Медальон

Тихий приятный летний вечер не предвещал ничего не обычного и мистического, а надо заметить граждане, что он был уже здесь.
Луиза, стройная, рыжеволосая девушка, стояла на берегу реки и, скрестив руки на грудь, смотрела на речную гладь. Её муж Павел, высокий, красивый шатен тридцати лет, ставил палатку. На тёмно-синем небосводе бледнела полная луна. Вечер был прекрасен, а чарующий запах камыша, так и манил в прохладную воду, чтобы освежиться после дневного зноя.
- Павел, я искупаюсь, - сказала Луиза мужу.
Женщина скинула лёгкое, летнее платье и нагая прошла по кромке воды и нырнула с головой. Она вынырнула, чтобы сделать глоток воздуха и в свете Луны блеснули испарины влажного обнаженного тела красивой женщины. Ну, какой мужик устоит от такого зрелища!
- Русалка, - тихо произнёс Павел, и, не сдержав эмоций, скинул брюки и рубаху и нырнул к жене.
Весёлый смех Луизы волной наслаждения пробежал по берегу. Страсть, так неожиданно нахлынувшая скрепила влюбленные сердца Павла и Луизы жарким поцелуем. Никого. Тишина. Ничто казалось, не нарушит этот Рай для влюбленных.
Но были  Павел и Луиза  не одни, ибо в кустах притаился  он.  Тайно наблюдал он, за супругами  не решаясь выйти из укрытия. И жгло сердце его, то ли обида, то ли  печаль, ибо глаза его были влажны от слёз. Грустен был он. Лица его не было видно, только пара карих грустных глаз  и странный медальон, что висел у него на шее с выгравированным  на нём волком, на фоне полнолуния. Он пытался быть незамеченным, и ему это удавалось.
Между тем Павел и Луиза в бодром настроении вышли на берег, обтёрлись полотенцем, переоделись и разожгли костёр. Павел откупорил бутыль белого вина и разлил по бокалам.
- За нашу любовь, милая.
Супруги выпили.
- Какая красивая сегодня Луна, - весело пропела Луиза, когда приятное жгучее тепло побежало по стенкам пищевода.
А он всё также наблюдал за супругами. С белой завистью, он глядел на них, ибо они были счастливы, а он несчастен. Да, теперь Луиза была близка от него, так близка, что он мог бы прикоснуться её плеча, волос. Но так далека, далека от его сердца, словно меж ними выросла огромная стена. Она сидела возле костра, озаряя  его мрачную душу, яркой ослепительной улыбкой. Огненно-рыжие волосы, отражая костёр, пылали огнём, сжигая его сердце в пожаре пламенных страстей. В карих глазах  сияли искорки  счастья. Супруги шутили, смеялись, пили вино. Павел и Луиза были воистину счастливы, не подозревая о том, что за их  спиной он  мучился от своей тоски, которая пожирала его и угнетала унынием. Он думал: «Ах, она самое, прекрасное создание, о человече! ТЫ создал самую, красивую женщину на Земле. О, милая, желанная, вожделенная, гордая Амазонка моей грешной любви. Я выйду к тебе  Афродита! Ей-богу, решусь!»

Некоторое время он колебался, ибо прекрасно знал, если он выйдет к супругам, то они испугаются его. Именно этого  он  и боялся, вспугнуть нежную голубку – Луизу. И он её уже больше не увидит. Но и прятаться для него тоже было тяжким мучением. «Что делать? Что делать?» - стучало в висок, как дятел отчаяние.
Между тем супруги вели разговор о делах семейных и прочее, как вдруг  неожиданно хрустнула ветка, и к супругам  вышел он – высокий, весь покрытый шерстью, человекообразный волк – оборотень. Он шевелил ушами и грустно глядел на Павла и Луиза. Он растянул пасть, пытаясь улыбнуться, но этим ещё больше испугал супругов, ибо  оскалил клыки, что придало ему угрожающий вид. Мужчина и женщина замерли в оцепенении. Протрезвели мгновенно. Рюмки упали из пальцев, но не разбились, и вино выплеснулось наружу. Дрожь мелкими мурашками пробежала по коже, холодные испарины пота покрыли бледные лбы супругов. Бежать! Но Луизу и Павла, будто гвоздями прибили к земле. И ещё большее потрясение их ожидало, когда он дико конфузясь, заговорил на чистом русском языке.
