Произведение «От февраля до Москвы...» (страница 1 из 5)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Рассказ
Автор:
Баллы: 2
Читатели: 1260 +1
Дата:
Предисловие:
Звук автострады безжалостно врывался в наглухо закрытые  окна из современных пластиковых пакетов. Сон был прерван и она, съежившись, принялась прислушиваться. Гул машин, нервные сигналы клаксонов напомнили, что она не дома. Дома, в ее родном городе, бесконечно долгое время, за окнами была страшная «тишина». Там не гомонят люди, не гудит транспорт, не воркуют голуби на козырьке окна и не смеются дети. Там можно ходить по проезжей части и не оглядываться. В определенные часы. Большую часть суток лучше вообще никуда не входить. А ночью, ночью занять место в бомбоубежище. Там, в ее родном городе, воздух разрывала канонада артиллерии, «градов», «пионов» и  свист пролетающих мимо снарядов, с обязательным взрывом, где-то совсем рядом, словно намекая, с издевкой, что следующий может быть твой.  От взрывной волны дрожали стены, звенела посуда и стекла в окнах, заклеенных белой бумагой накрест. Поднимались клубы пыли и соседние постройки, если не падали как карточные домики, то подобно спичке загорались. Те же, кому посчастливилось, зияли дырами двух-трех квартир, заставляя соседей разбегаться в панике. Соседи…. Были такие, что снимали свои последние минуты на камеру, или фиксировали гибель и ужас павших горожан, знакомых и просто прохожих… Кощунственно, скажете вы, нет – это единственное свидетельство никому не нужной гражданской войны, современного мира. Это истина, которую не смогут оправдать те, кто скрывается за звучной аббревиатурой АТО, кто цинично и преднамеренно убивает свой народ, посылая брата на брата, выкрикивая лживые лозунги, затуманивая головы половины населения, чтобы убить тех, кто думает иначе, не так, как кучка пришедших к власти олигархов. Там, в ее стране, толстосумы создают собственные армии, покупая наемников, освобождая заключенных, призывая идейных. Там, в столице ее бывшей Родины, президент-самодур с трибуны обещает детям зоны АТО «райскую» жизнь в подвалах. Там, в центре культуры ее бывшей страны, талантливые комики выставляют напоказ фотографии детских гробов, а «единый» народ, борющийся за целостность земель, хохочет над оборвавшейся детской жизнью. Вот это настоящий цинизм и полный упадок, не просто нравственности, это совершенная потеря ЧЕЛОВЕЧНОСТИ.

От февраля до Москвы...

             «От февраля до Москвы»… Зима. Конечно же, было в ее жизни прошлогоднее лето. Душное, обжигающее, плавящее асфальт как намек, что вот-вот грядут перемены.
Была и осень, переменчивая, впрочем, как и всегда. За исключением того, что вместо золотой листвы она преподнесла Майдан. С обученными войне молодчиками, изображающими студентов. И студентами, согнанными для митинга под угрозой отчисления из вузов.
Был Новый Год. Все с тем же Майданом. Вот только лица и действия на нем сменились. Не уменьшилось в Рождественские каникулы тревог в приближении войны. Зато исчезли из города бездомные попрошайки и, словно в насмешку, их лица мелькали в экране телевизора, все на том же Майдане, только лозунги были уже другие, с кровавыми неразберихами.
«От февраля до…» Именно с февраля пришло полное понимание, что все планы, мечты и надежды рушатся в крахе, все еще ее страны.
Весна принесла небольшую надежду – стал свободный Крым. Да и жители ее края высказали свое слово. А сколько можно молчать?! Кто-то скачет на майданах, в то время пока в ее регионе работают. Но вот те, кто скакал, забыли, наверное, что на Донбассе живут не рабы, а труженики, думающие о своем будущем, о будущем семьи, родных, страны. И слово Донбасса было единым, полностью противоположным сторонникам «европейского будущего».
Но тут в жизнь ворвался Май – сжигая живьем Одессу. И пошел отголосок – бомбили Луганск, Горловку, Славянск…
Двадцать шестого мая была поставлена точка в надежде на мирное будущее. Двадцать шестого мая рабочий день Донецка был прерван всего тремя истребителями, летающими над высотками, бросающими бомбы на мирных граждан. Это потом, по украинским каналам объявят о терроризме России. Но они, дончане, встретились не с террористами и не с обвиненной Россией. К ним пришли нацисты, собственной страны…
Вспомнит ли кто об этом в учебниках Украины? Донбасс не забудет никогда! …
****

