Змея

Тамара вызывала восхищение у мужчин и ненависть у женщин. Эффектная ухоженная слегка высокомерная, она умела преподнести себя так, что ни один человек в округе не оставался равнодушным. Мужское население Тома делила на любовников, ухажёров, воздыхателей и балласт. К балласту относились те, кто с радостью бы перешёл в любую другую из перечисленных групп, но либо не имел возможностей, либо не знал Тамару.
Таким и был Эдик до поры до времени. Тома не замечала мешковато одетого, вечно согбенного над текстами сотрудника редакции, где работала. Эдик был редактором и по совместительству корректором. Мужчина – корректор! Что-то невообразимое!
В тот злосчастный день Тамара рассталась с Борисом. Это было её решение. Боря начал предъявлять слишком много прав на неё. Этого Тома не любила. Жизнь она считала праздником, в котором нет места обязательствам. Каждый, кто норовил приручить эту кошечку, тут же знакомился с её коготками.
Тамара заменила одну из двух сим-карт в телефоне на новую, отрезая Борису путь к примирению. Оглядела офис. Наступил тот короткий период её жизни, когда надо искать себе очередную жертву. Все здешние мужчины уже прошли круги её внимания и застряли в воздыхателях. И тут она обнаружила Эдика. Не так просто обнаружила. Зазвонил офисный телефон, секретарша сняла трубку и переспросила:
– Кого? Эдуарда? У нас такого нет… Ой, извините, я поняла! – она отстранила трубку от ушка и удивлённо позвала Эдика, – тебя, наверное.
Когда мужчина взял трубку, она прыснула: «Эдуард!». Тамара, наблюдая это, вдруг увидела, что Эдик не так уж и невзрачен. Если его приодеть, причесать, заставить держать осанку, то даже в клуб можно с ним пойти! Этим умозаключением она поделилась, сидя в курилке со своей подругой Наташей, которая ненавидела Тому ничуть не меньше, чем остальные женщины.
– Эдик тебе не по зубам! – веско сказала Наташка, покачивая ногой, заброшенной на ногу.
– Нужен он мне, как… Что значит не по зубам?
– Жена, скажу я тебе, держит его… – подруга изобразила жест, значения которого Тома не поняла.
Женатых любовников у Тамары было большинство. Ей льстили их восторги новизной впечатлений. Она чувствовала, что сто очков вперёд даст любой клуше, которая прицепила к своему подолу мужичка и полагает, что на этом всё.
– Подумаешь! – Тома закрыла тему, но Наташкины слова её задели.
Эдик сопротивлялся. Приёмы, которые прошли проверку не одним десятком кавалеров, результата не давали. Не то чтобы совсем… Тамара видела, как лоб Эдуарда покрывается потом, когда она в лифте как бы ненароком касалась его локтя своей шикарной грудью, как пылает его ухо, когда она, уронив карандаш рядом с его столом, приседала и опиралась на его колено рукой. Но, ни слова! Ни взгляда! Тома не могла отступиться, она должна хотя бы понять, в чём причина этой нездоровой супружеской верности. Через неделю непрерывных наступательных действий, крепость под названием Эдуард сдалась.
Тамара уже не один раз предлагала Эдику доехать до метро на её машине. Топать далеко, а ждать трамвая или маршрутки в такую погоду неуютно. Каждый раз отказывался, но сейчас, едва Тома притормозила около тротуара, он, не дожидаясь, когда она откроет окно и крикнет ему, сам рванулся к дверце и, словно боясь передумать, поспешно забрался в салон. Женщина молча, ведь ничего особенного не произошло, тронула автомобиль. Редактор, он же корректор, тоже молчал. Тома наблюдала за ним боковым зрением. Бледный, как будто его на казнь ведут. Да! Такого опыта она ещё не имела, чувствовала себя стареющим соблазнителем невинной девушки.
