присутствующих. Мужчина немного недовольно осмотрел собравшихся и направился к Эббигейл, - Ваша дочь пришла в себя...
- Дочка!, - она хотела было сразу рвануть к ней в палату, но тот преградил ей дорогу.
- Мэм, подождите пожалуйста. Дело в том, что она еще очень, очень слаба, и я бы настоятельно не рекомендовал посещать ее сегодня большому количеству человек. Более того, в связи с последними событиями, Вы должны решить: кто и когда сообщит мисс Маллейн о том, что она потеряла плод. И, да, она просила Вас не заходить к ней сегодня, - немного смущаясь, добавил старик.
- М … меня?, - женщина положила руку на грудь и приоткрыла рот, - но ведь я ее мать, и волнуюсь за нее. Я должна ее увидеть как можно скорее...
- Я прекрасно понимаю Ваше состояние, миссис Маллейн, но между тем Ваша дочь уже совершеннолетняя и вправе сама что-то решать. Если она пока что не хотела бы видеть Вас, то мы не в силах противостоять ее желанию, это не в нашей компетенции. Ну а сейчас — прошу меня извинить, я должен идти, - доктор ушел, оставив всю компанию в неловком молчании.
Эббигейл с минуту смотрела ему вслед, потом всхлипнула и, схватив сумку, вылетела пулей из комнаты, хлопнув дверью. Друзья проводили ее стремительный уход удивленными взглядами, но буквально через мгновение уставились друг на друга, неловко перебирая ногами и теребя одежду.
- Ну, - откашлялся Алан, понимая, что если он сейчас не будет голосом разума, то они так и будут стоять в ступоре до самого закрытия больницы, - Лекс пришла в себя, но доктор правильно сказал — нельзя к ней приходить в первый же вечер всем сразу, даже несмотря на то, что мы все, несомненно, хотим повидать ее. Но сейчас есть вещь гораздо важнее, чем одно наше желание. Нам нужно решить: когда сообщить ей о … о.., - он покраснел и отвел взгляд, - о том, что произошло: потом, когда она выйдет из больницы, но не факт, что врачи будут молчать, или же сейчас, чтобы время шло, и она справлялась с этой новостью тут, - кашлянув, он обвел всех серо-зелеными, на удивление спокойными глазами, - поэтому нам нужно решить, когда мы сделаем это.
- Может, голосование?, - хмуро подал голос Айзек, все еще держась за Линдси, как за спасательный круг.
- Неплохая идея, - одобрительно кивнул блондин, радуясь, что он не один, кто старается всех расшевелить, - давайте так: кто за то, чтобы рассказать Лекс все сейчас?
Несколько секунд царило молчание, потом рука Чака нерешительно скользнула вверх, да и сам Алан поднял свою, оглядываясь: больше рук не было, и ребята как-то тупились, глядя в пол, - что? Только двое? Остальные за то, чтобы она узнала потом?, - его голос дрогнул.
- Чушь, - всего одно слово, небрежно брошенное тихим, шипящим голосом, показало высшую степень неодобрения и недовольства. Брайан отошел от окна, около которого он стоял последние несколько минут. Увидев недоуменный взгляд Алана, он повторил, глядя ему прямо в лицо, - чушь. Полная, могу сказать даже «собачья» чушь, - блондин неуклюже поправил очки, краснея, - и я это говорю не в обиду твоему голосованию, Ал, ты молодец, как всегда, - он хлопнул друга по плечу, - между тем, я повторяю слово «чушь» в четвертый раз относительно вашего решения. Просто представьте: девчонка, спустя неопределенное количество времени, выберется из душной, надоевшей ей палаты, вырвется, как говорится, на свет божий, на воздух, ей захочется радости, свободы, хороших новостей, а тут вы с этими новостями, и опять начнется эта паника, она, может, даже вновь сляжет, а это .., - голос его подвел, и он едва не упал. Парни, натренированные в бою, мгновенно подхватили его и усадили в кресло, подсовывая бокал с водой. Слегка отогнув ворот его рубашки, Ала намочил заднюю часть шеи друга, приводя его в сознание. Брайан закашлялся и обвел их мутным взором, видимо, не до конца понимая, где находится.
