с горячим клюквенным киселем или открытый пирог с пьяной вишней и сладким чаем. Также предлагаем господам пассажирам большой выбор крепких и сладких вин, настоек и наливок.
- Спасибо любезнейший. Все славно. Передай повару, нашу благодарность. А ужин, ужин пусть подает сюда через…
Князь оглядел игроков, стол, карты, внушительную кучку купюр, возвышающуюся посредине, и закончил:
- …Пусть подает сюда через час. Да-да. Я думаю, мы уже к этому времени закончим.
Матрос ушел, а игроки вернулись к прерванной партии.
3.
…- Так как же мы с вами, милостивый государь поступим?
В каюте, освещенной только подсвечником с тремя толстыми свечами желтого воска, за столом сидели лишь двое: губернатор, князь Владимир Александрович Боровитинов – Мещерский и купец первой гильдии Дмитрий Титович Ямщиков. Сигарный дым сизыми слоями колыхался под потолком. В широкие окна смотрела плоская, неверной формы, желтая луна. Сквозь приоткрытую дверь в каюту проникал свежий ночной воздух и чуть слышные соловьиные трели.
- Никак соловьи?
Весело удивился князь вслушиваясь.
- Ну да, соловьи. Ишь, как стараются. Значит, берег близко. Должно быть к Чебоксарам подходим.
Его сиятельство с трудом уложил выигранные деньги в пустой ящичек из-под карт и уже без тени улыбки повторил.
- Так как же мы с вами, милостивый государь поступим? Последняя ставка выглядела как: все против всего. Вот и наши расписки: ваша и моя.
Князь бросил на стол два обрывка мятой бумаги.
- Ваше сиятельство…
Ямщиков повалился в ноги перед Боровитиновым - Мещерским.
- Не губите! Да как же я домой-то возвернусь? Я из Нижнего Новгорода телеграмму отбил, мол, с барышом еду.…А на деле…что, вместо барыша - паперть!? Я, я не могу так с ними поступить. Детей пощадите, князь!
-Слушайте, вы…
Князь с трудом освободился от цепких рук купца.
- А если бы проиграл я? Как бы вы поступили с моей распиской, полу уважаемый господин Ямщиков? Неужто простили бы Генерал- губернатора? Голову кладу, что нет. Вы mon cher, уже назавтра в моем именье вместе с землемером объявились бы. Уверен!
Князь подошел к двери и раскурил новую сигару.
- Так что же мне делать, князь?
Все так же стоя на коленях, чуть слышно спросил Ямщиков, ладонью смахивая обильные слезы.
- Что же мне делать?
- Все-таки правы были древние: « Est quaedam flere voluptas» , сиречь, в слезах есть что-то от наслаждения.
Мещерский затянулся, слегка кашлянул и, оглядев сломанную фигуру купца, продолжил.
- Поезжайте домой, обнимите супругу, поцелуйте детей. Одним словом, вы, купец первой гильдии Дмитрий Титович Ямщиков живите, как и жили раньше. Но если, до Рождества Христова не выполните то, что я сейчас вам озвучу, а самое главное не предоставите мне доказательств содеянного, я с чистой совестью и главное по закону Российской Империи, воспользуюсь всеми вашими активами.
Ямщиков приподнимаясь с колен, в ужасе прикрывая рот ладонью, прошептал, сипло и громко.
- Да вы, ваше сиятельство никак меня в душегубцы решили определить? Убийцу из меня сотворить надумали?
- Вовсе нет, милейший. Вовсе нет. Сейчас убийцу нанять и за четвертную проще простого. Но нет. Со всеми своими врагами я привык разбираться сам.
…Князь сел и налил себе коньяка.
- Под Москвой, в Хотьково, есть женская обитель - Покровский ставропигиальный монастырь. Вам нужно-то всего ничего: совратить монашку. Сестру Евдокию. В миру - Анастасия Давыдова. С вашей-то внешностью и деньгами, мне думается, это будет сделать совсем несложно. Принесете мне доказательства вашей победы, и расписка - ваша.
– И чем князь перед вами, смогла провиниться некая черница Анастасия?
