ЗАЧЕМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ Рассказ

будет стоять, опираясь на костыль и крестить нас вослед.

Вначале ехали и молчали, а потом со своего первого сидень я услышала:
- Ну и живет же твой знакомый…
Обернулась, удивлённо взглянула:
- А что… что ты имеешь ввиду?
Фыркнул презрительно, усмехнулся:
- Не хата, а берлога какая-то. Разве можно так жить? Я бы и дня не выдержал.
- А зачем тебе выдерживать? У тебя чистенькая квартира… с заботливой женой, - попыталась смягчить его агрессивный настрой.
Но он не принял моей робкой шутки и стал возмущаться, что, мол, нельзя так… надо продать этот старый дом… надо как-то по-другому устроиться в жизни, а не писать роман, который никому не нужен... да и вообще надо было… На все выпады мужа Дина ничего не отвечала, отвернувшись к окну и глядя через исхлёстанное дождём стекло на метущиеся мокрые кусты, деревья, телеграфные столбы, но когда Ефим, успокоив себя выплеснутым недовольством, замолк, то всё так же глядя в окно тихо сказала:
- Алексея в такой обстановке только писание романа и спасает.
И я с благодарностью подумала: какая же молодец моя Мадам Энзим, что поняла Алексея… и меня.

Она сварила утреннюю кашу, стала выкладывать на тарелочки и ложка зазвенела о стенки кастрюли. «Словно трезвоню, – опять подумала. – И он слышит, а не идет».
Но пришел.
- Слышал, по ком звонил колокол? – опять пошутила, усмехнувшись.
- Звон-то слышал, а вот по ком…
- А по нас он… вернее, для нас.
- Зачем? – хмыкнул.
- А затем, чтобы барахтались, насколько хватит сил, искали свои «биогенные стимуляторы» и постоянно прислушивались к себе: а не смолк ли мой колокол, который…
- Который ты устраиваешь по утрам? – опять ухмыльнулся Ефим, дав понять, что не хочет дальше слушать.
И она замолчала. Но как часто с ней и бывает, додумала про себя: «А ведь и он мог бы не потерять себя, когда спонсоры предложили открыть салон для выставок. Но отказался, испугавшись хлопот, и тем самым...Так зачем же говорить ему об этом теперь?»

И снова я с Мадам Энзим на взгорье еще не совсем «причёсанной» рощи. Но сегодня над нами не серое клочковатое покрывало, сочащееся моросью, а вечерняя бирюза неба со слоистыми улыбающимися облаками, робко подсвеченными розоватым светом предзакатного солнца. Как же благостно сидеть на моём, разогретом за день осенним светлом валуне, и видеть перед собой охристые заречные луга, посёлок с шапками желтеющих деревьев и церквушкой среди них, темнеющую полосу дальнего леса. И не хочется думать, а просто смотреть бы и смотреть на этот удивительный дар жизни, чтобы, сберегая в душе, потом вновь и вновь всматриваться в эти чудные панорамы! Но вдруг слышу:
- Ты знаешь… - и по глазам Дины понимаю, что собирается сказать нечто, её взволновавшее: - Вчера по телевизору посмотрела фильм о французском ученом Паскале*... – Подумалось: Дина, не надо бы сейчас о Паскале… Но промолчала. – А утром за завтраком нечаянно вышли с Фимой на вопрос: по ком… а, вернее, зачем звонит колокол?
- И зачем же? - улыбнулась.
- Так вот, теперь знаю… Звон колокола напоминает, что если Бог создал нас по своему образу и подобию, то это значит… - Хотела встать, но снова присела: - То значит, всю жизнь должны мы хранить не только его образ, но и крохами дел своих стремиться к его подобию, постоянно прислушиваясь: а не смолк ли мой колокол? – Замолчала, поняв, наверное, что сказанное литературно, пафосно, но, не услышав моего ответа, продолжила: - Так зачем я - о Паскале… В сорок девять лет с ним случилась апоплексия и казалось, что жизнь кончилась. Но смог вытащить себя! И увидеть вершину, на которую должен был подняться, сделав множество спасительных для человечества открытий. И дожил до восьмидесяти. А когда умер, то на могиле люди оставили некролог: «Спасителю - от благодарного человечества».
Дина встала, сделала несколько шагов к крутому спуску взгорья, постояла там и, неспешно раскинув руки… словно пытаясь взлететь над заречными далями, сказала:
- Так и знакомый твой… Алексей. - Опустила руки, обернулась ко мне: - Он и теперь слышит звон колокола, покоряя свою вершину. - И тихо добавила почти для себя: - Наверное, таким, как он, думается: а иначе и жить-то зачем?

*Эрнест Хемингуэй (1899-1961) - американский писатель, журналист, лауреат Нобелевской премии по литературе 1954 года.
*Блез Паска;ль (1623-1662) - французский математик, механик, физик, литератор и философ.