- Здравствуйте! – робко поздоровался он и, оглядев себя, потирая когтистые лапы, обратился к супругам, - вы  меня не бойтесь, пожалуйста, я понимаю, мой внешний вид наводит на вас ужас. Я и сам порой ненавижу себя. Я не хочу пугать вас.
- Всё Луиза, допился до белой горячки, мне волки говорящие грезятся, - в страхе пролепетал Павел.
- Ах, я понимаю ваше смятение, - сказал он.
- Вот как сходят с ума, - тихо произнесла бледная Луиза.
Она глазами полные изумления смотрела на человека-волка. «Совсем как человек», - промелькнуло у неё в голове. Стоял он ровно и стойко. Только был очень робок, скован и стеснён, словно мальчишка на первом свидании.
Между тем он продолжал доказывать Павлу и Луизе, что он не  плод их галлюцинации, а настоящий.
- Я такой же, как и вы, - говорил он, - просто я заколдованный. Много лет тому назад, я пьяный в дурном настроении гулял по улицам города, а тут ещё навстречу появился старый  цыган-бродяга, на шее у него висел этот самый медальон, а так как денег у меня не было, а выпить хотелось, а медальон надо заметить из чистого золота. Я украл медальон у старика-цыгана. И он тогда проклял меня, крикнув мне вслед: «Быть тебе оборотнем, пока чистая женская любовь не разрушит чары». Но тогда я не придал особого значения словам цыгана, ибо ни в какую магию и проклятия цыган не верил. Но поверил, когда надел медальон, то снять его уже не смог, мы стали единым целым. В тот же вечер я обратился в волка. Я сбежал в лес и уединился и со временем смирился. Но светлая надежда, что я встречу женщину, которая полюбит меня, не покидает моих мыслей. Это моя мечта, стать снова человеком, вернуть медальон цыгану и вымолить у него прощение.
 Вчера я увидел вас, милая женщина и сердце моё наполнилось любовью к вам, но просить о вашей любви ко мне, я не осмеливаюсь. Долгое время я не решался выйти к вам, ибо чувствую ваш страх, вы боитесь меня. Но страх можно убить смелостью. Мне так одиноко здесь в лесу. Люди часто приезжают сюда, но я стесняюсь своего волчьего облика, а душа жаждет человеческой любви и тепла, ласки. Хоть кто бы понял мою душевную боль, мою тоску, дворняжку и ту уважают, нежели меня, а я же человек! Человек! Был случай пьяный охотник, чуть не застрелил меня из ружья. Страх, он заглушает чувства, как пробка закупоривает путь к состраданию. Вы молчите? Почему?.. ах, я вижу, вы также не расположены к общению, я…не хотел вас пугать…простите…
И он, утирая слезу, низко опустил морду. Сердце несчастного изгоя разрывалось от горя.
Павел поднялся на ноги и обратился к нему:
- Послушай, я просто в шоке, я ничего подобного в жизни не слышал, я…я… - он протянул руку, - меня зовут Павел, а тебя?
Он оскалил клыки, улыбаясь, в глазах стояла радость. Росинки  слёз, стекали по серой морде.
- Михаил, меня зовут Михаил Крымов, - представился он, робко пожав ладонь Павлу.  