Ямщиков поднялся с колен, отряхнул брюки и присел напротив князя.
- Где ваше губернаторство, и где она, монашка Хотьковского монастыря? Я не ослышался, простая монахиня, даже не игуменья?
-Да. Именно так. Именно простая монашка. Но именно Евдокия и именно Давыдова. На вид ей около тридцати лет, над верхней губой маленькое родимое пятно. Не спутаете. Другой такой красавицы отыскать сложно. А в чем ее предо мной вина? Мне кажется Дмитрий Титович, этого вам лучше и не знать. К тому же, как знать, быть может это не она, а я перед ней повинен?
Боровитинов - Мещерский невнятно выругался и зло раздавил сигару в пепельнице.
- Господи! Князь! Дорогой! – Ямщиков опять упал на колени.
- Освободите ваше сиятельство от греха подобного. Ведь мне, да что мне, вам потом как с грузом таким-то жить? Ведь они, там, за стеной монастырской, ровно дети чисты.…Да это ж все одно, что ее, монахиню вашу на нож посадить. Освободите…
- Ну и дурак.
Глухо выдохнул князь и поднялся.
- На днях ожидайте прихода судейских и стряпчих. Прощайте сударь.
- …Стойте. Стойте князь. Я передумал. Будет вам к Рождеству подарок. Будет.
Ямщиков хватанул несколько крупных глотков коньяка прямо из графина и на выдохе повторил: - Я передумал.
- А я и не сомневался. Молодец.
Князь взял шкатулку с деньгами и, кивнув головой, вышел.
4.
День постепенно клонился к вечеру. Зимой даже и снежной, в России темнеет рано.
Возле монастырских ворот два газовых фонаря, блеклым яичным желтком расползлись в снежной круговерти. К гостинице под крики и ругань Ванька подъехали сани, груженные колотыми дровами. Окна в номере потемнели, покрылись черной амальгамой.
Ямщиков зажег лампу, подождал, когда лампа перестанет трещать и плеваться огнем, накрыл колбой и бросил взгляд в окно.
В стекле необычайно четко отражалась Анастасия Давыдова.
Женщина уже оделась, а сейчас расчесывала коротко остриженные золотистые волосы.
- До чего же она хороша!
Вглядываясь в отражение монахини в который раз подумал купец. - Необычайно хороша.
Женщина почувствовала внимательный взгляд Ямщикова, и видимо поняв его по-своему, проговорила кротко и негромко.
- Вы господин Ямщиков не бойтесь уж так…Я в участок жаловаться на вас не пойду. Сама во всем виновата. С первой минуты по глазам видно было, что во всех ваших словах правды ни на грош не было. Все что угодно было: страх, отчаянье, безысходность. Жадность была, а вот любви, любви ко мне не было. Эх, Дмитрий. Да тот же самый князь Боровитинов - Мещерский, по чьему наущению вы подобную низость со мной сотворили, любил меня. Всем сердцем любил. Кто ж виноват, что супруга его Елизавета Петровна хоть и хворая была, а все одно, развод ему не давала? Да еще к тому же в синод письма писала. Как уж тут было развенчаться? Тем более если Генерал-губернатор. Златоуст конечно город не большой, а все одно, нельзя. Пример, какой для остальных православных!? Я в те годы в театре драмы играла. Характерные роли. Владимир Александрович на каждый спектакль приходил. Сначала цветы, а потом за кулисами ревнивый скандал: да все с мордобитием, криками.…Стреляться с князем никто не решался: во-первых, Генерал-губернатор, а во-вторых – стрелял великолепно. Будь-то пистолет или ружье охотничье. Все это знали. Да и я знала: он меня на вальдшнепов брал.
И начали за моей спиной перешептываться что, дескать, все свои роли я в княжеской постели заработала. Так что сначала из театра ушла, а потом и с Урала подалась. Хотя точно знала, что отыщет меня Мещерский. Непременно отыщет. Но судя, потому, что вас прислал, супруга его Елизавета Петровна, все еще во здравии?
- Да вроде бы да…
- Пересохшим горлом выдавил из себя Ямщиков.