Привела его к себе. Это тоже из ряда вон! Ну, ничего, всё равно скоро съезжать отсюда. Включила музыку, что-то организовала из выпивки и закуски и, предложив Эдику чувствовать себя как дома, улизнула в душ. Вернувшись, застала его в той же позе, на кресле в обнимку с портфелем. Да! Вечер обещал быть томным…
Не так-то просто выбить из седла опытную охотницу за сердцами! Тамара зажгла свечи, села на подлокотник, отняв у Эдика портфель. Мужчина дрожал всем телом. Что это? Страсть или страх? Какой забавный! Она прижала его голову к своей груди, поглаживала непослушные волосы:
– Милый!
– То-о-ма… – простонал в ответ милый.
С тех пор каждый вечер Эдуард проводил у неё. То, что он не остаётся на ночь, её вполне устраивало, но почему наотрез отказывается куда-нибудь вместе прошвырнуться?! Уговоры не действовали. Тамара пускала в ход милое кокетство, делала обиженный вид, даже угрожала разрывом, но Эдик не мог никуда с ней ходить! Любовница не слушала объяснений, он что-то бормотал про обречённость, кару, расплату, которая неизбежно наступит, умолял никому никогда не говорить об их связи и даже не думать! Она, де, читает мысли! Кто она? Супружница? Тамара уже поняла, что жена Эдика вообще ничего собой не представляет, так он раскрылся, познав настоящую женщину!
Тома, не раздумывая,  давно бы бросила такого несговорчивого кавалера, но ей нравилась острота ощущений, вызываемых отчаяньем бросившегося в бездну человека, его ожиданием чего-то ужасного и неотвратимого. Конечно, это была игра или болезнь типа мании преследования, но для Тамары она оказалось чем-то новым и пока интересным.
Наступил, однако, день, когда Эдуард не пришёл на работу. Что случилось? Заболел? Вчера был здоров и даже весел. Тамара не афишировала их отношений, но всё-таки поинтересовалась у начальства, где редактор? Как уволился? Вот это новость! Нет, такой опыт ей вовсе не был нужен. Впервые за свою карьеру сердцеедки, она оказалась брошенкой! Но ещё вчера! Ещё вчера была Африка! Что делать? Понятно, что разыскивать его она не будет, это уж слишком! Но и считать себя отвергнутой неприятно. У Тамары от навязчивых мыслей разболелась голова. Главный, не смотря на то, что их роман давно остался в прошлом, относился к Томе по-отечески, увидев, что она не в себе, отпустил домой.
За рулём она успокоилась, в конце концов, мало ли что могло случиться! Не обязательно он бросил её, может быть, под машину попал, когда домой возвращался, или жена сковородкой по башке огрела. Эти мысли утешили. Припарковалась и пошла к себе. Надо вещи укладывать, раз день выдался свободный. Со следующей недели Тамара переезжала на другую съёмную квартиру. Выйдя из лифта, увидела Эдуарда. Он сидел, прислонившись к двери и обхватив голову ладонями. Вскочил. Обнял её и зашептал:
– Тебе надо спрятаться! Она узнала твой адрес! Уезжай немедленно!
– Хорошо, я как раз хочу собрать вещи, заходи!
Тамара так была рада ошибиться в своих худших предположениях, что заставила его пройти. Необходимо ещё раз убедиться в его чувствах, а потом можно будет и отставку дать! Хотя… на этот раз ей совсем не нравилась мысль о расставании.
Лбовники не слышали, как открылась дверь, не слышали шагов, не видели, как она вошла. Вдруг в центре комнаты возникла огромная женская фигура. Тамаре показалось, что это гора в человеческом облике.
– Одевайся! – сказала гора.
Эдик шустро вскочил и начал, путаясь в штанинах, натягивать брюки. Тома не шевелилась, она смотрела на оплывшее лицо гостьи, как загипнотизированная: «Это что? Его жена? В каком пьяном угаре он ответил согласием в загсе?» Мужчина оделся и, не взглянув на Тамару, не сказав ей ни словечка, выскочил в прихожую. Женщина-гора проговорила одними губами: «Змея!» и вышла следом.
