющиеся вдали, и бирюзовое море.
Отдых приносил свои плоды, Элеонора похорошела, посвежела, и Констатин искренне восхищался ею. Тайский массаж дарил удовольствие, но... все-таки наступило пресыщение. Прошло две недели, и каждый день одно и то же, да еще без мужа, от неизвестности и переживаний за которого, болела душа. Да, она рискнула и не ошиблась – он оказался замечательным мужчиной. Ей повезло, если бы...
Ну как тут будешь получать удовольствие от сказочной жизни, когда все мысли только о нём и его проблеме... Да и невозможно столько отдыхать, когда Эля привыкла работать и жить другой жизнью.
Они с подругой узнали, что «краби» с местного диалекта означает вид ритуального оружия, который уже давно не встречается в этих, без преувеличения, роскошных курортных местах. Перепробовали все фантастические экзотические фрукты, но ни они, ни вкусные свежевыжатые соки, ни необычная еда... не отвлекали от тяжелых мыслей и больше не удивляли.
А удивляться в этой стране было чему. «Колючие» рамбутаны, когда она брала их в руки, оказывались мягкими, как игрушки, которыми наши детки играются на длинной резинке. А стоило их разломить, необычное желе восхищало своим необыкновенным вкусом.
Но больше всего удивили их с Галиной дурианы – эти экзотические фрукты лежали на прилавке от размера с кулак и до восьми килограммов, как арбуз, сверху их покрывали пирамидальные колючки.
Костя рассказал, что название его происходит от тайского слова – «дури» – шип. Поэтому и называется дуриан. Он состоит внутри из нескольких камер, разделенных белыми прожилками, в каждой камере находится нежная желтая или желтовато-красная мякоть.
Эля впервые решила попробовать дуриан, много о нём слышала. Костя научил на дорожку, как правильно это сделать:
– Пусть продавец разделывает фрукт у вас на глазах, на свежем воздухе, ни за что не берите его с собой. Когда его только разрежут, он не так сильно пахнет. Но вообще – не обращайте внимания, закройте нос, чтобы не чувствовать этот запах тухлятины с помойки. Ешьте только там, где покупаете, с собой не берите, с ним не пускают ни в общественные места, ни в отели, ни в самолёты. Штраф - тысяча долларов. Но... если вы преодолеете отвращение и попробуете мякоть дуриана, то поймёте, почему его называют «королём». Вкус божественный, и передать словами невозможно. Не покупайте уже порезанный фрукт или из целлофанового пакета.
Они все сделали, как по инструкции, и были потрясены его сказочным вкусом, а другие туристы говорили, что они испытали «культурный» шок. Эле его вкус напомнил что-то среднее между мягким сыром и бананом с орехами, ванилью и сотней дополнительных вкусовых оттенков. А Гале показалось, что эта мякоть похожа на мятые вареные желтки с поджаренным луком и тоже с сыром, клубникой и сушеной хурмой.
И во всём, что они ни перепробовали – орешки или фрукты – под кожицей или корочкой находилось волшебное желе разнообразных вкусов.
Прошел день, они с Галей стали собираться домой, и тут к ним подошли два полицейских и попросили пройти с ними в участок. Проверив документы, они отпустили Галину, а Элеонору попросили подождать.
Вскоре подъехала машина, и её куда-то повезли. Конечно, она испугалась и сразу связала своё похищение с бизнесом мужа. Ехали часа два, и она узнала Паттайю и Сиамский залив, где она уже успела побывать. Ей предложили пересесть на тайскую длиннохвостую лодку «лонгтейл» и отвезли на какой-то остров. Возмущаться или протестовать не имело смысла – вокруг были только тайцы, а стражи порядка в полицейской форме для них – это закон и порядок.
На острове ей дали воду, фрукты, а бунгало имело все удобства и даже кондиционер, так что дискомфорта она не испытывала. В мыслях было одно – Костя будет её искать и примет все меры, чтобы освободить.
Находясь в одиночестве, предоставленная самой себе, она иногда плакала от тоски по мужу, свободе, по России. Еду ей приносили, особенно не охраняли, просто сразу показали на акульи плавники около берега – побег вплавь – смертельный номер. Лодку спрятали в одном из ущелий – незаметно уплыть вряд ли удалось бы. Оставалось только надеяться, что скоро её найдут и спасут.
Дни шли за днями, она бродила по острову, но... ничего не происходило, и Элю охватило отчаяние.
– «Скоро охранникам надоест «пасти» её и тратить баты на дармоедку», - думала она.
Выхода не находила. Пыталась говорить по-английски, требуя консула, то с тем, то с другим «бывшим полицейским», но стражники стали злые и молчали, как глухонемые. А когда она «достала» с расспросами, один из них провел раскрытой ладонью по её шее.
На следующий день узницу перевезли на хвостатой лодке на другой остров, бунгало там было уже без удобств, из еды только вода, сухие лепешки и фрукты.
Такие переезды стали частыми, а жизнь становилась все невыносимее – она страдала от жары и духоты, а плавать, чтобы освежиться, было невозможно – океан кишел акулами. Дни она уже не считала.
Глава 4
Ночью сна совсем не было. Из джунглей слышался рык диких зверей, стояла духота, и Эля чувствовала себя очень плохо – похоже, она отравилась этой отвратительной едой, которой её теперь кормили. Всегда просила – «но спайси» – без перца, но пища оказывалась настолько острой, что есть её было просто невозможно. Приходилось обходиться бататом, который она жарила на костре – вкус был, как у подмороженной картошки – сладковатый, и фруктами: манго, бананами-малютками, размером, как третья часть обыкновенного банана. Этого добра росло на острове целыми плантациями. Вместо
