метель

сражение со стороны, как и положено военачальникам  высокого ранга      И  вот  , рано  утром ,  сразу  , как только  разбуженное  барабанным  гулом  вороньё  снялось  со своих  мест  ночевок и  появилось  в  небе  над лагерем ,  по ним  был  произведен  первый  залп.  Почти  два  часа  длилось  сражение.  Густая  пелена  сизого,  порохового  дыма  висела  над  лагерем    Испятнанные  вороньим  пометом  красноармейцы  вели по  назойливому  врагу  беглый  ,  частый  огонь.  Даже  часовые,  со  сторожевых  вышек, не выдержав  немого  созерцания  на  разыгравшееся   не  на шутку  сражения,  открыли по атакующему  лагерь  воронью  огонь  из  своих  винтовок.  И  на второй  ,  на  третий  день  сражение  продолжалось  с неугасимой   ожесточенностью   .   И  только   на  четвертый  день,  поняв  наконец  всю  тщетность  своих  усилий,  весьма  поредевшие  полчища  ворон ,  признав  свое  поражение  ,  убрались  восвояси.  Желая  окончательно  закрепить  за  собой  одержанную  победу  товарищ  Щинкакрь  приказал,  часть  вороньих  трупов  развесить  на ветвях  деревьев  и на  окружающей  лагерь    колючей.  проволоке      Вторую  же  часть,  по распоряжению  начлага    ,   сдали в пищеблок,  дабы  поддержать  мясным  варевом   ослабевших  заключенных   и  возбудить  в них  желание  еще  немного  пожить  и поработать   на  благо  великого  , рабочекрестьянского  государства  

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------  В это  утро  Владимир  Алексеевич  Мящерский,  он  же  узник  особого  лагеря   для   особо  опасных  врагов  народа  под номером  одна  тысяча   четыреста  тридцать   девять ,  проснулся  рано.  Он  бы  спал  и еще.  Но  коварный  сучек,  проколов  толщу  мха   служившего  ему  постелью, впился  в спину.  Каждую  ночь он терзал  его.  Но  если  бы  ,  кому- нибудь  пришло бы  вдруг  в  голову  посоветовать  избавиться  от этого  сучка, то он бы  посчитал этот совет  кощунственным  а сакмого  советчика  записал  бы  в свои личные  враги.  Этот  сучек  помогал  выжить  Владимиру  Алексеевичу.  Через боль, причиняемую этим  сучком.  Мящерский   ощущал  жизнь  .  Ощущал  ,  что он  еще  жив   и барак  уже  не  казался  ему  одним  большим мрачным  гробом.  Вот  и сейчас , ощутив  острый  укол   он  улыбнулся  сучку,  как  старому    и доброму  другу и повернулся  на бок..  Струйка  холодного  воздуха  скользнула  под  ватник  ,  пробежалась   по голому телу,  вызвав  не приятную  зыбкую  дрож.  Барак  еще  спал.  Мящерский  слышал   чьё-то  неясное   бормотание  ,  чей-то  храп.  Кто-то  надрывно  и тягуче  стонал.  Кто-то    кашлял ,  мучительно  хрипя  и захлебываясь.  Посреди барака,  на свободном от нар  пятачке, святилась,  тускло  малиновым светом ,  печка  буржуйка ,  распространяя   по  бараку  скупое  тепло.  У  печки  застыла  не подвижно  фигура  истопника  с безжизненно  поникшей  на  грудь  головой.  Мящерский  потянул   ноздрями  застоявшийся  воздух  и сквозь  резкий  запах  смолы , тяжелого  духа  давно  не мытых   человеческих тел и кислым  , портяночным смрадом, явственно  ощутил  запах   душистого  , махорочного  дыма.  Несколько  минут он лежал  не подвижно.  ,  прислушиваясь  к  чувству  страха  перед неизбежным  наказанием  за  похищенный  окурок  . Но  острое  желание  курить  заглушило  страх.  Дрожа   от  нетерпения  в преддверии  первой  затяжки  Мящерский  осторожно  поднялся  с нар  и не  спус кая  глаз  с ,  попрежнему  не подвижной  фигуры  истопника  и не обращая  внимания  на обжигающий  ноги  холод ,  направился  к печке.  Чутье  не обмануло  его.  у  правой  ноги  спящего  лежал  выпавший  из  правой  руки  окурок  цигарки.  Прикурив  от  обжигающего  лицо, малинового  бока  печки , Мящерский    жадно  хватал   истосковавшимися  легкими  горький  , махорочный  дым,  бросая  по сторонам  настороженные  взгляды , страшась  увидеть  протянутые  к нему руки  товарищей  .  