Князь и Капитан.

вложит, чистой прибыли столько-то. Но что-то не спешат раскошелиться господа высоко сидящие. А ну как правда ко дну пойдёт? Да и Князь хитёр, львиную долю себе заграбастает…
Знал Князь, что англичане, снаряжая пиратов, так же вот со своих вельмож деньги собирали. Так к тем людям, которые деньги-то собирали на морской разбой, всякие принцы, бароны и герцоги в очередь стояли. И каждый деньги давал. Потому что на один фунт вложений приходилось сорок семь фунтов прибыли.
- А у меня, что ли, выгоды меньше? – думал Князь - только всего и потратиться, что на порох, пули и товары для обмена. У диких инородцев можно за всякие безделушки и железные ножи целую гору мехов выменять. А наши не хотят. И эти тупицы ещё считают себя аристократами. Мозгами шевелить не хотят, рисковать не желают. Понятное дело, из вотчин своих, из мужичков своих деньги выколачивать и легче, и привычнее.
Князь знал, что его как только не обзывали в своём кругу его сотоварищи по власти. А теперь кто-то из них, наверно самый начитанный прозвал его Генрихом Мореплавателем, намекая на известного португальского принца, который очень много всего сделал для открытия новых земель, а сам так ни разу и не ступил на палубу корабля. Остальные же, не столь образованные, называли Князя просто  Меховщик или даже Лисий Хвост.
Когда корабль спустили на воду, когда это огромное черное, просмоленное корыто перестало мозолить Князю глаза, а заполоскалось на волнах у причала, постепенно обрастая мачтами, реями и такелажем, Князь успокоился немного. Большая часть дела была сделана. Хороший корабль – всему основа. Князь замечал, как теплели серые глаза Капитана, когда он прикасался к  холодному корабельному борту, когда подолгу и пристально смотрел на возню матросов на палубе.
- Да, удался кораблик – думал Князь – и мне кое-что, мало правда, да перепало. Вот всегда бы так, когда и волки сыты и…
По первому санному пути пришел с Урала обоз с пушками. Пробовал Капитан пушки сам. Сам забивал в жерло усиленный заряд пороха, сам подносил длинный горящий фитиль. Стоял в едком дыму и улыбался, приподняв кончики усов.
- И эта пушка добрая и эта. Демидовские заводы дряни не делают.
По случаю успешных испытаний Князь пригласил Капитана к себе на небольшой ужин в семейном кругу. Сам Князь, княгиня и старшая княжна Татьяна. С момента спуска кораблика  отношения Капитана и Князя потеплели, не было уже той натянутости, да и желание написать донос тоже пропало. Все сидели вокруг небольшого  столика и попивали какой-то замысловатый ликёр. Вопреки ожиданиям Капитан оказался вполне благовоспитанным человеком. За столом он через палец не сморкался, не рыгал, ел не много и не мало, а больше рассказывал. За свою недолгую жизнь  он чего только не видел. Видел, как выпрыгивают из воды и летят за кораблём летучие рыбки. Видел гладких, мокрых дельфинов и акул с жесткой и шершавой, как кора дерева, кожей. Видел турок в фесках с кисточками и мальтийских рыцарей в плащах с нашитыми крестами. Видел белые города у синих морей и серые крепости на серых скалах. Видел льды и многоцветные всполохи на небе. Видел, как  сплошной стеной идёт на нерест лосось и как, цепляясь клыками за камни, выползают на берег  моржи. Видел хитренького зверя морскую выдру, которая зажав лапками ракушку, стучит ракушкой по животу, а в животе камень проглоченный. Расколотит ракушку о камень, а моллюска съест.
Расстегнув карман, Капитан вытащил огромный, с палец взрослого человека, жёлто-коричневый коготь.
- Это коготь белого медведя – сказал он.  Наскочил на меня медведь и стал по снегу лапой катать. Благо на мне шуба была мохнатая, а то бы не ушёл я живым оттуда.
- А как вы спаслись? – спросила Татьяна.
