Степанида, подоткнув подол платья, тяжело опустилась на колени на мостки и только собралась полоскать, взяв из таза сырую занавеску, как застыла в изумлении, и спустя несколько секунд раздался истошный крик. Да как же не закричать, как не побежать на отёчных ногах, падая, спотыкаясь, теряя калоши, вверх по склону, если из-под мостков прямо ей под руки выплыло мёртвое тело!
Молодой участковый наткнулся на испуганную женщину на обочине дороги. Пережившая в детстве немецкую блокаду, непосильный труд, голод, непроходящую с годами тоску по погибшему на фронте отцу, бесконечные скандалы с пьяным и буйным мужем, казалось, закалившаяся жизнью до предела, она растерянно сидела в пыли, комкая в руках мокрую тряпку, не могла унять дрожь в теле и подняться с земли…
На утопленницу, весть о которой с быстротой молнии пролетела по селу, прибежали смотреть все от мала до велика, но никто не признал в ней ни родственницу, ни знакомую. Девушку с длинными светлыми волосами, с тонкими чертами лица, с тёмной родинкой на правом виске, в кораллового цвета сарафане, вообще никто раньше не видел. Женщины утирали слёзы, мужики, парни, дети с жалостью смотрели на погибшую. Потом одна женщина заботливо укрыла тело большим платком.
Бригада, вызванная из райцентра, ничего существенного найти не смогла. У погибшей не было ни документов, ничего другого, что помогло бы выявить её личность, как говорят служители закона. Тело увезли, а разговоры о красавице – утопленнице не утихали. Слухи расползлись по всему району и дальше.
В пригородном кафе небольшого городка М. сидел невысокий молодой человек с обычной внешностью: русоволосый, остроносый, в сером свитере и неторопливо накачивал себя алкоголем под хорошую закуску. Официантка – тоненькая, подвижная, кареглазая шатенка три раза приносила ему в графинчике по двести водки, заменила вторую тарелку мясного ассорти, убрав использованную посуду. В кафе было тихо. За столиком у окна едва слышно ворковала влюбленная парочка. Парень в сером пил, ел, молча, пока не зазвонил сотовый. Только тут официантка поняла, насколько посетитель пьян. Заплетающимся языком начал разговор, говоря о каких- то пустяках, потом содержание его высказываний заинтересовало шатенку. Меняя увядшие букетики цветов на столах, она услышала, как парень говорил о карточных долгах, которые смог погасить. Затем сквозь маловнятное пьяное бормотание расслышала, как остроносый, пересыпая речь матерными словами, упрекал собеседника в том, что тот не дал ему попользовать девку: «Всё равно же на тот свет отправлять…»
Девушка вздрогнула, едва не выронив цветы.
Стажёр Славка, невысокий, худой, жилистый, с ежиком светлых, жёстких волос, тоскливо смотрел в окно тесного кабинета и откровенно скучал. Он, как многие, пришедшие на службу в милицию не от того, что где-то надо деньги зарабатывать, а по «устремлению душевному», мечтал о раскрытии преступлений века, но в небольшом районе о таковых и не слышали. Чтобы хоть как-то развлечь себя после утомительного заполнения множества документов, «любезно» подкинутыми сотрудниками, с радостью увидевших в стажёре бесплатную пишущую силу, стал размышлять о той болтовне, которую услышал дома от сестрёнки Светки и её подружки Ланки. Вчера девчонки с упоением обсуждали новую информацию, полученную от двоюродной Ланкиной сестры Верки, а та в свою очередь услышала, он почему-то это чётко запомнил, от внучатой племянницы соседи.
Информация была похожа на пересказ дешёвого триллера. Будто какие–то пацаны задолжали крутым менам хорошую сумму и, чтоб выплатить долг, согласились выполнить грязную работу для банды, чтоб тем руки не марать. Им дали задание убрать главного конкурирующей банды. Они исполнили. Долг им простили. А потом пацаны порешили друг друга из-за того, что когда они собирались убивать главного, вернее главную, один хотел с ней «позаниматься», а другой не дал. Бандитка, по словам девчонок, была необыкновенной, просто ослепительной красоты, как Шахерезада из сказки. Из всей девчачьей фигни, как выразился про себя Славка, за какую-то извилину в мозгу зацепились только два слова «ослепительной красоты». Вдруг парень вспомнил, что совсем недавно слышал эту фразу, когда заходил к криминалистам.
Бабка Степанида долго приходила в себя после ужаса, пережитого на реке. Когда оклемалась, удивилась тому, как мёртвое тело девчонки так могло напугать её, потому как за долгую жизнь смертей женщина видела не мало. О зверствах фашистов уже и не вспоминала, память научилась защищаться от страшных воспоминаний, поставив прочный блок, а вот как обнаружила мертвого мужа в сарае после очередного запоя, как вынимала из петли, как хоронила любимого сына Ванечку, погибшего в пьяной драке (характером парень пошёл в отца), этого забыть невозможно. Вон там, за селом, целая улица кладбищенского городка, где тихо покоятся родные, над каждым холмом которых пролито немало Степанидиных слёз: баушка, матушка, сынушка, свекровушка, брательник, и двоюродные, и троюродные, и дальняя родня. … Да какая там улочка! Полкладбища родичей…
«А эта девчоночка, – горько думала Степанида, – будет лежать где-то под казённым холмом, и никто над могилой слезы не прольёт, цветочка в поминальный день не принесёт…» Тихо катились слёзы по морщинистому лицу, и горькие вздохи плыли под потолком деревянного дома…
Криминалист недовольно оторвал взгляд от монитора, всем видом говоря, что стажёр мешает работе. Но от Славки не так просто было отделаться. …Через полчаса он уже ехал в морг посмотреть на ту, перед красотой которой даже неэмоциональные «сухари» не могли скрыть своего изумления.