           « От февраля до Москвы»…
Зима. Жизнь за окнами просыпалась раньше восходящего солнца. Она повернула голову к окну и тяжело вздохнула. Жизнь менялась кардинально, в мелочах. Ей нравился вид из окна. Широкая автострада, мост над железнодорожным полотном. Огни мегаполиса освещали квартиру даже в самые  темные ночи. Понаблюдав за вереницей авто, медленно двигающихся в возрастающей пробке, поднялась. Не включая свет, прошла на кухню и уже через пять минут пила чай, встречая рассвет, стоя напротив окна, не рядом, а в отдалении, практически у противоположной стены. Да, в ее жизни изменилось многое. Теперь она не накрывала стол, не ужинала у телевизора, а постоянно перехватывала что-то приготовленное на скорую руку и непременно стоя напротив окна. Все реже стелила постель, засыпая под ночные новости, на диване, укутавшись в теплый плед, не снимая одежды.  Вздрагивала от сирен скорой помощи и сжималась, как только слышала приближающийся рокот вертолета…

    «Я не болею тобой от февраля до Москвы
    Я не болею тобой, как сигаретами дым,
    Я просто ветер опять, все просто смыло водой
    Я закрываю тебя, я не болею тобой...»
Глава 1.  
           Ника не вдохновлялась осенью, видя в ней лишь уходящую красоту природы. Не восхищал ее золотой лист, воспетый поэтами. И, сколько она себя помнила, даже ребенком не «купалась» в листве, как ее одноклассники. Она не плела из умерших листьев веночки и не запечатлевала себя на фото в «золотой короне». В осени она видела лишь приближение зимы, пронизывающие ветра, несносные морозы, даже если погода будет больше склоняться к плюсу. Осень, для нее, пахла приближением конца.
Сентябрь. Осень едва ступила на порог, а уголки ее губ уже чуть-чуть опустились, да и глаза погрустнели. Правда, веселья ничто не предвещало, а последние  полгода так вообще вся жизнь неслась под откос. Все менялось, все было шатким. Даже переезд в Москву, в чужой, хоть и такой желанный город, другой страны. Чужой не по душе, по исторически очерченным границам. Сегодняшний день был по-летнему жарок. Она, в легком бирюзовом платье, медленно переходила мост через Москву-реку, морщась от солнечных зайчиков водной глади. Настроение на нуле. Прохожие пробегали мимо, казалось, не замечая ее. И, как не странно, это именно то, что ей, в данный момент, было нужно. В таком же темпе она прошла Арбат, пару скверов, съела мороженое, сидя на скамейки у фонтана и подняла голову к небесам. Голубое небо изредка разбавлялось одинокими облачками, лениво проплывающими над головой, не гонимые ветром, а дрейфующими. Вот она – Москва! Город ее мечты. И не правда, что все дороги ведут в Рим. Все тропы, дороги, пути ведут сюда, в Столицу, в красавицу Москву. В мегаполис всех времен и историй. В хранительницу истинности прошедших событий.
Прекрасный тихий день переступил на вторую половину и она, так и не осмелившись приняться за поиск работы, решила перекусить в кафе и, не спеша в свой новый, пусть и временный дом, гулять до истощения сил. Так прошло еще двое суток. Ни новых знакомств, ни ясности на будущее.
Пятый день сентября начался, как и предыдущие. Выпрыгнув из сна, выпив кофе, стоя напротив окна, затем, быстро одевшись, она поспешила в центр города, серьезно намереваясь купить газету, зайти в супермаркет и приобрести необходимые продукты, для экономии средств, а после этого, главное — разослать резюме по сайтам трудоустройства. Уже через час она спустилась в метро, а когда приехала на обозначенную планами ветку, толпа праздно-гуляющих туристов затянула ее с собой, пришлось отложить серьезно поставленные планы и повторить все то, что она делала почти неделю – бродить по незнакомым улочкам, знакомиться с достопримечательностями, вживаться в окружающий ее мир, становиться своей. Погода баловала. И когда, совершенно неожиданно, налетевший ветер поднял клубы пыли, она вспомнила, что без зонтика. И эта покупка была необходима, впереди долгие осенние дни. Вдали прогремело, ее плечи невольно ссутулились, голова склонилась. Она тут же исправила осанку, произнеся:
— Люблю грозу вначале мая… Только, ныне у нас осень, осень у нас, сейчас!
