До сих пор люблю ставить сам себе разные каверзные вопросы: а смог бы ты, например, дорогой товарищ, за большие бабки выступить на съезде нашей ведущей партии? или, наоборот, подобно герою одной позднесоветской пьесы отказаться от премии в целях экономии бюджета? Ну и т.д.
Вот и теперь в это тревожное в международной политике время резонно спрашиваю себя: а готов ли ты как истинный гражданин отдать жизнь за Родину, если придется?
И тут же, заглянув глубоко в себя, честно отвечаю: нет, не готов, нет во мне такого героического желания…
А ведь было когда-то оно, было! Да и как же без этого, когда с детства всё недавней войной вокруг дышало?! Даже зависть брала, что не успел ты тогда на эту схватку великую, что не отличился ты на поле боя, не пролил кровь за Родину…
Ну а потом, уже в молодости, грянул Афганистан, но тут даже и мысли такой не мелькало. Это ведь был, как говаривали тогда наши (еще не буйные) пропагандисты, интернациональный долг. Значит, умирать вроде уже не за Родину надо было, а за что-то другое, сомнительное, во главе с товарищем Леонидом Ильичем…
А затем и чеченская война развязалась. Территория, понятно, наша, российская, а война – все равно какая-то чужая, неправедная… И тут никакого желания подставлять свою башку – не было. Только-только ведь распался Союз, все кувырком пошло… За что гибнуть-то? Не за березовских же с гусинскими, чтобы им еще больше перепало?!..
Думал, хоть в наши времена такая готовность патриотическая появится – за царя и Отечество жизнь отдать. Тут ведь и Крым, и Донбасс, и враги кругом… Нет, и теперь не готов. Опять своя шкура дороже. Ежели только по воинской обязанности призовут, но тут уже, извиняйте, из возраста вышел. А душой – ни-ни.
Я уж и так себя распаляю, и этак: смотри, говорю, сколько врагов кругом, как они щерятся на наши успехи, хотят, как Гитлер, нас поработить, отнять у нас нашу кормилицу-нефть, газ, нарушают права наших миллиардеров… Неужели сдадим своих, не встанем грудью за Родину?!
Но – не берет, что-то останавливает, сам себе не верю…
Видно, пропало во мне безвозвратно это чувство самоотверженное. И никакими уже супер-парадами, пышными представлениями, чемпионатами, истошными криками его не вернуть.
Иной раз, правда, заедешь в какую-нибудь далекую деревушку – без крутых особняков, бордюров, прочего нашего прогресса, и вдруг мальчонка какой-нибудь белобрысый встретится. И так тебе его рожица понравится, не испорченная еще всей этой нашей телетрескотней, непрестанными шоу, враньем, вспомнишь и Есенина с его Русью уходящей, и Тургенева, и Толстого... И подумаешь: вот за это, пожалуй, и умереть можно.
