ПО СЛЕДАМ ЗНАМЕНИТОЙ ИЩЕЙКИ

          Это был воскресный петербургский день – 25 октября 1909 года. С  самого утра моросил мелкий  дождь.   Плотное  покрывало  мутно-серых облаков   иногда пробивали  робкие солнечные  лучи,  озаряя  буйство золотисто-багряных  красок  увядающей   осенней  природы. На курортах Сестрорецка   давно  закончился  сезон, но пригородные рестораны и  трактиры Новой Деревни    распахнули свои двери уже   с полудня.  Фешенебельный «Вилла Роде»  с  первоклассной кухней,  великолепным оркестром  был   излюбленным   местом отдыха богатых петербуржцев и  столичной богемы.    «По вечерам ,  над ресторанами…  вдали над пылью переулочной…над скукой загородных дач» -   Александр   Блок    повстречался  там   со своей  таинственной  Незнакомкой .   Среди  завсегдатаев    были   Куприн,  Северянин, Шаляпин, Собинов,    Распутин,   а позже… и    Ульянов (Ленин).    Романтическая  атмосфера   «серебряного века»    сочеталась   здесь   с  откровенным    распутством:  приглашенные актеры  представляли »живые сцены», в коих    обнаженные  «музы» и  «русалки» купались  в шампанском,  одалиски танцевали  на столах среди посуды, а  разгоряченная публика  кидала к их  ногам крупные  денежные  ассигнации…    Хозяин  «Виллы Роде»   Адолий Роде, не скрывал, что  в принципе,  его   заведение   является    борделем…
Сразу  за    высоким  забором   ресторана   располагался   Приморский вокзал, откуда    летом паровозные составы из желтых  вагончиков   возили дачников   в   Сестрорецк, Разлив, Курорт, Дюны - на берег Финского залива,   где  можно  подышать   чистым, морским  воздухом,   насыщенным  благоуханием соснового леса.   С окончанием дачного сезона, осенью и зимой  железная дорога продолжала  действовать, обслуживая  чиновников и рабочих    оружейного завода Сестрорецка.
          В буфете  вокзала,   на втором этаже   посетителям   предлагались   дешевые  и сытные   обеды,   изысканные   вина   первоклассных   фирм. В тот  осенний  день   в зале   было многолюдно –  купцы,  разнорабочие, мелкие чиновники… Никто из них  не догадывался, что вскоре станут  свидетелями   и статистами    намного более   занимательного    действа,  чем  все  разнузданные   сцены   соседней  «Виллы Роде».
  В два часа  пополудни    загрохотали  сапоги дюжего дворника Степана Прохорова  по деревянной лестнице вокзала,  хлопнула дверь:
- Половой,  квасу!  -  красный,  потный,  растрепанный,  он, как нельзя более,  соответствовал, звучавшей   из  граммофона,   песне . Могучий бас   Шаляпина    сотрясал     всё   помещение  вокзала  -«Из-за острова на стрежень «.   Жадно глотая напиток,  утирая  пот картузом,  дворник  подозрительно оглядел зал.  Компания молодых купчиков   закусывала   водочку  расстегаями,  и,  видимо, вдохновленная     разбойничьей песней,  оживленно обсуждала   только что  увиденный  в синематографе  немой  фильм  »Понизовская  вольница (Степан Разин)».  Рядом за столиком,  потягивая  чай из  блюдечка, пожилой телеграфист  философски сетовал:
    - Почему  в России всегда романтизируются бандиты,  вроде   Стеньки?  Только  пережили революцию, и опять эти настроения!  Не дай Бог повторения…
- Быть может, вам больше придется  по нраву романс  «Белой акации гроздья душистые»? –  предложил   буфетчик,  перебирая  граммофонные пластинки.
   -   Людей  много – это   хорошо!  - мысленно   радовался   дворник, -  значит,  задачку    труднее     решить! Посмотрим на представление…
- Что, Степан,  запыхался? -  вытирая стойку полотенцем,  поинтересовался   хозяин буфета.
 -  Убегаю,  кум… вроде, как преступник я  теперича,  ловят меня  жандармы, -  дворник   вытер  мокрые губы, перевел дух.
 -    Сейчас  отдышусь, и  на ближайшем   поезде  махну  к Финляндии поближе… Городовых увидишь,  шепни - я спрячусь!  –  добавил  он шепотом.  
