- А не распить ли нам по бокальчику алого? Как думаешь? – седобородый, поджарый, одетый в легкую домашнюю одежду мужчина задумчиво посмотрел на стену. Там, на огромном плазменном экране, вальяжно развалившись в кресле, сидел его друг – такой же седобородый, но полноватый, что было заметно не вооружённым глазом.
- Почему бы и нет? Сейчас буду.
Экран погас. Через пару минут в дальнем углу комнаты вспыхнула лампочка – телепорт исправно выполнил свою функцию. Затем открылась дверь, и Пул, собственной персоной, переступил порог комнаты Майка.
- Присаживайся, я сейчас, – поднялся навстречу вошедшему хозяин.
Он жестом указал на любимое кресло гостя, а сам направился к панели большого, похожего на шкаф, синтезатора, стоящего у стены, нажал несколько клавиш. Внутри аппарата послышался звук, словно кто-то пересыпает песок – такой же тихий и вкрадчивый. Затем из ниши выдвинулась полочка с подносом, на котором стояло всё необходимое для дружеской беседы старинных приятелей. Капельки влаги выступили на стенках двух бокалов с жидкостью алого цвета, нарядные тарелки из блестящего материала с разложенными на них закусками манили ароматом мяса и рыбы, фрукты экзотического вида зазывно переливались всеми цветами радуги в прозрачной вазе. Бутылки с минеральной водой, стаканы с соком, салфетки и приборы завершали картину.
Майк перенёс поднос на столик поближе к креслу, в котором снова, как будто на экране, развалился Пул. Затем сам опустился напротив:
- Ну что? За Галлактический десант? Сегодня вся планета празднует.
Он нажал кнопку на пульте и по экранам на стенах замелькали панорамы города с праздничными шествиями, флагами, нарядными весёлыми людьми, что радостно славили своих юбиляров. Отовсюду неслась бравурная музыка. Сегодня непобедимому, героическому, прославленному Галлактическому десанту исполнилось ровно сто лет!
- За нас! - Пул чокнулся с Майком. Отпив понемногу, они отставили бокалы и принялись за угощение. Выпить до дна никто из двоих не решился – уж больно крепким был напиток. Лучше растянуть удовольствие.
- О чём ты хотел поговорить? – на лице Пула явственно читалось любопытство. Их дружба длилась вот уже сорок лет, казалось, нет такого события в жизни друга, о котором он бы не узнал за эти годы. А вот, поди ж ты, Майк пригласил его, пообещав открыть одну старинную, «страшную», как он выразился, тайну. – Это касается Дика?
- Ну, что ты! Со внуком всё в порядке, его неделю назад назначили командиром третьего отряда Галактического десанта! – Майк поднял вверх указательный палец правой руки, демонстрируя всю важность события.
- Да ты что? – изумился Пул, - вроде только недавно мальчик закончил учёбу!
- Недавно? – хмыкнул хозяин, - пять лет – немалый срок, это я по себе знаю. Пришлось как-то пять лет размышлять, стоила ли овчинка выделки и зарабатывать себе репутацию с нуля, – словно в задумчивости, он покачал головой.
- Тогда что-то личное? – гость внимательно вглядывался в друга, пытаясь понять, что за «скелет» прячется в его шкафу.
- Да. Я хотел рассказать тебе, как сдавал экзамены в Космической Академии. Ты помнишь, как мы с тобой познакомились?
- Конечно. Ты был капитаном транспортника.
- То-то и оно, что транспортника. А учился я на отделении космографики.
- На космографике? А почему ж ты никогда не рассказывал об этом? Ещё друг, называется! - возмутился Пул, отпивая из бокала алую жидкость и невольно морщась от терпкого привкуса.
- Да не мог я тебе рассказать, не мог! Дело то давнее, засекреченное, а сегодня как раз пятьдесят лет прошло, гриф сняли. Потому и позвал тебя. Так будешь слушать, или нет? – теперь уже Майк нетерпеливо ёрзал в кресле. Видно было, что ему не терпится поведать историю, которую он хранил в себе столько лет.
