Замкнутое пространство

Он часто видел её во дворе. Практически каждое утро. Орудуя метлой, Колян украдкой наблюдал неизменно стремительное перемещение стоп-кадрами от подъезда к машине. Через одну ступеньки крыльца, траектория на грани фола вдоль соседской, припаркованной «как пришлось» «чероки», лужа, газон. На ходу пытаясь  отыскать в неимоверных размерах сумке-торбе ключ зажигания, она судорожила подведённые брови, и в муках закатывая глаза, казалось, подгоняла своих ангелов.
     «Росомаха…» - Колян неодобрительно качал головой и кривился в беззубой ухмылке. Маятник его движений уверенным размахом усиливался в амплитуде отрицания. Начисто выметая привнесённую ею суету, Колян деловито приводил свой мир в соответствие с привычной ему неспешностью и упорядоченностью: ранний подъём, уборка вверенного ему участка районной поликлиники, сдача хозинвентаря, дежурная папироса с гардеробщиком Никифорычем…  И уже только потом магазин и вожделенная чекушка. Колян не признавал в себе алкаша. Ему виделось, что он просто заложник череды обстоятельств и, как следствие, некоего замкнутого пространства, обозначившегося в его жизни географией «причина-следствие».
     Первый раз он напился до животного состояния, когда погиб сын. Глупо, нелепо погиб. Также как она, бесшабашно преодолевая ступеньки, только эскалатора подземки, не удержался и кубарем покатился вниз. Оступаются многие. Сыну не повезло. Не повезло дважды. Умирал он, находясь в сознании и в тисках раздирающих на молекулы-атомы боли и страха. Не смерть, а сам мучительный путь его мальчика в никуда и уже невозможность принять на себя страдания сына на вой изматывали душу Коляна.
    Последующим рваным звеном пресловутой цепочки жизненных перипетий стал уход жены. Непонятный, потому предательски неожиданный. Супруга без объявления войны контрольным выстрелом отметилась в  календаре «падения» Коляна. Подобно чеширскому коту она исчезла. В один день. Правда, без улыбки. Зато без объяснений. Душа Коляна забилась в судорогах и раненым чибисом придорожилась на пути безудержного пьянства.
     Вслед за тем пришлось проститься с почётным званием начальника смены на одном из крупнейших заводских монстров. Потом - общий привет многим знакомым, для которых беспрерывность оборотов пьяного стона Коляна телепортировалась из сострадания в раздражённость. Замкнутость обрисовала круг победителя… От её щедрот Коляну перепал чин дворника, оклад в размере «поддержать штаны» и, главное, полное отсутствие какого-либо присутствия чувства ответственности за происходящее с ним…
     …Он никогда ранее не обозначивался диалогом с ней. Только  заговорщически подмигивал издали и в радушном приветствии театрально «снимал  шляпу». Возможность общения крала её вечная поспешность. Да и собственно нужды в этом никакой не было. Всё, что его любопытствовало, он познавал из зачастую продолжительных бесед с её мужем. Тот тоже не брезговал разбавить тоску стаканом и в состоянии подвыпившей обнажённости всем и вся, встречая во дворе Коляна, притормаживал «за жизнь».
     Внимая откровениям сигнально красным перекрёстком души собеседника, Колян сделал несложный для него вывод, что интересы супругов давно обозначились расходящимися векторами и объединяет их только четыре стены совместного проживания, да монотонность сложившихся обстоятельств. Их обстоятельств.      
    … - Николай, здравствуйте! – непредвиденным оборотом событий Анна завораживающе сонно приветствовала его утро. - Как «ништо»? - В глазах отплясывал беспризорник. – Что зубы? Совсем похоронили?
     Колян даже не успел переполниться обидой. Настолько жизнерадостна была она в своём ощущении мира. И это было так обволакивающе пьяно…
     «…Анюта», - душа Коляна взмахнула крыльями и определилась высотой полёта…
     Первым делом Колян выходил у зав поликлиникой направление на бесплатное протезирование. Он понимал, конечно, что новая улыбка будет далека от «голливудской»,  да и нарисуется не скоро. Но этот старт с низкого вселял тайные надежды и Колян всё увереннее, про себя, стал повторять её «Анютой». Отутюженные своим новым «верую», брюки  горделиво топорщились стрелами заданной высотой желаний.
     Множественность кругов-походов в магазин сокращалась с завидным постоянством. Чекушка подменилась нулевым «жигулёвским». Никифорыч был обделён утреней «беломориной». Колян изо всех сил рвался к горизонту возможности жизненных перемен, которые божественно протягивались к нему своим «Мы здесь! Только дотянись!»
     … В тот день Колян долго бесцельно насиловал инвентарь. Двор был механически приведён в соответствие с идеальным. Заботливо отгороженное парковочное место под её малолитражку светилось чистотой и томительным трепетным ожиданием…
    … Наступающая темнота вечера глухим предчувствием концентрировалась в сердце Коляна…
    …Её машина влетела во двор с так свойственной Анне стремительностью. Только Колян с удивлением отметил «свою Анюту» на пассажирском сиденье. Дверь со стороны водителя распахнулась и выпустила на обозрение Коляна незнакомого мужчину. Мужчину, но не мужа. Ровная линия пульса дёрнулась резкой болью. Колян отступил в сумерки дня. Ему  нужны были время и эта оборонительная позиция, чтобы разубедить себя в своих зарождающихся таких же тёмных мыслях.
     Счастливый смех Анны и бездонное синее море любви ставших уже такими родными глаз не оставили никаких надежд терпеливо ждущим  Коляна переменам…
     …Только страх. Только страх замкнутого, уже навсегда потерянным горизонтом пространства …
     


Ноябрь 2013