- Не нужны мне  неприятности с властями! Что натворил - то? аль убил кого?-  заволновался  буфетчик.
- Убил! -  неожиданно весело  улыбнулся  дворник,  -  не волнуйся!  Ловят меня  -  не поймают!  Следы  хорошо запутаны!  Так что сооруди-ка  мне, кум,  на целковый   ветчинки,  рыбки, булку французскую,  бутылку пива,  да и  папирос не забудь,   -  набегался я, замерз  и проголодался. Поезд то  лишь через час…
Но  не успел  отведать  Степан  и первое  блюдо, как   буфетчик встревожился:
-   Глянь в окно!  Уж и бегут  за тобой, душегуб!  Уходи   подобру - поздорову!
Но бежать  через дверь,  было поздно.  Степан,  схватив  картуз, прыгнул на подоконник, спрятался за занавеской.   Застонала деревянная лестница  под сапогами  полицейских,   дверь распахнулась,  и   на пороге появился околоточный надзиратель с   большой,  черной, гладкошерстой  собакой  на поводке.  Пёс, вывалив язык,  тяжело дышал, белки глаз налились кровью,  он уже учуял преступника, и  рвался на поводке вперед, скреб лапами по  деревянному  полу.  
-  Всем оставаться на местах!  
Шум в трактире мгновенно стих,  лишь шипела  под иглой  не выключенная  граммофонная  пластинка.    Собака  пантерой бросилась к окну.  Портьеры  распахнулись,  и сразу  раздался выстрел - преступник целился в околоточного!  Но, с  грохотом вывалился  из его  рук револьвер,   а затем   и сам  «злодей»  плюхнулся  мешком   на пол, взмолился:
-  Сдаюсь!  собачку  придержите!   порвет,  зверюга! Ай!  Спасите, ради Христа! -   собака, вцепившись в ворот  дворницкого кафтана,  угрожающе  рычала над    поверженным    противником.
-   Всё,  ты  арестован! На выход! – торжественно, под   дружные аплодисменты   посетителей буфета, объявил полицейский.
-  Браво! - продолжали  восхищаться   работой полицейских  невольные зрители, - Спасибо!  Поймали   душегуба!  В кутузку его!
- Господа! Должен принести извинения за доставленные неудобства, но    преступник  сей  - не настоящий, ряженый   специально   для  испытаний   полицейских   собак!  Ваших аплодисментов достоин лишь этот пёс! Он  прекрасно справился с заданием!
И, нарочито грозным голосом, но улыбаясь в усы, скомандовал: -
-  Взять   преступника   под стражу!  
Уже на улице, усаживая «арестованного» под охраной  на извозчика, похвалил:
 - Спасибо,  Степан!  Хорошо послужил! Держи  червонец!
 - Рад стараться, ваше благородие!  А пёс-то умный!  Я  полтора часа кружил, следы запутывал! Думал, не найдет, ни в жисть …   и    квас  не успел допить,  как  он уж тут как тут!
- Треф шел по   следу два километра!  Мимо Черной речки,  «Виллы Роде», по   набережной, и  вывел- таки   к Приморскому вокзалу!
-  А что ж меня   сейчас  под   конвоем-то?
 -  Чтобы понял  пёс  -  не зря работал -  выследил,  задержал  преступника! Все - по-настоящему… иначе, вдруг  разочаруется?  Ловил, поймал, а  преступника отпустили…   работать не будет!
  Так,  в трактире  на Приморском вокзале началась   удивительная   карьера легендарной полицейской ищейки -  добермана - пинчера  по кличке  Треф, благодаря которому   было  раскрыто   почти  полторы   тысячи  преступлений,    предотвращено   более  двухсот  терактов, сохранено  множество человеческих жизней…
       - Молодец, Треф!  отлично справился!  лучше всех!  преступника поймал,  и  меня от  смерти  «спас», спасибо  тебе, пёс!   -  вечером околоточный  надзиратель Владимир   Дмитриев  кормил собаку  в вольере питомника.  -       Мы   получили  первый приз, диплом,   и  звание» сыскной  собаки»!   -  объяснял  он Трефу.
-  Скоро  едем  в Москву! По приглашению   самого  градоначальника    Джунковского!   150 рублей  он  за тебя  отвалил – огромные  деньги!  Так что   служить    будем   в Московском охранном отделении сыскной полиции! Верой и правдой, на благо России!
