Вятичи. Глава 6(отрывок)

ведущий коня – недоумение, что позволит ему получить преимущество.
У брода Василь никого не нашёл. Он обшарил все кусты, но засады не было. Василь был недоволен собой: что-то пошло не так, как предполагал Василь. Неужто он сделал неправильные выводы? Или случилось то, о чём он не знает?
Василь направился в сторону предполагаемого расположения хазар, уже не таясь. От сияющих на небе звёзд и ущербной луны было видно всего на несколько шагов, и он рассчитывал, что его обязательно окликнут, если, конечно, он не пройдёт мимо хазарского стана. Тогда придётся возвращаться и искать их в другом месте. Но возвращаться не пришлось – из темноты раздался голос:
- Эй, кто там бродит?
В ответ Василь спокойно произнёс:
- Вот убежавший конь на меня набрёл. Что-то я в темноте не разберу – это не конь Курепа случайно?
Он говорил, а сам в это время взял повод в левую руку, достал меч и, прикрываясь конём, повел его в направлении голоса.
- Конь Курепа у его шатра стоит. – Раздался другой голос.
Из темноты появились два человеческих силуэта. Хазары не успели даже почуять опасность, как после двух молниеносных ударов мечом оказались мертвы. Конь, учуяв кровь, всхрапнул и скрылся в темноте. Василь прислушался – вокруг было тихо. Теперь осталось найти подводы с пленными славянами и шатры и, главное, где хазары держат Агапе и Младу. Знать, где находятся подводы, Василю нужно было для того, чтобы не пустить в их сторону стрелу и ненароком никого не поранить. А то, что хазары держали в шатре девчонок, - означало, что степняки их считали особо ценными пленницами.
Василь двинулся дальше, иногда поглядывая вдаль, ожидая разожжённых огней Сивояра. Большие тёмные пятна, показавшиеся сквозь мглу ночи, оказались хаотично стоящими подводами. Василь прошёл рядом с ними и видел, как на подводах не спящие пленники поднимали головы и пытались разглядеть мимо проходящего человека в одежде степняка.
- Кто там у подвод бродит? – Раздался из темноты недовольный голос хазарина.
- Куреп послал… - Развязно произнёс Василь, поворачивая на голос.
- Куреп послал? – Переспросил голос, и Василь услышал характерный звук вынимаемого из ножен меча. – Куреп приказал не шастать без толку. Ты кто?
Совсем рядом Василь разглядел хазарина с обнажённым мечом, направленным в его сторону, а за ним стояли ещё двое.
Василь отбил в сторону меч хазарина и воткнул ему в грудь свой клинок. Отпрыгнув в сторону, несколькими быстрыми ударами выбил оружие у другого и нанёс ему смертельный рубящий удар по голове. Затем Василь шагнул к третьему и, упав на колено, резко и сильно ткнул мечом, нанизывая на него хазарина. Всё произошло так быстро, что звон от ударов мечей стоял в воздухе, а трое хазар были уже мертвы.
- Что там у тебя, Бураш? – С тревогой раздалось из темноты, но ответа не последовало, так как Бураш уже лежал на траве с разрубленной головой.
Вдали вспыхнули и загорелись костры. За цепочкой костров передвигались, освещая себя факелами, шестеро всадников.
- Бураш, отзовись! – Раздалось опять…
Василь начал обходить стороной этот голос, стараясь, чтобы то место, откуда он раздавался, было между ним и горящими в степи кострами. На фоне далёких костров он разглядел силуэты шатров и мелькающие тени, изредка загораживающиеся собой свет от костров. Василь опустился на колено, достал лук и стал одну за одной пускать стрелы в эти тени. Он слышал, как среди хазар раздались вскрики и стоны от попавших в них стрел, но после этого хазар не стало видно.
Василь выбрал из колчана четыре сигнальные стрелы, или как он их называл – «поющие». На каждой из них вместо наконечника был прикреплён глиняный свисток. В полёте такая стрела издавала ужасающий вой. Такой стрелой на охоте можно было пугать сидящих на земле птиц, чтобы они взмывали в небо, и можно было оповещать воинов, заглушая шум битвы. Он подряд выпустил высоко в небо четыре стрелы, которые с угасающим визгом скрылись в вышине. Со стороны хазар на этот звук прилетели несколько стрел, одна из которых ударила Василя в грудь и, не пробив его панцирь, упала перед ним на землю.