- Брай, ты чего?, - Чак склонился над ним, недоуменно изучая побледневшее лицо друга. В какое-то мгновение перед глазами мелькнуло что-то странное: ему показалось, что все тело брюнета покрыто тонкими витиеватыми узорами, как татуировки на их запястьях. Но когда он моргнул, все стало обычным, ничего подозрительного, только неприятный осадок да предчувствие.
- Все … в норме, - сморщился Брайан и, опираясь дрожащими руками на края кресла, дыша через открытый рот, справляясь с тяжелым дыханием, полувыпрямился, - просто … нервы, - было видно, что это явно не нервы, но парни решили пока что не обсуждать эту проблему, пока над ними, как Дамоклов меч, нависла другая проблема, - что я говорил?, - тихо спросил он, проведя руками о лицу и шумно выдохнув, - ах да … О том, что она должна узнать все сейчас, чтобы уже начинала справляться, а не потом по новой заболевать и отлеживаться в истерике.
- Хорошо, - кивнул Алан, - тогда кто скажет Алексис об … хм … об этом?
- Ну, в оригинале, - поджала губы Линдси, - это должен быть Чак, ведь он сейчас, в некотором роде, является ее опорой, а значит и должен объяснить все, и будем надеяться, она поймет и среагирует хотя бы не очень … агрессивно, насколько это возможно. Но могу сказать, что если бы я оказалась в подобной ситуации, я бы умерла. Но Лекс не я, она сильнее, у нее стержень внутри, такой, что она просто так не сдастся.
- Нет, это будет глупо, - произнес Чак, который уловил только первую фразу, - да и, на самом деле, я не смогу это сказать ей в лицо... Я не знаю, смогу ли я вообще смотреть ей в глаза теперь.., - коньячные глаза помутнели, в них все заходило ходуном, он явно дико переживал и был не готов простить себя.
- Чак.., - Айзек положил руку брату на плечо и сжал, пытаясь успокоить его, - но на самом деле он прав, - он посмотрел на других, - это будет немного неправильно.., - он замолчал. Другие тоже переглядывались, не набираясь сил, чтобы подать голос. Потом вдруг все четверо одновременно подняли глаза на Брайана, который, встав, вновь занял свое место около приоткрытого окна. Четыре пары глаз выжидающе уставились на него. Парень, уловив, что стало очень тихо, поднял шоколадные глаза и увидел все эти взгляды друзей с одинаковым выражением лица, они сошлись во мнении, едином, правильном мнении. Брюнет смотрел то на одного, то на другого и везде видел эту решимость, эту уверенность, этот скрытый приказ в этих разных глазах. Он покачал головой, сам себе, опустив глаза и смотря куда-то в пустоту. Он понимал, что из всех, кто есть у Лекс, он был единственным, кто должен был сказать ей правду. Но между тем … Он начал было качать головой, но тут открылась дверь, и вошла медсестра, которая ухаживала за Алексис.
- Добрый вечер, - она осмотрела безмолвную группу через свои толстые очки и поджала губы, - тут есть мистер Адамс?
- Это я, - брюнет вышел вперед, глядя на нее почему-то сероватыми глазами, - а что такое?
- Мисс Маллейн попросила Вас зайти. Только Вас, - уточнила женщина, увидев, как дернулись близнецы. Парень кивнул, - пойдемте, а остальных я бы попросила покинуть и эту комнату, и поликлинику. Приемное время скоро закончится, и Вы сможете подождать мистера Адамса на улице.
- Хорошо, мэм, - отозвался Алан, выразительно посмотрев на друзей, которые собирались взбунтоваться, - Брайан, мы подождем тебя внизу...
- Не надо, - перебил его брюнет, подходя к двери и берясь за ручку. Он не обернулся, говоря, а только слегка повернул голову, - уже поздно, и не думаю, что я расскажу вам что-то приятное на ночь. Так что идите спать.
- Но .., - начал было Чак.
- Я сказал нет, - резко бросил тот и вышел в коридор. Медсестра бросилась за ним, едва поспевая и то и дело поправляя прическу на ходу.