- Спрашиваешь! Конечно, буду. Давай! – Пул поднял вверх бокал, салютуя, - я весь внимание!
- Так вот, было мне двадцать пять лет, совсем пацан, если с высоты теперешнего возраста смотреть. А тогда чувствовал себя солидным, умудрённым опытом космическим волком.
Нас было десять человек – отличников, что ставили всем в пример. И вот, наконец, выпускные экзамены. Мы дошли, мы добились, совсем скоро нас сделают младшими членами команд космодесанта. Осталось только сдать основной предмет по нашей специальности – космическую графику. Напомню коротко, в чём там суть: каждой паре студентов выделяют необитаемую планету. Они совместными усилиями, согласуясь с рельефом, планом местности и прочими критериями, проектируют космодром. Потом в день экзамена корабль мчит по Галактике, по пути отстреливая челноки со студентами у выбранных планет. На разметку взлётно-посадочных полос и зашифровку послания отводится неделя времени. Потом таким же образом всех собирают и по видеосъёмке и по отчетам ставят оценки. Для чего это делалось? Наши правители не теряли надежды, что рано или поздно с одной из планет долетит сигнал, означающий: «Мы прочитали ваше сообщение, ждём!» И станет понятно, что где-то ещё зародилась жизнь, и обитатели достигли определённо уровня технического прогресса.
Экран на одной из стен замигал, и на нём появилось улыбающееся лицо женщины с высокой причёской:
- Привет, Пул! – обратилась она к гостю, потом перевела взгляд на Майка: - дорогой, зря вы остались дома! Такой грандиозный праздник! Меня уже раз десять спрашивали друзья, почему вы не здесь. Присоединяйтесь! Скоро будет гала-салют и лазерное шоу!
- Рад, Диана, что тебе всё нравится, - муж с улыбкой посмотрел на экран. – Развлекайтесь! Может быть, мы присоединимся к вам чуть позже. Как там, в телепортах большая очередь?
- Нормально, толчеи нет. Ждём!
- Ди, хватит болтать с дедом, пропустишь всё самое интересное! – раздался голос внучки Майка, Стеллы. – Дед, давай к нам!
- Хорошо, малышка, скоро будем, - отсалютовал бокалом довольный дед. Экран погас.
- Так что там с экзаменом? Заинтриговал ты меня…– затормошил Пул приятеля, - давай, рассказывай. А то и впрямь неудобно отрываться от коллектива. Мои тоже ждут.
- Сейчас-сейчас, немного осталось. В общем, наш челнок остался на орбите, корабль помчался разбрасывать студентов дальше, а мы с моим напарником Леоном на двух флаерах начали облёт планеты С-113. Атмосфера на ней была, но не более того. Дыра несусветная! Нашли пустыню, на поверхности которой предстояло разметить полосы космодрома. Сверились с чертежами, поделили визуально пополам: одна половина Леону, вторая – мне, чтоб никому не было обидно. Сделали перерыв на обед и приступили. Ты когда-нибудь видел, как работают копировщики? Чертёж, разработанный на компьютере, они с точностью до миллиметра воспроизводят на поверхности. Красота! Только что была голая, безжизненная, пыльная пустыня, а теперь по ней пролегли полосы разной ширины: и прямые, как стрела, проходящие по равнине, горам и руслам рек с одинаковой точностью. И закруглённые спиралевидные знаки зашифрованного послания… Ближе к вечеру оставили метки и вернулись в челнок, на орбиту. Так, в рутинной работе, прошло пять дней. И наступил тот, который перевернул всю мою жизнь. – Майк задумчиво отпил из бокала заметно уменьшившуюся жидкость.
- Вы встретили братьев по разуму? – воскликнул Пул. – Поэтому и засекретили это событие?
- Нет, дружище, всё гораздо проще. В предпоследний день Леон вдруг вспомнил, что Галактическому десанту, членами которого в недалёком будущем готовились стать мы, исполняется ровно 50 лет. Конечно, если бы находились дома, ничего такого бы не случилось. Но там… Скучная, безжизненная, голая и однообразная планета, и мы – два вчерашних студента, два молодых церерианца. Вот ты что стал бы делать в таком случае?