Василь достал стрелу и, вглядываясь в сторону врага, приготовился стрелять. Сверху с усиливающимся при приближении к земле завывающим звуком на хазар начали падать стрелы. Оторопевшим от этого хазарам казалось, что эта несущая ужас стрела летит именно в него. Они вжались в землю, а один не выдержал и вскочил, и тот час же упал, сражённый стрелой, выпущенной Василём.
- Эй, как там тебя? Сакалиб! - Раздалось в ночи. Останови своих воинов и дай нам уйти. Тогда получите полон, а иначе мы их всех вырежем.
- Всё, пропала хазарская спесь. – Прошептал Василь. – Теперь они не воины.
- Сакалиб, ты слышишь меня? – Опять раздался голос Курепа, но ответа он опять не услышал.
Василь усмехнулся – неизвестная тишина всегда страшнее одинокого голоса.
На востоке посветлело небо и горящие в степи костры уже не казались такими яркими. Постепенно ночь отступала, и тьму сменили сумерки. В сплошной пелене травы стали чётче проявляться стебельки и листочки.
Из-за показавшихся шатров раздался зычный голос Курепа:
- Вы где? Выходите биться честно, если вы не трусы!
Василь поднялся и направился к шатрам. Из-за шатров появились вначале три хазарина, а затем Куреп, который закричал:
- Он один! Пристрелите его!
Двое хазар выхватили луки и пустили по стреле в Василя, который, не останавливаясь, увернулся от одной, а другую просто отбил в сторону рукой. Хазары, испуганные увиденным, такого не ожидали, и каждый из стрелков потянулся за следующей стрелой. Василь на ходу выхватил топорики и один за другим бросил их в лучников. Оба топорика пронзили каждого в грудь, а в третьего Василь бросил кинжал, оставив Курепа в живых одного.
Испуганный такой быстротой убийства своих воинов Куреп прокричал:
- Ты Сакалиб, не так ли! Но если ты убьёшь меня, то никогда не узнаешь, где твоя дочь.
- У меня много имён. – Спокойно ответил, остановившись перед Курепом, Василь. - Северяне называют меня Василь, ромеи – Сакалиб, булгары – Басил, хазары знают меня под именем Кара-батыр.
Куреп побледнел лицом, отбросил меч и упал на колени:
- Пощади, и все в степи узнают - какой Кара-батыр великодушный человек.
- Ты лучше мне скажи – где моя дочь?
- Скажу, скажу…
- Так где она?
- Её купил у меня один ромей сегодня ночью.
- Что за ромей? Где он? Что ты о нём знаешь?
- Он всегда покупал у меня рабов. Он обманул меня, обещая помочь мне сражаться. У него нет уха, и себя он называл Феликсом.
- Всевышний наказывает меня… Бери меч, хазарин, и сражайся! Иначе вся степь узнает, что ты не воин.
- Рабом твоим буду, только не убивай. – Куреп ползал на коленях перед Василём, и это было так омерзительно, что Василь скривился.
В бешенстве от того, что эта мразь так легко распоряжалась судьбами других людей и теперь любыми способами хочет спасти свою жизнь, и не в силах слышать этих слов и видеть эти унижения хазарина, Василь ступнёй ноги толкнул его в грудь так, что Куреп опрокинулся навзничь, а затем меч вошёл хазарину в горло чуть выше кадыка.
Опустошённый от неудачи спасения дочери Василь сел на землю и промолвил:
- Бог карает меня за то, что я жил с Зимавой невенчанный, и кара эта опять падает на моих детей. А как же тогда понимать, что «бог – это любовь»? А мы и с Русавой, и с Зимавой жили в любви. Так почему же ты, Боже, караешь меня, навлекая несчастья на моих детей?
Он сидел, опустив голову, безучастный к происходящему: радующимся освобождению пленников, подъехавшим Сивояра с ребятами, тому, что они были довольны, застав его живым. Наконец он поднял голову:
- Надо ехать к савирам и просить у них помощи.
- Надо – так надо! – Произнёс Сивояр.
- Нет, Сивояр. Ты поведёшь северян обратно. – Мне помогут… - Василь перевёл взгляд на Вячеслава и Векшу.
- Мы согласны. – За двоих ответил Вячеслав.
- Я тоже помогу. – Шагнул вперёд Трегуб.
- Кто-то должен помочь Сивояру отвести людей домой. – Не согласился Василь.
- А мы? – Жалостливо спросил Житко.
На правах старшего брата им возразил Вячеслав:
- Кто-то должен их охранять. А дома ещё Станко раненый. Как без вас людей прокормить? Ждите нас – мы скоро вернёмся.
- Мы дождёмся тебя, Вятко. – С виноватой улыбкой произнёс Путята.