Никак не получалась у Санька профессия. Был он старательный, но безинициативный. Сделает, что скажут и может сидеть или лясы точить, пока его не пихнешь чем то еще заниматься.
Каждый понедельник за утренним кофе Саня рассказывал одну и ту же историю.
- Прикинь, да? Родаки свалили шаббат праздновать к отцовским корефанам. Я на диванчике раскинулся, в телек втыкаю, епть, да. Там этот, фильм… Как его? Ну, там пацаньчик с войны пришел, а его девушку блатные почикали. Он, короче такой, епс, пошел туда и выхреначил толпу. Он им такой, ха! Ха! Кирдык! - демонстрировал свое умение в боевых искусствах подмастерье. - Не смотрел? Классный фильм! Не помню названия. Раз двадцать его уже видел и все время нравится как в первый раз. Искусство, епть!
- Индийский, что ли? - предположил Леха.
- Нет, чо? Голивуд! Американский! Епть, да!
- Ты дальше слушай, чо как...
Вобщем выходило, что парень каждый шаббат смотрел один и тот же фильм и от нечего делать тащился куда то с какими то тухлыми приятелями направо, вдоль улицы Жаботинского, то до фонтана или какого то другого ориентира и не найдя веселья снаружи, снова стремился к своим любимым киногероям, пока не придут родители. А уж с подвыпившим отцом и обозленной матерью в доме скучать не приходилось.
Самое большое впечатление от прогулок Санек получил когда совершил променад по Гуш Дану в Еом Кипур. Город поразил юношу своей холодной пустынностью. Он ощущал себя в центре киносюжета катастроф. Молчаливые улицы пугали и манили безлюдными коридорами урбанизма. Голые переулки, проспекты и автомагистрали разбегались во все стороны, пораженного эпидемией одиночества Тель- Авива. Оставшиеся в живых жители прятались в своих тесных квартирах и синагогах, вымаливая прощение у Всевышнего. Периодически, где то в глубинах безлюдного города, панически вскрикивали сирены служебных машин. Автомобили , воткнутые вдоль дорог на парковках, скучно пылились под жарким израильским солнцем. Когда навстречу ему вдруг попалась бабка в платке, с каталкой и садовыми ножницами, которыми в фильмах ужасов скопят лохов, Санек предусмотрительно перешел на другую сторону.
- Не, ну правильно! Хиль ее знает, чо у нее в голове? Во, да? - объяснял Санек свои ощущения от прогулки в судный день. - Я на следующий год снова пойду, чо нет. Пойдешь со мной? - набирал любителей острых ощущений в город призрак сталкер пустынных улиц.
-
Впервые встретившись после того, как Леха с хозяином в Шиши разыграли Санька, чуть не отправив его зарплату на поддержку повстанцев в Гондурас, парень, набрав воду и поставив чайник для традиционного утреннего ритуала, завел свою уже традиционную историю первого рабочего дня недели.
- Прикинь, да? Родаки свалили шаббат праздновать к отцовским корефанам, я на диванчике раскинулся, в телек втыкаю, епть, да. Смотрю новости. - Санек улыбается, помятуя прежний розыгрыш.
Теперь его на мякине не проведешь!
- Знаю, знаю - улыбнулся Леха - потом, хренак, в дверь звонят, там приятели твои, чо как, спрашивают, гулять пойдешь...
- Не, да! Вчера реально в дверь кто то звонит. Я, такой думаю себе, ексель моксель, кто там нажуживает? Открываю. Там телочка, бля ,стоит. Такая ничего себе. Ладненькая. И глазища со стакан и сиси, как чарджоуские дыньки. - Увлеченный собственными представлениями, рассказчик изобразил овальные кочаны на уровне своего бюста, как будто обжимал невидимые длинные груди. - Я ее спрашиваю: "- Ма роца?" - " Что хочешь?", она так смотрит на меня загадочно, шмара, и на иврите мне говорит: - Шалом, туда сюда... Ани Мирьям. Тебя - говорит - хочу. Отха роца, Епть! Израельтянка! Делай - говорит - со мной что хочешь! Во бля, на! Ну я ее за цирлы и на диванчик, там за ляшки прихватил, она и разомлела. Ну, я ее и так, и эдак... Короче, ахрюненно шаббат прошел! А, потом родаки вернулись.