 - Устал, поди! –  нежно  погладил он  голову  пса.
Треф расслабленно   прижался к  ногам хозяин, коим считал своего дрессировщика.  Зубастая широкая улыбка  озаряла его морду.  Как  же  он   любил «играть» с Дмитриевым:   отыскивать   спрятанные вещи,   идти по следу,  приносить апорт,  брать барьеры!  Треф  был совсем молод - одиннадцать месяцев, почти щенок, и   самой высшей наградой  за выполненное задание,  для него   было не угощение,   не похвала, а  нежная  ласка вот здесь, в вольере, когда уже никто  не видит, и можно расслабиться.  Вертелся  обрубок хвостика,   и, вывалившийся  мокрый,  длинный язык  лихо  висел в сторону,  делая его суровую  морду  умиленной  и радостной…
 -  Иди  на место!  Отдыхай!
Пёс послушно отправился в будку, формой напоминающую бочку.  Он не роптал, поскольку  привык оставаться один,  с раннего щенячьего  возраста.
-    Я, пожалуй, тоже  пойду! До завтра, милый зверь!
А Треф   уже крепко спал,  лапы  его   дергались, он скалился  и скулил  -  быть может,   догонял      злодеев, которых ему только предстояло  найти? Или снилась    беззаботное  щенячье  детство   в рижском  питомнике «фон  Тюринген»…
   
      В конце девятнадцатого века в Германии  жил   человек, страстно любивший собак:  содержал  приют для  бездомных, потерявшихся животных  -  лечил, кормил, заботился…   И  занимался селекцией,  страстно мечтая  вывести   собаку, которая   могла  бы   защитить   его  в любой экстремальной ситуации -  злобную, бдительную, неутомимую, способную   без устали пробегать сотни километров  рядом с  каретой: слишком много  покушений  было на него – сборщика налогов. Разъезжать по Тюрингии с большой сумкой денег без подобной стражи было опасно.
И он скрестил   немецкого пинчера, боссерона, ротвейлера,  манчестерского терьера… Итогом  стала мускулистая, сильная, энергичная,  и, вместе с тем, элегантная собака с великолепными способностями ищейки.   Свое творение   Луис Доберман   назвал  « тюрингским пинчером».  Лишь после  его смерти    новой   породе    официально   присвоили    имя селекционера -  «доберман-пинчер».   К началу ХХ  века   доберманов   в Европе   насчитывалось   уже  более  тысячи.
     Внешне они   весьма  отличались   от  современных: Треф был  приземистым, широкогрудым,  большеголовым;  шерсть  -  жесткая,  с  густым  подшерстком, спасавшая   от холода  в суровые  русские  зимы.  Ведь  работать  ему  приходилось  в любую погоду -  мороз,  метель, снег, дождь,   промозглую слякоть… Доберманов в России в ту пору почти не знали, и Треф был диковинкой.
     В самом конце ноября 1909 года   неподалеку от станции Бронницы,  в деревне  Кузнецово Московской губернии,   в собственном доме был найден  полуразложившийся  труп  одинокого старика – крестьянина  Гришаева.
      Убитый  лежал на полу горницы в луже засохшей  крови. Все  деревенские соседи  знали:  у старика водились деньги, но  при обыске дома, полицейскими  ничего ценного  найдено  не  было. Ни мотивов убийства, ни подозреваемых -  ничего….
Казалось, кому  есть дело до   одинокого  старика из  глухой   деревушки?  Но слуга  «кровавого царского режима»  - московский  губернатор Джунковский  выслал  на поиски  его   убийцы    уникальную, дорогостоящую  собаку!  И  28 ноября   в Кузнецово  поездом прибыли   Дмитриев с  Трефом.
     Тщательно  обнюхав    место преступления,  пёс  бросился  во двор, к навозной куче, и  вскоре  откопал   разорванную, окровавленную  женскую  юбку, которой  убийцы вытирали  руки.  Среди  преступников  была женщина!  И   действительно,   по словам  соседей, с  неделю назад  по деревне  проходила компания  нищих – баба и два мужика,  но куда  они направлялись,   никто не заметил…
    Треф пошел по след у - через огород, дыру в ограде, за деревню, в поле… В соседней деревне   привел  к дому,  где, как выяснилось,  накануне  ночевали  трое подозреваемых.  Узнали и  имена бандитов