Часть 26. ИХЬ ЛИБЕ ДИХЬ!
Интурист "Чайка" - санаторий для восточных немцев, в котором часто проходили (бесплатные) танцы вокруг фонтана, собиралась на них молодёжь со всей округи. Аполлон, у которого танцы были "слабостью №1", не пропускал эти балы и был завсегдатаем этих танцев. Немки всегда были общительны, и проблем близких отношений с ними не возникало, но Аполлон по-немецки знал только три слова: "Ихь либе дихь".
На этот раз ему повезло: Ханнелоре Херманн из Зибнеца Хертигсвальде, с ней он легко познакомился, немного разговаривала по-русски. Они прекрасно танцевали, Хани тонко чувствовала партнёра и упреждала его движения, а Аполлон осторожно импровизировал "от души".
Милая немка была нежна в общении, и это подкупало Аполлона. Её смех разливался на всю площадку, чувствовалось, что у неё прекрасное настроение. Во время медленных танцев Хани мягко прижималась и, тогда Аполлон ощущал её трепетное начало, что постепенно возбуждало его страсть.
Танцы подходили к концу, и Аполлон предложил Хани прогуляться к морю. После небольших консультаций с родителями, она согласилась, и они легко и непринуждённо стали спускаться по лестнице к Курортному проспекту.
Хани болтала «без умолку», часто коверкая русские слова, но основной смысл их Аполлону был понятен. Его забавляла эта милая непосредственность, и он рассказал ей, что в Сочи есть традиция: купаться в море ночью в "белых плавках". На её вопрос, что означает "белые плавки", он популярно объяснил и показал жестами, на что Хани рассмеялась и очень оживилась.
На пляже, куда предусмотрительный Аполлон привёл Хани, никого не было. Звёзды низко сверкали над водой, а месяц спрятался за горой. Волны спокойно, мерно набегали и шуршали галькой, был полный штиль.
Хани быстро разделась и вошла в воду, Аполлон залюбовался её стройной и выразительной фигурой, затем бросился в воду, фыркая и создавая фонтаны брызг. В это время Хани стала рукой брезгливо отгонять образовавшуюся пену на воде, приговаривая: "Weсk - weck." Аполлон подплыл и разогнал руками пену, освободив путь Хани в море. Она плыла и что-то выкрикивала на немецком и ломаном русском, видно было, что это слова её восторга.
Аполлон не торопил события, а только подныривал, слегка касаясь её, чем вызывал её неописуемый восторг. То он вдруг всплывал под ней, и она поднималась над водой наполовину, то рядом крутил подводные пируэты, то руками создавал высокий фонтан брызг.
Когда они вернулись к берегу, Аполлон подхватил Хани, на руки и стал кружить её, слегка касаясь воды. Она крепко вцепилась в его шею и только вскрикивала от удовольствия. Аполлон приподнял Хани над водой до уровня головы и поцеловал её в живот, затем опустил в воду, снова поднял с поцелуем в плечо, и так несколько раз.
Хани нисколько не смущалась, а наоборот, только радовалась и выражала, как могла, свои положительные эмоции. Он, легко приподняв её, вынес на берег, в это время «Федя» усиленно будоражил её ягодицы, и мягко уложил на мелкую гальку. Хани, не отпускала его шею, что поощряло активность Аполлона. И он стал покрывать поцелуями её грудь, живот, бёдра, бормоча знакомые три слова: "Ich libe dich!"
Хани, несмотря на свои 17 лет, проявила большую изобретательность и страстность интимных движений, чем удивила и обрадовала искушённого Аполлона. И они "забылись" в неуёмной страсти, когда необузданная энергия переливалась то в одного, то в другого. И эти "качели" раскачивали их над пляжем, порхая где-то между звёздами, впивая черноту ночи и раскалённую наготу, извивающихся тел.
Впервые Аполлон ощутил что-то небесное, неуловимое, так объединяющее их с Хани, а не только радость от очередного овладения девой. Они лежали рядом на гальке, смотрели на низкие звёзды и наслаждались ощущением близости.
Она - увлекательным и необычным приключением, романтической ночью, русским парнем, с которым так легко и интересно. Он - каким-то необычным ощущением невесомости и расслабленности полёта. Оба были наполнены чувствами и переживаниями происшедшего и какое-то время витали где-то далеко.
Но вот Аполлон поднялся, подхватил свою гостью и ринулся с нею в воду. Они вновь играли, как дети, резвились, ныряли, плескались и смеялись, так им было хорошо.
Часто, проводив своих дам, ворошиловские ребята собирались в «Алейке». Выше санатория располагался живописный сквер из магнолиевой аллеи и розария, разбитого дорожками с самшитовым кустарником.
Скамейки стояли так, что глаза, сидящих на разных скамейках, никогда не встречались. Ребята пели лихие песни и для души.
Слова – Сан Саныча Кузьмина, музыка на мотив известной песни - «Марина»:
Когда впервые я сказал «Волына»,
Забилось сердце часто, очень сильно.
В глазах моих надежда промелькнула,
Что в «Спутник» на «Волыну» попаду.
Работает затейником там Ваня,
Красивый, статный, скромный парень.
Один из зачинателей «Волыны»,
Он говорит великие слова…
«Волына, Волына, Волына»,
Ты счастье и радость моя.
«Волына, Волына, Волына»,
Тебя полюбил навсегда.
На всём большом кавказском побережье
Наперечёт все знает «кабаки».
Но ходит, как и прежде, в «7 корпус»
И жрёт полусырые шашлыки.
Он провожает женщин нежным взглядом,
Особенно с массивным, толстым тазом.
Кидает им предлинную «затраву»,
Что за «Волыну» жизнь готов отдать.
«Волына, Волына, Волына»,
Ты счастье и радость моя.
«Волына, Волына, Волына»,
Тебя полюбил навсегда.
Королём «Волыны» все его считают,
И отлично знают Ванюшу физрука
В Москве и Ленинграде, и в Целинограде,
В Хосте, на Мацесте и даже на Бзугу…
И даже на Бзугу, и даже… на Бзугу…
Замена!!!
Продолжение следует...
