привлекательней соперницы – худая, гибкая, энергичная. Русые волосы заплетены в косу и короною вокруг головы. Черты лица строгие, но приятные, а кожа гладкая, как шелк. На ней сапожки и сарафан расшиты бисером, а темный плащ мехом подбит. Однако, я бы не стал причислять ее к разряду красивых женщин – что-то в ней настораживало.
Мы только поужинали и сидели втроем вокруг огня глиняного мангала.
Увидев жену, Черный Хвост подскочил, рот открыл, что-то сказать, но промолчал и набычился.
- Ну, рассказывай, дорогой – как торговал? что привез?
Голос был низкий и к тому же дрожал от злости.
- Слушай, - Лука Максимыч оторвал свой взгляд от бревен плота, - давай расстанемся без драки. Все поделим и станем отдельно жить.
Купчиха приподняла одну бровь и с пренебрежением посмотрела на сгорбленное существо:
- Полагаю, ты прав. Все, что здесь есть, остается тебе, а домой даже не суйся. Нормальный дележ?
Несколько лет они прожили в браке, и она искренне верила, что всегда может контролировать его. Правда, однако, была иной. Они могли бы считаться крепкой парой и сейчас, если бы Черный Хвост не боялся ее и не ненавидел каждый ее вздох. Максиму Лукичу стоило больших сил преодолеть чувство робости перед ней. Да, жена его была обладательницей заносчивого характера, а если учесть, что он намеревался уйти от нее к другой женщине, то получалась весьма взрывоопасная ситуация. Я так подумал.
Он бы, по-моему, мог ответить ей вполне язвительно, но спокойно сказал:
- На все согласен лишь бы быть подальше от тебя.
Она презрительно скривила губы.
- Хорошо подумал?
- С меня довольно.
- Ты без меня ничего не стоишь!
- Значит, я не отношусь к твоим ценным приобретениям?
- Сам ответь на этот вопрос – чего ты добился за свою жизнь?
- Посмотрим – у меня теперь все впереди.
- Тебе лучше оставить наш город.
Прежде чем ответить, он раздраженно фыркнул.
- Непременно так сделаю. Всякий раз, как идти домой, у меня начиналась головная боль – потому что ты там.
Она взорвалась:
- Сукин сын! Вбей себе в больную голову одно только правило – ты без меня ничто: у тебя нет прав, нет желаний и свободы. Все понял? А теперь бери в горсть свою жирную задницу и молча шагай за мной – с девкой твоей мои слуги останутся. Если еще раз пикнешь о разводе, я с тебя три шкуры спущу. Все понял?
Он непроизвольно отпрянул, а потом неожиданно засипел, будто голос сорвал, и теперь слышны были в нем то ли нотки неразделенной любви, то ли ненависти к бывшему объекту притязаний:
- Я – человек, свободный от рождения.
- Может, ты и был человеком, а теперь ты – мой муж и должен поступать, как я велю. Ты все понял?
Испугался он ее слов? Да, пожалуй. Но не смерти же он боялся – тут что-то другое. И я понял – это любовь. И вскипел душой – смотри, Анатолий, смотри, как они нашего брата имеют! Рабство – вот что такое любовь! Настоящее рабство!
- Почему я должен это делать? Из-за счастья спать с тобой в одной постели?
- Да, ты в долгу предо мной. Своей тупостью развалил немало интересных дел.
- Ну, так делала бы сама! А я бы делал мужскую работу – охранял, защищал. Но тебе этого мало. В отличии от нормальной женщины, ты неуправляема, как змея.
Она бросила на него взгляд, исполненный ненависти, подошла и размахнулась для пощечины, но Черный Хвост поймал ее запястье.
- Хватит, больше ты меня не ударишь!
Она выдернула руку и повернулась к факелоносцам.
- А вы что стоите? Я хочу его смерти!
- Да ты сумасшедшая! – крикнул ей в спину Черный Хвост.
- А когда-то говорил, что красивая.
- Ты и теперь красива – как змея ядовитой, как сука волчья. А мне нужна женщина. Понимаешь? Когда-то готов был убить за тебя, а сейчас хочу убить тебя, стерва.