Крупные редкие капли упали к ее ногам. То тут, то там запестрели разноцветные зонтики и она, оглянувшись по сторонам, поспешила найти укрытие. Непогода была проворней ее и вот она, обняв себя руками, пряча лицо от воды, быстрым шагом пересекала открытые, почти пустые аллеи городского парка.  Минута и вся ее легкая одежда промокла до нитки. Неожиданно, она услышала над головой некий навес между ней и непогодой. Дождь приглушенно стучал, падая не на нее, а на нечто мягкое. Затем она заметила справа от себя согнутый  мужской локоть. Скосила глаза, не поворачивая головы, приподняла взгляд и разглядела твердую руку, державшую большой черный зонт. Тут же услышала, короткое: «Прошу!» И, придвинулась, ухватилась двумя руками за предложенную ей руку, стесняясь посмотреть в лицо. Невольно ускорила шаг, поспевая за широкой мужской поступью. Так добрались до ближайшего бизнесцентра. Поднявшись на две ступеньки, повернулась и кротко глянула на спасителя. Добрая улыбка мужчины ее лет, выбила из колеи и она, не изучая его лицо, зато запечатлев в памяти душевность его взгляда, совсем тихо сказала:
— Спасибо!
— Пожалуйста! – ответил он весело и, собрав зонт, смешался с толпой.
Она вздохнула, вдохновившись коротким знакомством, поспешила домой.
           Сутки прошли в энергической загруженности. Приготовив еды на неделю, разослав запросы предполагаемым работодателям, ей не оставалось ничего другого, как ждать, гулять и восхищаться архитектурой, музеями, выставками…
****
           Усадьба Кускова, радушно открыв свои ворота, встретила Нику не только великолепием построек и ухоженностью парков, а и длинными очередями жаждущих культурного обогащения. Ей сегодня не хотелось созерцать полотна картин, или шедевры стеклодувов, ей желалось природы, последних солнечных лучей и как можно меньше человеческого гомона. Обойдя все аллеи, полюбовавшись архитектурно-парковым ансамблем, голландским и итальянским домиками, посетив оранжереи, изучив снаружи Эрмитаж, она обошла грот и присела отдохнуть на скамью у самой кромки воды. На душе было прекрасно и покойно. У нее даже возникло чувство, что она здесь уже была, что все запахи ей знакомы, что даже ступни помнят каждый камешек, коих касается подошва ее туфель. Было так хорошо, что и уходить никуда не хотелось. Так бы и сидела тут. А еще лучше, если бы вот здесь, на месте этой самой скамьи, был небольшой «Чайный домик», с видом на отражающейся в водной глади дворец. Что бы столик непременно был круглым, да накрыт крахмальной белой скатертью, в тонких кружевах. Самовар и маленькая, хрупкая фаянсовая чашечка, исключительно белая, ну разве что с тонкой окаемкой золота. Чай ароматный, липовый. Мед в розеточке, искрится на солнце. Ах, если бы…
Время к вечеру. Надо бы и домой. Но ведь так не хочется. Поднялась. Полюбовалась еще раз всей панорамой Кускова и решила не возвращаться назад, а последовать за людьми, праздно двигающимися мимо нее. Минут через пять поняла, что заплутала, в огромном парке, но упорно, следуя подсказкам навигатора в телефоне, пыталась выйти к транспорту. Еще минут десять и она уже стала распознавать звуки автострады, а значит и до остановки не далеко. И снова осень решила отомстить ей за нелюбовь. Набежали тучи, полил дождь. Тут-то она и вспомнила, что зонт еще не купила, беспечно отдаваясь теплым сентябрьским дням. Вышла на асфальтированную дорожку, огляделась по сторонам и ускорила шаг, направляясь к маячившей остановке.  Сегодня на ней был легкий плащ, но и он не спасал от сырости, пронизывающей насквозь. И снова она, прежде чем понять, услышала приглушенный стук капель о прикрывающую ее ткань. Опять возник локоть, в строгом, черном пиджаке. На этот раз она не бросала кротких, застенчивых взглядов, не взялась за предложенную ей руку, а резко остановилась, развернулась и подняла голову. Удивление, легкий шок и…
— Вы?! Вы что, меня преследуете?! – выпалила на одном дыхании и замерла.
— Скорее уж работаю ангелом хранителем. – мягкий баритон, такой теплый и обволакивающий, просто обезоруживал своей задушевностью и она, набрав полные легкие воздуха, ощутила головокружение, возможно от переизбытка кислорода. Прикрыла глаза и замотала головой.  
— Дышать разрешается. – продолжил мужчина, улыбаясь. И в этой улыбке не было ничего ироничного, надменного, оскорбляющего. В его лице, в том, как он стоял, слегка склонив голову к ней, в мягком покате сильных плеч, просто веяло заботой и щедростью. – Я так понимаю, вы к транспорту. – Она кивнула в ответ. Он приподнял локоть руки, в которой держал зонт, снова предлагая опору. Второй рукой указал куда-то вперед, говоря: — Прошу!
И она воспользовалась его предложением, прижалась к руке, укрываясь от усиливающегося дождя. Всего пару минут отделяло их от проезжей части. И когда она увидела стеклянный козырек остановки, когда собралась поблагодарить, он снова опередил, предлагая:
— Может, я подвезу Вас к дому? Вон моя машина, одиноко скучает у обочины.
— Ну, это как-то неудобно. Да и мне не далеко.
— Недалеко. – повторил он тихо, чуть приподняв голову. Они так и стояли, посреди тротуара, под


Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Реклама