- И, что они сказали на открывшуюся им пикантную ситуацию? - поинтересовался Леха.
- Так она уже свалила тогда. Чо там рассусоливать? Праэльно ж? Раз, два и все. Пошла на хрен. Но я ее, конечно, изрядно помусолил…
Леха так явственно представил себе возникшую картину, что подобное развитие событий казалось абсолютно абсурдным, но в конце концов это была личная жизнь Санька и он был в праве представлять ее такой.
- А потом, что? - непринужденно спросил Леха.
- Ну, там похавали. Туда, сюда и спать легли. Они, хорошо ничего не заметили. Только мать ругалась, что диван помят, но я ничего не сказал.
В проеме входных ворот показались арабы. Атеф с Самиром приветственно замахали руками. Они были уже наслышаны от Виктора о приключения молодого полировщика и были рады познакомиться с новым рабочим. Всю неделю мастерская готовила большой заказ, чтобы в пятницу всем вместе выехать на установку гранитных кухонных столешниц.
На аркаве Атеф, Самир, Леха и Санек во главе с Викторм слажено затащили гранитные панели в дом, раскидали и распределились по рабочим местам, как матросы по боевому расписанию. Виктор расположился напротив театра рабочих действий вместе с хозяевами дома за кофе с печенюшками. Так как Виктор внешне был очень похож на актера Бельмондо, то если не прислушиваться, что они говорят на иврите, со стороны казалось, будто звезда французского кинематографа собрал вокруг себя своих добрых старых друзей и они эмоционально обсуждают новую постановку мэтра о борьбе прогрессивных и творческих сил с природным материалом. Эдакий перформанс театрализованных кухонных Роденов.
Самир и Атеф, со снайперской точностью подгоняли и склеивали стыки, щурясь на выровненные соединения. Санек занял диспозицию возле ящика с инструментами и как юнга в казематах, подносящий заряжающим снаряды, суетливо подавал нужный инструмент. Леха залез внутрь шкафов проклеить силиконом просветы и присоединить шланги, выгибаясь пластом в темных кухонных коробах, как красный кхмер в крысиных норах. Работа спорилась и подходила к концу. Зрители все время жестикулировали, смеялись, поглядывая на молодого старательного паренька. И Санек зачем то поперся на передовую. Он втиснулся в узкий промежуток между Лехой и дверцей шкафчика и разглядывая работу более опытного мастера, неожиданно задал свой обычный пятничный вопрос:
- Чо, Лех, сегодня то будут деньги? Мани, мани, епть. - хитро заулыбался Санек.
Леха уже несколько часов возился под дном рабочей столешницы и в угловатых внутренностях кухонной мебели испытывал недостаток воздуха. Не помогали даже редкие глотки остывшего кофе в редких вылазках на поверхность. Мастер покосился на узкий проход, теперь заполненный двумя телами. В небольшой просвет было видно, как Виктор с заказчиками наперебой давали друг другу советы по поводу всего на свете.
- Аваль атем едим ма зэ кара бэ Гондурас? - спросил у клиентов Виктор и принялся рассказывать прикол прошлой недели.
- А вы знаете что случилось в Гондурасе? - спросил у клиентов Виктор и принялся рассказывать прикол прошлой недели, не подозревая о том, что новый розыгрыш уже начался как отголосок прошлой шутки.
Леха ,вернувшись к работе, непринужденно заметил:
- Не, Сань, сегодня зарплаты не будет.
- Чего опять? - ухмыльнулся ушлый пацанчик.
- Ничего! Просто редко, но так бывает. Чтобы арабов выпустили Виктор, где надо отбашлял. Так что налички нет.
- Но как же тогда, сук? Чо делать то? - запериживал Санек.
- Не мандражируй! На такой случай мы зарплату мрамором получаем.
- Как это мрамором?
- Ну, сколько ты заработал, пильнут тебе гранита на эту сумму. В твоем случая кусок примерно в квадратный метр и все путем. - как само собой разумевшееся, вещал шутник.
Леха все доделал, проверил и парни выбрались наружу. Подбадриваемый, благодарными слушателями Виктор смаковал историю о Саньке и повстанческих акциях туризма в Гондурасе.