- Я покажу Вам, где находится кабинет.., - краснея, начала она, но парень только улыбнулся мимолетно и покачал головой.
- Я знаю. Спасибо. Всего хорошего, - он понимал, что ведет себя неприлично, грубо, но ничего не мог с собой поделать.
«Она … она позвала меня. Меня. Она позвала меня. Придя в себя, она попросила меня прийти. Ни мать, ни Чака, ни даже Линдси, а именно меня!» Это никак не укладывалось в голове, потому что он не понимал те чувства, которые эта девчонка испытывала к нему, так как с детства он привык, что все, что люди испытывают к нему, это или неприязнь, или боготворение.
Перелетая через три ступеньки, он оказался на нужном этаже, пронесся по пустому коридору и затормозил около палаты, в которой лежала Лекс. Сначала он даже схватился за ручку, но потом его что-то остановило. Они выбрали его, они все решили, что он должен ей сказать о том, что произошло. Так что ж? Открыть дверь и сказать, сказать, что она лишилась ребенка, глядя в ее бездонные синие глаза?
Невыносимо.
Невозможно.
- Эй... кто там?, - слабый голосок послышался из палаты. Видимо, через мутное стекло был виден его силуэт. Понимая, что ничего уже не поделаешь, он позволил себе на секунду закрыть глаза, выдохнуть через рот и, досчитав до десяти, натянув хотя бы пародию на улыбку, вошел в комнату. Девушка, слабая, тоненькая, похудевшая, с восковой кожей, впавшими, тусклыми, серыми, огромными из-за болезни глазами, обведенными лиловыми синяками на белом лице, бледными, потрескавшимися и пересохшими губами, руками-спичками в гипсе, поломанными, полустертыми ногтями, забинтованной ногой лежала на кровати, казавшейся слишком большой для этой поломанной куклы, вся истыканная проводами и трубками. Когда парень вошел, синие глаза сначала испуганно дернулись, потом расширились, а затем пришло смирение и некое успокоение, - а, это ты, Брайан.., - такой слабый, пустой, безэмоциональный голос, - спасибо, что пришел.
- Я бы и так пришел, - тихо, твердо, шепотом, - даже если бы ты не позвала. Даже если бы запретила.
- Что?, - в синем море появился огонек, он забился, замерцал, отражаясь в каждой складочке юного лица, немного возвращая его к прежнему состоянию, - я … я думала, ты скажешь «ну, я же не совсем подонок» или «ты же позвала. Пришлось». Это больше в твоем стиле...
- А я уже не знаю, какой у меня стиль, - сломанные слова скатывались с дрожащих губ, пока брюнет медленно опустился на стул около кровати больной и, к великому ее удивлению, взял ее холодную руку, - господи … ты ледяная … ты замерзла?
- Да нет.., - начала было Лекс, но тут случилось опять нечто из рода вон выходящее: парень прижал ее замерзшие, непослушные пальцы к своим горячим, мягким губам, согревая их. Шоколадные глаза медленно поднялись вверх, сталкиваясь с синими, - не особо.., - договорила она, испытывая дикое желание коснуться его волос. Потом она слегка тряхнула хрупкими, разметавшимися по подушке волосами и произнесла уже тверже, - так зачем я тебя позвала. Понимаешь, я не дура, - она совсем чуть-чуть приподнялась на подушке и тут же сморщилась; было видно, что любое движение доставляет ей неудобство, - и я знаю своих друзей. Я знаю, что они хотят оградить, защитить меня и тому подобное, но нет ничего более важного на свете, чем правда. А я теперь поняла, что из всех мне скажет стопроцентную правду, какой бы она не была, только ты, потому что ты прямолинеен и не боишься обидеть. Поэтому мне нужно, чтобы ты мне ответил, хорошо?, - она поджала губы и вдруг отвернулась, зажмурившись, - ответь мне на вопрос, - медленно, буквально по сантиметру, она повернулась к выжидающему, побледневшему парню, - после этой аварии … что … что случилось с ребенком?, - ее голос дрогнул, - он все еще тут, со мной, в моей
