ПОЧТИ ЕСЕНИН

Застыв на пороге комнаты, он опешил! Слишком разителен был контраст с тем, что он ожидал увидеть. Огромные настенные стеллажи, сплошь окаймлявшие комнату, ломились от книг, фолиантов, папирусов …!   Это изобилие поражало!  Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что здесь сосредоточено  всё лучшее, что человечество зафиксировало на бумаге и подобных ей носителях.
Не хватало, пожалуй, только клинописи.
Великолепие, представшее перед ним, завораживало своей мощью. Мощью мысли, воплотившейся в этих произведениях письменного творчества.
Оцепенение перешло в изумление, которое сменилось восторгом, выскочившим из него в виде возгласа:
- О, Боже!!!

В библиотеке было тихо, а в потоке солнечного света, падающего из окна, висели мельчайшие частички книжной пыли. Это было прекрасно! Но, что это!?
Легкое потрескивание рвущейся бумаги, доносившейся из-за письменного стола, стоявшего около одного из стеллажей, грубо нарушили это торжественное великолепие.  Это казалось кощунством в храме Её Величества Книги. Он заглянул за стол. Там на полу сидел  небольшого роста тщедушный лысый человечек в засаленном сером больничном халате, и своими маленькими ручонками рвал на полоски листы какой-то довольно толстой книги. Увлеченный своим занятием человечек ничего не замечал.
- Что Вы делаете!? – в ужасе закричал хозяин комнаты.
-  Сволочи!  Не хотят! Но я хитрый! Вот сожгу все книги – меня и напечатают!  Рукописи не горят!? Но я хитрый! Если страницы рвать на полоски –  получится рваная бумага, которая прекрасно горит! Я знаю! – ответствовал человечек, ничуть не удивившись.
Вдруг, откуда-то выскочили два санитара и, скрутив человечка, быстро выволокли его из библиотеки. У входа стоял врач,  
-  Не бойтесь! Он неопасен.  Осеннее обострение вялотекущей шизофрении.
- А что с ним!?
- Крыша съехала на почве графомании.  Считает себя, как минимум, Есениным! Пописывал стишки, типа «У меня в садочке влюбленные на кочке», которые, естественно, никто не брался напечатать! Однажды объявил себя Есениным, чтобы получить право на издание своих вирш. Печальный случай!  - пояснил врач, и вышел со словами, - Всё нормально! Отдыхайте!

Он оглянулся. Вокруг снова была его любимая спальня. Почувствовав, вдруг, сильную сонливость, он прилег на кровать. Медленно ворочались мысли: «Книги хотел сжечь. Конечно, его бы напечатали.  А я!? Хорошо, что санитары вовремя подоспели. А спички-то я вовремя стырил! Хи-хи-хи! Вот с утра и начну!».  
Улыбаясь, он заснул.  
На двери его спальни висела табличка «Бокс № 10».