- Ну, дай Бог ей долгие лета. Терпеливая она женщина. Князь до знакомства со мной, говорят, ни одной юбки в городе не пропустил.
Монашка замолчала и, спрятав волосы под простенький апостольник, направилась к двери.
- Там под подушкой, я для князя в доказательства нашей с вами близости брошку оставила, в виде розы поломанной. Вы уж передайте ее Владимиру Александровичу. Не позарьтесь на золотую безделушку, Богом вас заклинаю. Роза эта единственный подарок от князя (цветы после спектаклей, трудно за подарки считать), единственно, что я от него приняла в память за нашу единственную ночь.
- А ты? Ты куда сейчас?
Купец вдруг подозрительно глянул на уходящую черницу, резко вскочил и собой задержал ее в самых дверях.
- Куда ты, на ночь, глядя, девонька? Оставайся. Номер за неделю вперед оплачен.
- Эх, господин купец первой гильдии.… Эх, Дмитрий Титович.…Эх, господин миллионщик …Слабеньким вы на поверку мужиком оказались. Слабеньким. Трусливым да жадным. Куда вам до князя. Тот два года меня добивался, но до таблеток сонных, никогда бы как вы не опустился. Вот что значит кровь! А вы, кстати, если бы угроз его показных не побоялись, не только бы состояние свое сберегли, но глядишь, и какую-никакую протекцию поимели бы. Фамилия князя не только на Урале громкая, но и во всей России матушке известная. Он в свое время и Абрикосовым помогал, и Мамонтовым…Одно в толк не возьму, зачем он вас ко мне послал? Что он этим сказать-то хотел?
Монашка задумалась на минутку, строгая и покорная, но встрепенувшись, продолжила.
- А обо мне не печальтесь. Сейчас к игуменье на покаяние. Глядишь, и простит меня, многогрешную. Ну а коли не простит, к митрополиту достучаться попробую. А нет, тогда и говорить не о чем, тогда печалиться буду. Но мне теперь, без Бога нашего, жизни нет.
Анастасия легко отодвинула купца в сторону и вышла, прикрыв за собой дверь плотно, но тихо. Легкие каблучки ее, легко простучали по деревянной лестнице. Внизу хлопнула упругой пружиной тяжелая входная дверь и наступила тишина.
5.
« Ваше сиятельство, губернатор и князь Владимир Александрович Боровитинов – Мещерский. Володенька. Столько лет я пряталась, где и как могла, от нашей любви, вот даже постриг приняла, хотя позабыть Вас, миленький мой так и не сумела. Я дорогой мой князь, всю свою жизнь только Вас одного и любила, только Вас одного все эти годы ждала. Лишь обретя веру в обители нашей, мало-помалу успокоилась. Господа нашего Иисуса Христа возлюбила. Хотя верите или нет, иной раз в ликах святых Ваши черты нахожу. А Вы ко мне эту дрянь, этого купчишку подослали. Зачем? За что? Опять эта Ваша болезненная ревность?
Впрочем, это уже и не важно. Главное, что жить такой грязной, после всего произошедшего я не могу, да и не желаю. Прощайте! Некогда Ваша любимая Анастасия Давыдова, после пострига сестра Евдокия. И не печальтесь, ради Бога, хороший мой. Я Вас прощаю. За все прощаю».
7 января 1903 года от р.х. Хотьково. Номера Зинюхина.
Князь внимательно, дважды перечитал записку, вновь сложил ее в тугой конвертик и вложил в золотой, полый бутон розы – броши.
- Где купец!?
- Где и полагается ваше сиятельство. В людской дожидается. Возле печки греется.
Дворецкий замолчал, ожидая указаний.
- В моем кабинете, на столе, под пресс-папье лежат бумаги на имя купца первой гильдии Дмитрия Титовича Ямщикова. Отнесите их голубчик вы мой, этому самому купчишке, а в карманы ему вложите тридцать рулей медью. Будет артачится, позовите людей. Хоть до смерти забейте, но что бы эти деньги он унес с собой.
- Да ваше сиятельство. Будет исполнено ваше сиятельство.
7.07.2015 год. Горбово. Дмитров.