- Ани рацити ликнот ло тиюль бэ Гондурас, Кеилу ме профсоюз овдим Израель ве лехагид ше маапэха ноцха, аваль шам бээмэт балаган - хохотал Виктор "Бельмондо", расплескивая вокруг себя обаяние последнего дня рабочей недели.
- Я хотел ему купить путевку на курорт в Гондурас, как будто от профсоюза рабочих Израиля и отправить его под видом победы революционных сил, но там сейчас действительно не спокойно - хохотал Виктор "Бельмондо", расплескивая вокруг себя обаяние последнего дня рабочей недели.
- Мне не нужна гранитная плита, да! Что я с ней делать буду? Лорен Грин! - возмущался Саня новой несправедливости.
- Чудак ты! Гранитом получать гораздо лучше. Его продать можно выгодно. Больше мазкорета выйдет. Или в хозяйстве использовать. Советую брать черный орез. Он хоть потяжалей, но прочный и подороже.
- На хрен мне квадратная каменная плита? Кому я ее продам? Тебе надо?
- Я свой кусок Атефу продал уже. Он в Газе дом строит. Спроси у него, может ему еще надо?
Леха покосился на веселого коренастого араба и отправился сбагривать свой мифический кусок зарплаты молодому домостроителю с территорий.
- Атеф! - неуверенно бормотал Санек - Зэ нахон ма ше Леха омэр.
- Атеф! - неуверенно бормотал Санек - Это правда, что Леха говорит?
- Ма ше Лёха омер, хаколь нахон! Ма ху амар, од пам? - сдерживая улыбку, хмурился Атеф.
- То, что Лёха говорит, всё верно! А, что он сказал опять? - сдерживая улыбку, хмурился Атеф.
- Ху амар, ше хамаскорет шель хашавуа мекаблим бэ гранит?
- Он сказал, что на этой неделе зарплату получаем гранитом?
- Нахон! Эйн кесеф хайом. Зэ ле баья. Анахну наасоф леха кама хатихот ме харицпа. Зэ харбэ ётер тов ме хамаскорет!
- Верно! Сегодня денег нет. Это вообще не проблема. Мы соберем тебе обрезки с пола. Это гораздо лучше зарплаты!
Атефа распирал припадок веселья. Для убедительности он пучил глаза и принимал театральные позы. Выходило убедительно!
- Ата боне байт? - поинтересовался Саня.
- Ты строишь дом? - поинтересовался Саня.
- Кэн! - утвердительно кивнул Атеф.
- Да! - утвердительно кивнул Атеф.
- Ата роце ликнот хатиха шели? Метр аль метр! Орез Шахор! - втюхивал, как мог, Санек свою дорогую обузу.
- Хочешь, мою плиту купить? Метр на метр! Орез Шахор! - втюхивал, как мог, Санек свою дорогую обузу.
- Они ле ехоль! Они квар канити хатиха шель Леха. - кинул заговорщецкий взгляд Атеф на кивающего Леху. - зэ квар етер мидай кавед, аваль ани эарелеха маком тов. Акотэ Тахана Мерказит еш арбэ анашим. Шам темкор якар вы махэр. Аль тидаг. - Я не могу! Я уже купил Лёхину плату. - кинул заговорщицкий взгляд Атеф на кивающего Лёху. - Слишком тяжело их тащить, но я покажу тебе хорошее место. Возле центральной автобусной станции. Ты там продашь быстро и выгодно. Не дрефь!
Подхватил тему Атеф. Самир рядом с ними то и дело вспрыскивал безудержными спазмами веселья. Зрители на стульях вслушивались в диалог молодых балагуров и не верили своим ушам. Они так прониклись искренней доверчивости Санька, что все рабочие кухонных подмостков получили чаевые от благодарных зрителей, а Санек получил больше всех, чему в купе с полученной зарплатой был безмерно рад.
ЭПИЛОГ
Арабов снова закрыли и опять надолго. Саня вскоре уволился, сославшись на наклюнувшийся фарт в коммерческой сфере и Леха работал с новым подмастерьем из Питера.
- Максимилиан Оливерович Буклей! - представился парень.
- Алексис Янович Розенблюм! - протянул руку Лёха и ребята сработались.
Внешне он был