Она снова кинулась к нему и попыталась пнуть.
- Не смей меня так называть!
Он увернулся:
- А если я к тебе приложусь кулаком?
В ответ она выхватила кинжал из ножен на поясе.
- Пришло время покончить с тобой.
Черный Хвост зарычал и попятился, отступая к палатке – там у него было оружие. Когда он скрылся с глаз, разъяренная супруга с кинжалом, который держала выше плеча острием вперед, повернулась к сопернице. Та, взвизгнув, в три прыжка пересекла плот и кинулась в воду. Свирепые глаза купчихи за меня зацепились:
- А ты кто?
Я молчал, не зная как остеречь эту фурию от убийства.
- Назовись, или я вырежу на твоем лбу – «немой».
Вполне может – сообразил и начал такой базар:
- Госпожа, у меня сломана спина, и она требует ухода. По этой причине я неподвижен….
Она сделала шаг – я поспешно:
- А зовут меня Анатолий.
Она открыла рот, что-то сказать, но не успела – из палатки выскочил Черный Хвост с мечом и затеял бой с факелоносцами. Лука Максимыч оказался искусным бойцом – его противники, лишившись огня, ретировались с плота. Один факел упал в воду, другой на палатку, и она вспыхнула.
И вот они стоят друг против друга – муж и жена – он с мечом, она с кинжалом, тяжело дышат и сверлят друг друга глазами. Он молчит, она срамит его.
Когда Волчий Хвост заговорил, в голосе его было больше печали, чем злости:
- Мой отец убил моего брата в пылу гнева и уже готов был убить меня, но я оказался быстрее. С тех пор поклялся не убивать людей – уходи по добру по здорову.
Женщина застыла статуей – казалось, она ждет момента, чтобы ударить кинжалом.
- Хорошо, что у нас нет детей – как бы они сейчас страдали. Уходи, я сказал.
Жена его еще помолчала, потом шевельнулась:
- Я уйду, когда плот сгорит. Ты останешься нищим….
Огонь полыхал: занялись уже бревна, настил – а они все стояли друг против друга, глаза в глаза: то ли прощаясь навсегда, то ли ища пути к примирению. Может, это любовь такая? Вот я никогда не испытывал подобных чувств к женщине – любить до ненависти, любить, чтобы желать убить. Сейчас едва вспомнить мог, как добивался расположения своей жены.
М-дя…. жена…. Где ты теперь? С кем? Даже если когда-то у меня были чувства к тебе, ты убила их своей бессердечностью…. Впрочем, вы все одинаковы. Вы презираете нас, хотя жизнь посвящаете ловле мужчин. И каждый раз, использовав нас, вы, уходя к другому, не говорите – спасибо за совместно прожитые годы. Вам просто наплевать на нас и наши чувства.
Вот и с Чернохвостовыми так – одна форма зависимости, окрашенная разными тонами возможных причин. Для нее, скорее всего, этим тоном было стремление к власти; для него – любовь или благородное чувство мужского покровительства к слабому полу….
Ни к месту и ни ко времени откуда-то с берега принесся петушиный крик – и этот обычно отгоняющий ночные кошмары звук был странно пугающим.
Пора подумать о своем спасении. Все люди часто задают себе вопрос, что ждет их после смерти и ждет ли вообще их там что-нибудь. Я – единственное исключение, потому что знаю: после смерти в этом мире, вернусь в свой, двадцатый век. Это опробовано. Но, как бы то ни было, умирать очень страшно – боюсь боли физической, душевных мук. И есть подозрение – а вдруг эта смерть окажется для меня окончательной. Хотя – что мне терять? чего бояться? в этом мире, в этой жизни нечего: устал, бороться устал, и жить вот так, как живу. Смысл моего неходячего пребывания здесь непонятен. Каждый новый день превращается в ожидание чуда, а его все нет – кому это надо? Умереть сейчас и все начать заново?
А огонь бушевал, подбираясь ко мне.
Перестав наблюдать, как разворачивается драма у супружеской пары, пополз к берегу. Можно было и к воде, но инстинкт подсказывал, что это будет ошибкой.
И вот я на берегу, а эти все стоят на горящем плоту.
- Уходи, ты сейчас сгоришь! – крикнул он.