- Как что? Праздновать! Отмечать День Галактического десанта.
- Вот то-то и оно, что мысли в голову приходят одинаковые, - со вздохом произнёс Майк. – У Леона оказалась заначка – бутылка такого, как вот это, алого вина. И мы, посадив флаеры на песок, развели костерок, поджарили на нём консервы и распили это чертово вино! И за десант, и за экзамен, и за диплом – авансом.
- И что тут такого?
- А то! Вспомни, в Академии практически сухой закон. Редко кто выпивает. Потому и у нас не было иммунитета, а ещё не было тормозов.
Сперва мы просто дурачились, скакали, как два сайгака, по прочерченным полосам. Потом Леон заявил:
- А всё ли мы начертили, дружище?
- Вроде да, - икнул я.
- А давай проверим.
- Давай, - согласился я.
Наши флаеры взмыли вверх, как птицы. Леон по связи заявил заплетающимся голосом:
- А давай ещё порисуем, просто так?
- Как – так? – я ещё пытался рассуждать трезво.
- Ну, что ты умеешь рисовать?
Я задумался. Потом сказал:
- Птицу смогу. И цветок.
- О! Я круче тебя! – завопил Леон, - я умею обезьяну рисовать. Давай наперегонки, кто больше нарисует. И с этими словами он начал носиться над поверхностью пустыни и рисовать всё, что пришло в его не совсем трезвую голову. Я не отставал от друга.
Копировщики наших флаеров исправно выполняли свою работу. В них не было заложено недоумение: отчего это студенты занимаются неизвестно чем, а проще говоря, дурью маются?
На следующий день, проснувшись с сильным похмельем в каюте на челноке, мы с ужасом увидели на экранах дело рук, нет, дело копировщиков и мозгов своих: вся пустыня, насколько хватало глаз, помнимо правильных полос космодрома, была разрисована фигурками животных, птиц и рыб. Это был шок. Самое страшное заключалось в том, что с минуты на минуту должен был прибыть корабль, чтобы забрать нас отсюда. И ещё страшнее было то, что ничего уже не возможно было исправить…
Вот так я стал транспортником. Меня и Леона на целых пять лет отстранили от участия в десанте, несмотря на все наши заслуги и отличную учёбу. Инцидент замяли, дело засекретили. На целых пятьдесят лет.
- За что так сурово? Планета-то была необитаемая!
- Не нам судить. Ладно, давай допивать да пойдём праздновать. Теперь у меня не осталось ни одного секрета от тебя! – Майк засмеялся, отправляя поднос с остатками еды и посудой в утилизатор.
- И что, до сих пор ниоткуда, ни с одной из планет, не поступило сигнала от разумной цивилизации?
- Увы. Возможно, минует ни одно тысячелетие, прежде чем это событие случится. Мы вряд ли дождёмся.
Небо за окнами озарили вспышки праздничного салюта, когда двое пожилых мужчин вошли в телепорт.
*
Закатное солнце освещало однообразный, неприветливый, раскинувшийся на многие мили во все стороны, пустынный пейзаж. Склонившиеся над колышками загорелые фигуры рабочих были видны, словно на ладони, из распахнутого полога палатки. Мария* записала в тетрадь: «Фигуры животных с их красиво продолженными кривыми при пропорциональных размерах являются настолько сложными для построения, что способы и средства, которыми они были выполнены, представляют собой загадку, которая, если даже разрешима, то займёт годы исследования». Поднялась, вышла из палатки:
- Хорхе! Todos terminatos!** Скажи рабочим, пусть закругляются, на сегодня всё.
- Окей, Мария!
Не различимые с земли, лежали, как и тысячи лет до этого, загадочные геоглифы пустыни Наска в ожидании своего часа.
Шёл 1947 год от Рождества Христова. До встречи жителей двух планет - Цереры и Земли - оставалось каких-то 500 лет…
*Мария Райхе, немецкая исследовательница, провела сорок