Он  тянул и тянул  в себя  махорочный  дым  захлебываясь и наслаждаясь  , ощущая  ,  как  густой , мягкий  туман   обволакивает  мозг  отодвигая  в сторону  все не удобства лагерной  жизни.  Еще  одна,  последняя  затяжка.  Каленая  , малиновая искра   обжигает  губы.  Бросив  на пол  дымящийся  окурок  и  уже  не  страшась  ни кого,  не уверенно  переставляя  ,  ставшие вдруг не послушными,  ноги,  Мящерский  с трудом  добрался  до  своих нар  и ткнувшись  носом  в колкий  мох  затих,  как  затихает  ребенок  у  теплой,  материнской  груди.  Когда  Мящерский  очнулся  от  охватившего  его  блаженного  забытья ,ночь  уже  кончилась. Утренний  свет  робко  проникал  сквозь  узкие,  прорубленные  под  самым   потолком  окна призрачными  бликами  скользя  по темному  пространству.  И  это  не на  шутку  встревожило  Мящерского.  Каждое  утро  их  поднимали  за долго до рассвета и  вели  на работу под рев  огромного  барабана.  Так  продолжалось долгие  годы  ставшие  уже  целой  жизнью.  И казалось  , что  уже  ничто,  кроме  смерти не может  нарушить этот непоколебимый  порядок  лагерной  жизни.  Но  сегодня….   Сегодня что-то  случилось.  Давно  уже минуло время подъема  а с улицы  по прежнему  не  доносилось ни звука  . Лишь  скулил  уныло за бревенчатой  стеной  барака ветер,  нарушая,  сгустившуюся над  нарами  , тревожную тишину..  Так  прошел  час,  второй  третий.  Напряжение  нарастало. И  только  тогда,  когда казалось  , что терпению  зэка  приходит  конец  и они  ,не   выдержав  пытки  непривычной  тишиной  и не  известностью ,   кинутся  на  улицу  сами,   за  стеной  барака   утробно  рыкнул  барабан.  А  на  улице  разгулялась    настоящая  метель.  Серые,  тяжелые  тучи , нехотя  ползли  над  острыми  вершинами  хмурых  елей.   Мокрые    ,  липкие  хлопья  снега   косо  неслись  к земле.  -  Что-то  флагов  сегодня  много  понавешано?  Али  праздник  какой  сегодня?  Али  случилось что?  Седьмое  сегодня  Седьмое  ноября.  День  великой  революции.-  Шелестел  над   строем  зэка   едва слышный  шопоток  Рвал  ветер   алые  полотнища  на  главной  мачте   и на  крыше  административного  корпуса    лагеря.  Не  далеко  от  административного корпуса  возведена  праздничная  арка  увитая  алыми  лентами  и украшенная  еловыми  лапами.   Сразу  же  за  аркой  ,  под  навесом  из  еловых лап  накрыт  длинный  стол.  На  нем  очередь  из  бутылок.   На  каждом  бутылочном  горлышке   праздничный  ,  алый  бант.  Алая  скатерть  на столе потемнела  и набухла  от  капающей  с навеса  капели  и казалась  напитанной  кровью.  На  штыках  красноармейских  винтовок так же  топорщатся  алые  банты..  Вот  еще  раз  торжественно  и глухо  ухнул  большей барабан. И  не успел  еще  угаснуть  подхваченный  ветром  гул   как  распахнулись  двери    лагерного ,  административного  корпуса и  на  высоком  крыльце  появились   начлаг товарищ  Щинкарь  и  замначлаг  товарищ  Загорадзе  В  торжественной  тишине   спустились они с крыльца и остановились      повернувшись  лицами  к  зданию  А  из  дверей  корпуса   уже  выходили   участники  тожественного  парада.  Впереди  шли  два  красноармейца    с  красными  знаменами  За  ними  следом  еще  двое  красноармецев  ,  в новых, топорщащихся  еще  на них  шинелях и  шлемах  буденовках  несли  большие, увитые  красными лентами  и  зелеными  гирляндами   портреты  Ленина  и Сталина  Великих и не повторимых  вождей  мирового  пролетариата.  Следом  вынесли  портреты  вождей  рангом  пониже и  видных  военачальников   революционной  красной  армии.  Свердлов,  Орджоникидзе ,  Ворошилов  Буденный  , Киров  .  И  еще и еще и еще.  Все  великие с  устремленным  в  будущее  затуманенным  взором.  Не  повторимые.     