И тут вошел я...

         Храм не ждал меня. Не ждали почерневшие от времени и пожаров стены, не ждал острый шпиль, царапающий небо. Не ждали и закрытые дубовые двери, окованные переплавленными доспехами. Все прихожане были на месте, отец Себастьян уже открыл рот и старую книгу. И тут вошел я.
    Я полагаю, что до моего появления в доме Господа было намного тише. Нельзя сказать, что поднялся страшный шум, скорее – ядовитое, отраженное сводчатым потолком змеиное шипение. Прихожане были единодушны в своем негодовании, но выражали его достаточно прилично, учитывая обстановку и стесняясь отца Себастьяна. Он же замер с открытыми источниками слова Божьего, а в его серых собачьих глазках заполыхали огоньки костров, которые в прежние времена так любили священники. Я знал, что так будет. Но пришел, потому что теперь мое место здесь. Я бросил взгляд на ряд скамей, стоявших слева от меня, и группа верующих тот час же шарахнулась вправо. Что же, посижу в одиночестве. Не очень-то и хотелось.
    Вежливо раскланиваясь, я прошел к первому ряду, сел на лавку, отполированную тысячами задов, и улыбнулся отцу Себастьяну, отчего священника слегка тряхнуло. Сидел я один. Притихшие прихожане, отделенные от моей персоны узким проходом, по прежнему стояли, мешая началу проповеди. Повисла неловкая, тягучая пауза. Все же отец Себастьян вспомнил о своем сане и взял слово, правда, к проповеди оно не имело никакого отношения.
- Ради всего святого, Эар, что привело тебя в дом Господа?!
Священник покраснел и говорил, как придушенный, но пока ему удавалось сдерживать гнев. И это не могло не вызывать уважения. Но вот остальные...Они набросились на меня, как собаки, услышавшие команду хозяина. Словесно, разумеется. На большее смелости не хватало.
- Да как ты посмел! – Вопили отцы семейств, потрясая кулаками и закатывая глаза.
- Осквернитель! – Визжали их пухлые жены.
Когда публика выдохлась, итог подвел ветхий старик. Он ткнул в меня костлявым пальцем и изрек: - Сатана в Храме Господнем!
Я терпеливо выслушал мнение толпы, тем более что особенного выбора не было, и обратился за разъяснениями к отцу Себастьяну:
- Отец, почему эти люди оскорбляют меня в Храме Его?
- Потому что ты демон! – быстро отозвался священник и замолчал, как - будто этого объяснения было вполне достаточно.
- Посмею напомнить, отец Себастьян, что наш добрый Король еще неделю назад уравнял в правах демонов и людей.
Я был само смирение и добродетель, даже не пускал дым из ноздрей.
- И все же ты демон, Эар, а таким не место в Храме! Это кощунство. Это против правил. В королевском законе ничего не говорится о посещениях  демонами церквей.
- Но в нем ничего не говорится и о том, что это запрещено. Не будем заниматься формалистикой, отец Себастьян! Король ясно дал понять, что мы равны в правах, во всех правах, и я спешу воспользоваться своим правом послушать проповедь. Начинайте, пожалуйста!
Прихожане, наблюдавшие за нашей дуэлью не без внимания, снова загалдели, но к отцу Себастьяну вернулась его обычная уверенность. Он попал в свою стихию – стихию слов и мутных правил. Толпа погасла. Священник выступил вперед.
- Наш добрый Король, да хранит его Господь, поступил правильно, отметив заслуги демонов перед Отечеством. Ваша доблесть в минувшей войне войдет в легенды. Вы дрались как черти, то есть как львы. Но, Эар, всему есть предел. Демон не может слушать проповедь. Потому что он – демон. Тебе не место в Храме. Уходи. Пожалуйста.
Меня он не убедил. Я всегда тянулся к религии и не мог упустить такой шанс. А тем более – создать такой забавный прецедент. Обстоятельства вынуждали подойти к вопросу с другой стороны, более понятной человеку, даже если он носит рясу.
- Знаете, - задумчиво протянул я, - я ведь командовал целым легионом, и лично знаком с нашим добрым Королем. Могу вам сказать, исходя из личного опыта, что он не всегда так уж добр. Знал я и одного министра, который очень любил спорить и обсуждать королевские приказы.
От меня не укрылось, что отец Себастьян побледнел и нервно затеребил книгу.
- Так вот! Этого министра…
Я перешел на трагический шепот, а потом и вовсе прибег к театральному жесту: нарисовал в воздухе петлю, свесил язык на бок и захрипел. Это произвело впечатление – женщины упали в обморок, а отец Себастьян неожиданно сел на пол возле кафедры и загрустил.
    Я не мешал ему думать. Я понимаю, это сложно. Пусть. Я победил и знал это. И он знал. И прихожане уже почти смирились, во всяком случае, многие неуверенно присели на краешки скамеек. Яркие витражи, полумрак, и тихий шорох человеческих голосов настраивали меня на мирный лад. Даже на сонный. Все хорошо. Какая ему разница, демон я или человек? Он должен понять. Надо только построить себя в Храме Его. Или наоборот.
    Разбудил меня радостный вопль священника:
- Эар! Доблестный Эар! Ну конечно, наш добрый Король не может ошибаться! Он так мудр и справедлив, хоть и  давно не исповедовался. Что же! Да будет так! Мы принимаем тебя в лоно нашей церкви!
- Очень хорошо, - осторожно ответил я, его припадочный оптимизм мне совсем не нравился, - начинайте проповедь.
- Но, Эар, ты кое о чем забыл, - ласково заворковал переродившийся отец Себастьян, не обращая внимания на растерянных прихожан.
- О чем же?
- Прежде чем начать проповедь, я должен убедиться, все ли присутствующие прошли обряд посвящения? Прикоснулись к святой воде, раскаялись в своих грехах, и, самое главное, у всех ли есть священный прокол в левом ухе?
- Прокол?
- Да, - соловьем заливался мерзавец, - прокол, символизирующий открытую дорогу к Богу. Прокол, сделанный серебряным гвоздем, Эар!
Он не мог скрыть ликования. Вот оно. Что же, я сам напирал на правила, единые для всех. Шах и мат. Серебро и демон – несовместимые вселенные. Моя маленькая авантюра не удалась. Умирать мы будем вместе, но грехи простят не всем. Мир еще не готов к молящемуся демону. Отец Себастьян смеялся, прихожане обнимались, в спину мне неслись свист и оскорбления.
     На пороге я резко обернулся и несколько секунд постыдно наслаждался повисшей в храме тишиной.
- Демон покинул здание! – Молвил я с запоздалым достоинством, и захлопнул тяжелую дверь.

Р. Асприну, человеку, искренне любившему демонов.