- А тут набежали мой помощник лейтенант Фаддейка с ружьем и матрос Ванёк с гарпуном. Ванёк как даст ему гарпуном под лопатку, Фаддейка выстрелил. Кое-как  потом меня из-под медведя вытащили.
Капитан оживился, глаза его заблестели, он снова с волнением переживал то, что однажды уже пережил когда-то. Свой страх и отчаяние, и радость избавления от смерти. Князь вспомнил, что видел этого матроса Ванька на корабле. Здоровеннейший малый. Такому медведя убить легче лёгкого.
- А вы будете крестить аборигенов в Православие? - спросила княгиня. У вас ведь на корабле есть священник.
- Не знаю даже. – задумался Капитан. Наш отец Иоанн мог бы и крестить, да для того, чтобы привести к вере Христовой, нужен добрый пример. Если бы мы долго жили с ними рядом, то они, видя нашу добродетельную жизнь, справедливость нашу, и сами бы потянулись. Только жизнь наша кочевая. Сегодня здесь, завтра там. Не успеем мы своим добрым примером людей увлечь. Да и будет ли наш пример добрым? Не могу я за всю свою команду поручиться. Нам священник нужен больше чтоб самих себя от зла хранить, чтобы промеж нас какого греха не вышло. Ведь на кораблях, на зимовьях, да и везде, где люди от белого света отрезаны, всякое случается. И  убивают друг друга порой, и погибают только оттого, что  злоба в людях поселится. А батюшка у нас толковый, может  и вразумит кого, если придется.
Князь слушал эти речи и смотрел, как Татьяна с неподдельным интересом  разглядывает Капитана, как вслушивается в его слова. Вот этого только не хватало! Князь не спрашивал у Капитана, женат ли он, не проявлял такого любопытства, а ведь зря. Этот-то возьмёт да и прельстит дочь баснями своими. Родственничка такого Князь не хотел ни за что. Он не был похож на опереточного отца-злодея, который хочет выдать дочь обязательно за отвратительного старикашку, лишь бы тот был богат и знатен. Деньги, титулы, вотчины и всякие доходные должности, всё, за чем гоняются люди, - это приходит и уходит. Князь знал, что всё это можно в одно мгновение потерять, а в следующее мгновение получить обратно. Так уж ведется при дворе. А в зятья Князь хотел человека, пусть даже и бедного, но одних с ним мыслей, одних намерений. Хотел человека, верного себе. Тогда уж, употребив всё своё влияние, Князь мог бы стать полезным и ему.  И дочь свою он старался воспитывать в том же духе. Пока вроде всё получалось без осечек. Их сиятельство зорко следил за всеми молодыми людьми, с которыми Татьяна общалась, за всеми, с кем танцевала на балах, отсеивал ветреных и пустоголовых, незаметно приближая дельных. Ждал, когда дочь выберет кого-нибудь сама. Но выбрать она должна была из тех, кого отец уже предназначил для этого. Капитан не был ни ветреным, ни пустоголовым. Скорее напротив, он был умён и серьёзен. Но Князь не видел в нём будущего соратника по делу. Делом же Князя была довольно жестокая  борьба с подобными себе. И опять какое-то гадкое чувство  вползло в душу Князя. Опять захотелось что-то обидное сказать, что-то нехорошее сделать. Князь по старой придворной привычке продолжал улыбаться, а в сердце его была даже не злость, а почему-то зависть. Тягучая такая, тошнотворная зависть. Зависть вот к этому, у которого нет дворцов и экипажей, но кто может просто и смело смотреть в глаза своим друзьям, своим подчиненным, своим близким, не ожидая увидеть в них какой-то подвох или скрытую злобу. Как резво бросился   лейтенант Фаддейка спасать своего командира. А мог бы ведь и оступиться, промедлить секунду. Тогда, через эту секунду, командиром корабля, вторым после Бога, уже был бы он, Фаддейка, а коготь медвежий был бы не в кармане. Он был бы уже вонзён в тело Капитана. Но лейтенанту это не пришло даже на ум. Князь представил себя на месте Капитана, а на месте Фаддейки кого-нибудь из своих «друзей по власти». Князь вздрогнул, будто коготь уже вонзился ему в бок.  