Порыв ветра закрыл их дымом. Факелоносцы носились по берегу, призывая госпожу сойти с горящего плота, но ни один не рванулся на помощь.
Наконец, Чернохвостов показался из объятого пламенем плавсредства с бесчувственной супругой на руках. Лука опустился в песок на колени, бережно уложил свою ношу. Гул и треск огня заглушил ее шумный вздох – видно было, как качнулись груди. Глотнув кислород, женщина открыла глаза и нежно пальчиками коснулась его щеки.
- Ты спас меня ….
Черный Хвост с ужасом на лице попятился от нее – эта женщина… она готова была сгореть заживо, чтобы доказать его ничтожество перед ней, но судьба распорядилась иначе.
- Будь ты проклята, ведьма!
Купец поднялся и побрел вдоль берега в темноту.
Слезы теплыми струйками потекли по моим вискам – не понять только от горя или радости? Жалко было плота и сгоревшего добра. Но все живы, а Лукич добился выстраданной свободы. Как мало человеку нужно, порой, чтобы обрести свой смысл на земле. Иногда и добра не жалко, и крова стоит лишиться, и жены, чтобы сотворилось чудо – и плоть заимела душу.
Купчиха перевернулась на живот и громко зарыдала.
- Что случилось? Что с вами? – суетились слуги, потерявшие факела.
- Он ушел, совсем ушел, – всхлипывала она.
- Вернется.
- Нет, теперь никогда…. Я только сейчас это поняла.
Мне приходилось наблюдать женскую истерику, но от слез мадам Чернохвостовой стало вдруг больно на сердце. Словно это я только что бросил несчастную и заставил ее страдать. Не наскрести в душе и шепотки упрека – сама виновата, дура, так тебе надо!
Картинки из прошлого мелькнули в сознании – это Лялька моя на песке рыдает. Чтобы стряхнуть оцепенение, отвернулся от той, что заставила меня их вспомнить. Давно это было. Словно вечность назад.
И как же вас, бабы, счастливыми делать?
- Эй, вы! – окликнул двух слуг стальной голос, принадлежащий женщине, которую я, по всей видимости, еще не знал. – Один проводит меня домой, другой останется здесь сторожить. Утром посмотрим, что можно поднять.
Я обернулся и увидел маленькую женскую фигурку, натянутую, словно струна, с взглядом, способным воспламенить догорающий плот. Руки ее сжаты в кулачки, губы – в тонкие ниточки, глаза – в щелки. Безусловно, это была другая женщина. И честно говоря, не ожидал разглядеть в несчастной брошенке подобное существо. Существо, которое вмиг разочаровало, которое можно и стоит ненавидеть.
- Сука! – я только подумать хотел, а оказалось, сказал, и она услышала то, чего не должна была слышать, и обратила свой взор на меня, перепугав до смерти.
- Да, я сука. Умная сука – весь город мне в ноги кланяется. А ты, гад ползучий, для чего живешь?
- Если ты умная, то должна знать – лучше пусть искренне ненавидят, чем фальшиво признаются в любви.
- Мне наплевать, что обо мне думают.
- Коли так, что ж про город вспоминаешь, в ноги тебе кланяющийся?
Задал ей простой вопрос, но найти ответа она не смогла.
- Ты молода и красива. У тебя еще все впереди. Найди мужика, которого будешь уважать, нарожай ему свору маленьких забияк – и будешь счастлива. Поверь – устами калеки глаголет истина.
Она истерически рассмеялась.
- Тебя послушать, так смысл бытия сводится к воспроизведению потомства и ведению домашнего хозяйства! Я не из таких, и это не мое.
- Знаешь, от скольких женщин я это слышал? Все вы, в конце концов, заканчиваете одинаково – выходите замуж и рожаете детей.
- Я до этого не дойду.
Теперь смеялся я.
- Если хочешь рассмешить Бога, поведай ему о своих планах. Поверь мне, рано или поздно на твоем пути встанет мужчина, от которого захочешь иметь детей.
- Кто такой бог?
- Если честно, не знаю. Но все люди в моей стране ему верят и молятся.
Моя искренность вызвала в купчихе неожиданный