«Ничтожество! – возмущалась Тома, пройдя в ванную, – ухлопать на это ничтожество столько времени!» Она включила воду, насыпала соль, взбила пену. Забыть! Забыть раз и навсегда! Хорошо, что он уволился. Нырнула в тёплую ласковую воду. По телу прошла волна нежности. Ни о чём не хотелось думать. Прикрыла глаза, устроив голову на подушечке. Красивые плечи выглядывали из пенного облака, руки покоились на краях ванны. Как хорошо! Представила залитый солнцем пляж, заполненный загорелыми улыбчивыми мужчинами, белых крикливых чаек в бескрайнем ярком небе…
Странные ощущения в теле. Оно как будто колышется волнами. Лёгкость, даже невесомость! Тома открыла  глаза и попыталась сесть, но это у неё не получилось. Мышцы не сокращались. Что такое? Женщина, уцепившись за край ванны, опасаясь сползти в воду, второй рукой развела пену. Увидела она утончившуюся длинную талию, переходящую в такие же тонкие и вытянутые бёдра, ног не видно, тело загибалось и подворачивалось как сложенная мягкой гармошкой лента. Какой странный оптический эффект!
Тамара хотела согнуть ногу в колене, чтобы разрушить неприятное впечатление от увиденного, нога не слушалась. Вернее какое-то движение было – из-за тонкого тела показались ещё более тонкие и длинные ноги. Они извивались, плотно слипшись между собой. Что за чертовщина! Женщина опустила свободную руку в воду, желая тронуть себя, ощутила упругую, скользкую, какую-то холодную поверхность кожи, под которой совсем нет костей. Не только на ощупь, но и по форме всё это напоминало змею! Тело продолжало истончаться и вытягиваться! Более того, рука! Рука удивительно быстро теряла форму, становилась короче и как будто расползалась, втягиваясь в тело. Зрелище было настолько шокирующее, что Тамарины глаза расширились до предела, чуть не вылезая из орбит.
Это вода! Вода отравлена! Надо срочно вытащить пробку! Культёй, оставшейся от правой руки, Тома потянулась, чтобы открыть слив. Тело вело себя непривычно, извивалось, укладывалось петлями. Тамара действовала за счёт силы левой, целой ещё, руки, подтягиваясь ближе к тому краю ванной. Пальцы-коротышки не слушались, выскальзывали – поддеть заветное кольцо никак не получалось. Собрав все оставшиеся силы, Тамара рванула пробку. Победа! Вода, устремилась в трубу. Женщина вздохнула с облегчением и вынула культю из воды, поднеся её к лицу. Вид этой конечности достоин кунц-камеры. Тома не верила глазам. С ней просто не могло такое происходить! Это дикая иллюзия! Однако, левая рука, выглядела по-прежнему! Зачем только она полезла в воду! Зачем ушла с работы сегодня! Надо срочно вызывать «скорую»!
Эти разумные мысли прервались новым ощущением. Тома почувствовала, как та часть её тела, которая раньше была ногами, трётся обо что-то шершавое. Она скосила глаза и увидела, как хвост, иначе уже и не назвать, стал настолько тонок, что спускался вместе с водой сквозь перекрестье сливного отверстия. Стой! Куда ты! Она попыталась ухватить тело уродливой рукой и вытащить его обратно, но едва попав обратно в воду, культя продолжила стремительно превращаться в плавник.
– Ничего! Сейчас вода стечёт, и я выползу из трубы, – сказала Тамара вслух.
Главное было, удержаться здоровой рукой за мокрый край ванной. Женщина-змея с тупым ужасом наблюдала, как её тело продолжает истончаться и засасываться в слив. Вот уже воды не так много осталось, она закрутилась в воронку и потянула за собой Тому, разворачивай её вокруг оси. Сил, чтобы держаться уже не оставалось! Уже и то место, где раньше была грудная клетка, а теперь мягкая извивающаяся плоть, ушло в трубу, но дальше было утолщение и оно заткнуло слив, преградив воде доступ туда.
Теперь почти всё тело Тамары, которое уже больше походило на червяка, чем на змею, находилось в трубе, а снаружи были только голова, плечи и руки. Однако, оставшаяся в ванной вода,