Даже  тучи  ,  словно  испугавшись  вдруг  суровых  глаз   целой  плеяды  великих вождей,  прекратили  вдруг  засыпать  лагерь  хлопьями  мокрого  снега  ,  и только  ветер  по  прежнему  неиствовал   и бесстрашно  трепал   алые  знамена  словно  задавшись  целью  сорвать  их  с  флаг штоков   и  унести  подальше от  лагеря..  Праздничная  колонна  ,  с портретами  великих  вождей , с товарищем  Щинкарем  во  главе.  двинулась  торжественным  маршем  в  направлении стоявших  в плотных  шеренгах заключенных окруженных  плотным  кольцом  красноармейцев  с  винтовками и алыми  бантами на  штыках. С  торжественной,  революционной  речью  к  красноармейцам  обратился  сам  товарищ  Щинкарь.  Следуя  его  призыву,  красные  бойцы  почтили  память    своих  павших  в  кровопролитных  боях  с  золотопогонной  сволочью  товарищей  трехкратным  залпом.  Затем ,  под  дружное,  трехкратное  ура  геройский  начлаг   вознес  хвалу  революционной  и великой  партии  большевиков  - коммунистов  и  её  гениальным  вождям И  закончил  свою  речь   товарищ  Щинкарь  пламенным  призывом   доказать  всем  белогвардейским  недобиткам,  что  не  затупились еще  красноармейские  штыки  и  все  так же  остры  их   сабли.  -   И  пусть  они это запомнят-  Выкрикнул  товарищ   Щинкарь   заканчивая  свою   пламенную  речь и  указывая   распростертой  ,  словно  в полете  , рукой   на  серогрязный  строй  заключенных.  Ему  подвели  коня.  Тяжело,  с помощью  красноармейцев,  взобрался   в седло  бывший  лихой  командир   красной  конницы.  Эх,  не  тот  уже  стал  кавалерист.  Да  и конь  уже  не  тот.  Не  тот отчаянный  степной  скакун  .  Но  и  враг  уже не тот.  Нет  , не тот  нынче  враг.  Но  он  есть  враг!  И  его  жалкий  вид  не  должен  вызывать  жалость  в  ,  горящих  жаждой  справедливой  мести, сердцах  революционных  ,  красных  бойцов. По  приказу  товарища  Щинкаря  из  молчаливого  строя  заключенных  отсчитали  каждого  седьмого.Затем всех тех, кто  имел  несчастье  попасть  в это  роковое  число,  сбили в плотный  строй  и  окружив  конвоем  отвели  за  сотню  метров  от  общего  строя.  Здесь  конвой  отхлынул  от заключенных  и  присоеденился к стоящим  в ожидании  красноармейцам.  Послушные  воле  своего героического  командира  ,они  вытянулись  в  цепь  охватывая  полукольцом  жавшихся  к  друг  другу на  пронизывающе ветру,заключенных.  И  вдруг!  С  винтовками  на перевес  кинулись  в стремительную  ,  штыковую  атаку.  Нет  не  затупились   красноармейские  штыки.  Смертоносными  жалами  впивались они  в  беззащитные  тела   несчастных  людей  нащупывая в  трепещущейся  от  смертельной  муки,  живой  плоти  ускользающую  жизнь.  А  рядом  с ними  крутился  на  коне  лихой  всадник  в развивающейся  на  ветру  бурке  и кричал  хрипло:  - Не  стрелять!  Не  стрелять!  Штыком  его  коли!  Коли  штыком!- И  подхавченный  звериным  азартом,рожденным видом  истекающей  горячей  кровью  ,  беззащитной  жертвы  кинулся  вдруг  в охваченную  ужасом  толпу  заключенных  и  закрутился  на  месте  давя  конем и нанося  шашкой  быстрые,  как   молния,  удары, И только   выдыхая  хрипло  ,  -так  их!  Так, сволочь  золотопогонную.   Ни кто   и  ни  когда  не  поймет и не сможет оправдать  и десятой  части  той  злобы  затмившей  вдруг  разум  людей  с  такой  жестокостью и яростью  убивающих  себе  подобных.  Ни  один  следователь  не  докопается  до истинных   причин  этой  неуемной  злобы.  Ни  один  прокурор   не  зачитает  обвинения.  Ни  один  судья  не  огласит  приговора.  И  только  не земной  судья,судья  всевышний,  на  страшном суде  рассудит  их.  Вскоре  все  было  кончено.  В  последнего,  волчком  крутившегося  меж  потерявших  человеческий  облик,забрызганных  человеческой  кровью  красноармейцев  заключенного  вонзилось  сразу  четыре  штыка.  Мящерский  умирал.  Он  не ощущал,  как  глубоко  вошли в его тело  острые