И столь необычным было для Павла это рукопожатие, мохнатой когтистой лапы, что на миг ему почудилось, будто это верный пёс подаёт хозяину лапу. Павлу стало жутко. Сдерживая нахлынувшее волнение, он представил Михаилу, жену Луизу. Женщина с трудом переборов свои страхи, протянула руку ему. Михаил, виляя хвостом, провёл шершавым языком по нежной коже и так ласково, с такой любовью, какой обычно делают верные псы, пытаясь показать свою любовь к хозяину. И когда Павел произнёс волшебное, чарующее имя жены, то казалось, каждая буковка божественного имени возлюбленной на крыльях любви, залетела к нему в душу и окропила его любовью. И душа зацвела, и блаженство потекло волною по каждой клеточке изгоя. Ах, если бы здесь цвели розы, то Михаил сорвал бы букет и осыпал бы Луизу лепестками алых роз.
- Прошу к костру! – пригласил Павел.
Михаил, страшно смущаясь, сел возле костра на задние лапы. И тогда супругам показалось, что это вовсе и не человек-волк, а пёс, овчарка, или скажем дог. Весьма необычной представлялась мысль, что под шкурою волка, скрывается душа человека.
- Картошки, или вина? – предложил дрожащим голосом Павел.
- Нет, что вы, дорогие мои, я уже поел.
- Расскажи о себе, - полюбопытствовала Луиза.
Михаил начал рассказ с детства, когда он мальчишкой гонял по крышам голубей, не подозревая о предстоящей трагедии. Так он говорил, а в округе царила тишина, замерли сверчки, утихла сова,  будто сама природа слушала этот рассказ, существа, который столько лет, уже мечтал излить свою душу, все свои мытарства и страдания. И было так странно, порой, даже мистически, глядеть на этого говорящего волка и при этом сохранять самообладание и удерживать страх на коротком поводке, который рвался на волю как бешеный конь. Сердца супругов бились учащённо, изображая на лице фальшивую улыбку и оказывая лживые любезности несчастному изгою, в их голове крутилась одна мысль: «господи, и чего нам дома не сиделось? скорее бы убраться отсюда». И не было им жаль его, нет в их сердцах любви. Страх породил только презрение, убив сострадание. А есть ли в вашем сердце милосердие? Как бы вы поступили, окажись на месте Павла и Луизы? А?
Время бежит незаметно. Была уже тёмная ночь, кода сладкая дрёма овладела супругов. Михаил заметил это.
- Я вижу, вы устали и хотите спать, - обратился он к Луизе и Павлу.
- Да, - улыбнулась Луиза.
- Приходи утром, там погорим, порыбачим, вы любите рыбалку?
- Люблю, очень, - весело ответил Михаил.
- Ну-с тогда ждём.
- Луиза, я счастлив, очень счастлив, вы не отвергли мою любовь к вам, - тихо обратился Михаил к женщине.
Луиза улыбнулась и подумала с ядовитой злобой: «тоже мне Ромео, признаётся в любви, чёрт а! Он снова лизнул мне руку, сволочь лесная, вот псина проклятая». А сказала иное:
- Я тоже Миша, была рада доставить вам минуты счастья. Очень рада была, с тобой познакомится.
- Я приду на рассвете, - уходя, сказал Михаил.
- Будем ждать, - помахал рукой Павел.
Когда оборотень скрылся в лесу, супруги как ошпаренные вскочили на ноги, бледные, дрожащие от страха потушили костёр, собрали палатку, вещи и, побросав всё в машину, сорвались с места на бешеной скорости.
- Дави на газ, - умоляла Луиза.
- Рассказать не поверят, - говорил Павел, сумасшедшими глазами пытаясь разглядеть дорогу.
- Ужас! до сих пор стоит перед глазами, ужас! Спаси и сохрани Господи! Его надо убить.
Машина исчезла за поворотом.
На рассвете Михаил вернулся и когда он увидел пустой берег, потухший костёр, сердце его сжалось от тоски.  Он покачал головой и тихо сказал:
- Что ж я понял, все люди одинаковы и нет смысла стучаться в закрытые для любви сердца, ибо нет любви, одна лишь ненависть, рожденная страхом. Нет в сердцах людей сострадания к ближнему своему. Почему?
 Михаил  ушёл,  в надежде когда-нибудь найти добрых людей, искренних, не лживых, честных. А есть ли они? А?..
                                                                                                                                              Зима 2007 г