Князь быстро и суетливо, сказав, что уже поздно, спровадил своих дам спать. Потом он неожиданно предложил Капитану перекинуться в картишки. Капитан отказываться не стал,  и скоро они уже сидели за столом и, осторожно беря карту сверху колоды, быстро переворачивали и рассматривали её, хмурясь или улыбаясь, в зависимости от того, какая карта шла. Князю хотелось выиграть. Ему хотелось разгромить эту каторжную рожу в пух и прах.  - Деньги у него есть, иначе он не стал бы со мной  играть. - думал Князь. А хорошо бы выиграть их все, да ещё и жалованье его, капитанское на год вперёд. И чтоб он мне расписку написал, а я бы получал за него. Однако игра шла с переменным успехом. Небольшой выигрыш, потом небольшой проигрыш, потом опять выигрыш. Присмотревшись, Князь увидел, что Капитан выигрывает больше, чем проигрывает. Хоть чуть-чуть, но больше. И с каждой новой игрой этот разрыв в пользу Капитана всё увеличивается. Князь поставил по крупной, намереваясь покрыть все мелкие проигрыши одним махом. И проиграл. Он проиграл довольно много. У Князя существовал лимит, предельная сумма, которую он мог позволить себе проиграть без ущерба  для своего состояния. И этот лимит далеко не был исчерпан, так как рассчитан он был на особ гораздо более богатых, чем Капитан. Но проиграть Капитану… Это было обидно. Настроение у Князя совсем упало. Однако со сладчайшей улыбкой на губах  Князь поздравил Капитана с выигрышем, а заодно и поинтересовался, где тот научился так хорошо играть в карты. - А нас однажды льдами затёрло. Пять месяцев мы сидели во льдах. Делать нечего, и мы от скуки с помощником в карты резались. За первый месяц я у него все деньги выиграл и имение, и всё движимое и недвижимое. Ко второму месяцу он у меня всё назад отыграл. Потом опять я у него, а когда  льды корабль отпустили, я ему весь проигрыш и простил. - А может, и мне простите? – шутливо спросил Князь. - Нет, Ваше сиятельство. На эти деньги я лучше ещё провизии куплю для матросов. Всё для пользы дела. Князь тут же нашёл, чем и объяснить свою неудачу. Он сказал, что проиграл потому, что привык играть с иностранными посланниками, а то и с самой государыней. А в таких делах лучше проиграть иной раз. Матушка любит, когда ей в карты везёт. Проиграешь ей разик, а она посмотрит на тебя более милостиво. А её милость любой проигрыш окупит. Так вот, сердечнейше, они и расстались у ворот княжьего дома. Князь ничем не выказал своей досады. Ну,  ведь правда неудобно вельможе расстраиваться из-за какого-то проигрыша какому-то капитанишке. Князь  пошёл спать, но долго не мог уснуть, всё ворочался с боку на бок и даже толкнул княгиню локтем, когда она очень уж громко захрапела. Под утро Князю пришла в голову мысль: -А всё равно, он у меня в руках. Всё равно, я его где–нибудь, чем-нибудь да прижму. С этой мыслию Князь уснул.
        Наконец настал день отплытия. С утра, как по заказу, дул ровный и сильный юго-западный ветер. Погода была хмурая и облачная. Матушка-государыня на отплытие не приехала, сославшись на загруженность государственными делами. Но Князь знал, что сегодня просто не её день. В такую хмурую и ветреную погоду, когда не было солнца, у матушки разыгрывалась меланхолия. Она удалялась в Золотой кабинет в окружении верных собачек, попугаев и министров. Там начиналось обсуждение всяких дохлых государственных дел. Вроде того, как бы сделать так, чтобы все её подданные были довольны, счастливы и нелицемерно преданны ей не только на словах, но и на деле, и даже в мыслях. Высказывались разные мнения о каких-нибудь улучшениях жизни народной, а заканчивалось всё тем, что подданным должно быть достаточно