Девушка, действительно, была прекрасна. Безупречно сложена, ухожена. Высохшие волосы солнечными волнами лежали вокруг головы. Парень почувствовал, как его горло стало сжиматься, а из глаз – чёрт! – едва не пролились подступившие слёзы. «Прекрасна, – думал парень, выходя на свежий воздух, – но не Шахерезада. Конечно, девчонки могли ошибиться, но скорее всего слухи исказили её внешность, превратив из блондинки в брюнетку. А с той троюродной сестрой встретиться надо!»
Решил – сделал. Движение по прямой, как определился для себя Славка: Ланка, её сестра Светка, соседка девчонки и внучатая племянница соседки – заняло немного времени. В девять часов вечера он уже звонил в дверь конечного пункта. Открыла ему симпатичная рыжеволосая девчушка-подросток, за спиной которой маячила широкоплечая фигура отца. Вот с ним сначала вышел малоприятный разговор, но потом мужчина вник в ситуацию и сделал всё, чтобы, как он выразился с интонацией значимости и важности, помочь расследованию.
Официантку – шатенку, как и говорила рыженькая, нашёл на месте работы, в кафе. Выудить информацию из неё не составило труда после того, как назвал имя рыженькой. Увы, информация была бесконечно далека от того триллера, которым угостили его девчонки. Но теперь у него были слова, сказанные пьяным парнем в сером свитере, а интуиция будущего следака настойчиво шептала о том, что он на верном пути.
– Послушайте, Вика! Может быть, он оставил здесь какую-то вещь? Может быть, называл имена, какие-то места: клубы, рестораны, что-то в этом роде.
– Имён не слышала. Вещей с ним не было, кроме кошелька и сотового. Понятно, всё при нем. Хотя …когда говорил о картах, он сказал: «Наконец, Ринату я больше не должен».
– Спасибо большое! Вы очень здорово помогли!
Расспросы о Ринате, играющем в карты и выбивающего карточные долги, принесли неожиданный результат. Коллеги, услышав имя, мгновенно, как охотничьи собаки, сделали «стойку»: «А ну, колись, стажёр, что знаешь!»
Оказывается, ребята давно «пасли» ночной клуб, в котором карточная игра была не самым большим нарушением, оттуда шли нити к распространителям наркотиков в городе, и через несколько дней планировалось взять всех с новой партией. Запланировали – сделали! На допросе выяснить у Рината имя карточного должника – остроносого парня с наколкой креста на пальце (спасибо зорким глазам шатенки), заняло несколько минут. Директор ночного клуба «сливал» всех без перерыва на перекур, надеясь, что ему скостят срок.
А вот раскрывать свои карты перед товарищами, обиженный их пренебрежением и использованием его способностей не по назначению (писали бы свою писанину сами, а не валили на других), стажёр не стал. Озвучил придуманную на ходу историю, что остроносый его другу деньги должен.
Но чем припереть к стене остроносого, стажёр ещё не придумал! Кроме слов официантки у него ничего не было. Но случай благоволит людям, идущим в верном направлении. На дискотеке в центральном ДК, куда Слава иногда захаживал по субботам, неожиданно столкнулся с одноклассником, который три года за злостное хулиганство «отдыхал» на зоне. Осторожный Славка не назвал место своей учебы и службы. Снова озвучил какую-то выдумку.
Надо сказать, что с того самого момента, как он узнал информацию об остроносом от Рината, у парня появилось ощущение, что в его голове поселилось некое существо, которое спокойно, но настойчиво диктовало, что нужно делать. Временами, он даже, словно, нетерпеливый конь, дёргал головой, желая отвязаться от совершенно неожиданных мыслей, но они шли потоком, и все в ту сторону, о которой парень и не подозревал раньше. Это состояние ему нравилось всё меньше и меньше… А потом случилось вообще невероятное. Только что стоял в коридоре с одноклассником, чуть завидуя широким плечам и сильным рукам, как вдруг, словно проснувшись, обнаружил себя за столом в кампании того же одноклассника и его друзей с характерными наколками на руках. Славка был не робкого десятка, и в тот момент был больше поражён не особой кампанией, с которой уже успел, оказывается, выпить пива, а тем, куда стёрся из памяти кусок жизни в последние полчаса!
А всё было не случайно….
Степанида Прокопьевна слышала о знахарке – целительнице из деревни близ столицы соседней области много хорошего. Порой было очень обидно, что в селе о знахарке узнали спустя три года после самоубийства непутёвого мужа. Узнай раньше, Степанида умолила бы благоверного правдами и неправдами съездить к целительнице. Излечился бы от пьянства, и прожила бы остаток дней в мире и согласии с трезвым супружником, потому как в трезвом виде он был намного спокойнее и сговорчивей. Та знахарка помогла многим сельчанам. После поездки к ней кто -то бросил пить, кто-то простился с застарелыми болячками, а соседка Дарья нашла потерянного пьющей дочерью двухлетнего внука в одном из детприёмников, оформила опеку и растит – лелеет кровинушку.
Почти день добиралась Степанида до места. Сначала на поезде, потом на автобусе. Было семь часов вечера, когда уставшая, с горящими раздувшимися ногами, с тяжёлой головой подошла к забору деревянного дома, и, увидев очередь, так и опустилась на траву. Над ней склонились две женщины. Поговорив с людьми, они пропустили Степаниду вперёд. Подвели к самому крыльцу, поддерживая за руки,
Хорошая работа и написано отлично! Удачи автору! 
