Инь Ян. Оттенки прошлого. Род Анн-Аура ч.2

заурчала ласково и лизнула в щеку.
        Матей и осмелел, рукой ее погладил и с медвежонком опять стал  играть.  Не заметил, как день пролетел. Лишь когда стемнело, опомнился. Но поздно. На небе и луна светит, и звезды вовсю мерцают.
До села далеко. Растерялся Матей, не знает, как ему быть. Тут подошла к нему медведица, села рядышком. Ткнулся Матей ей в грудь и заплакал. Вдруг сказала она голосом человеческим:
— Погоди, Матеюшка, оставь слезы.
        Сама пошла с медвежонком вокруг ели. Раз прошлась, второй, а на третий появилась из-за ели женщина: молодая, в сарафане белом шелковом, а с ней мальчонка, совсем махонький.
— Lepota, — подумал Матей,- красавица!
  Улыбнулась красавица, поглядела на Матея ласково, сказала:
— Я Бряна, а это сынок мой Миха.
Потом взяла за руку, повела. Матей глядят и глазам своим не верит: на поляне дом стоит. Миха смеется, за руку Матея в дом тянет.
        Вошли. Бряна Матея за стол посадила, накормила, напоила, о жизни  разговор завела. Рассказал Матей все без утайки:
— Я ничего не  знаю ни об отце, ни о матери. Нашли меня  мужики на дороге. А бабка Агата по доброте душевной взяла, выходила, да сейчас сама захворала — за травкой целебной послала. Только не могу  её найти.
        Выслушала Бряна Матея и сказала:
— Твоя беда — не беда. Будет тебе травка. А сейчас ночь, ложись, спи спокойно.
  Когда Матей проснулся, глядит — нет никого: ни Бряны, ни Михи, ни медвежонка, ни медведицы. А у ели нужная ему травка растёт, набрал полное лукошко и в село побежал. Наварил зелья целебного, дал бабушке попить — вроде полегчало, но вскоре опять ей плохо сделалось.
— Видно, хворь моя — старость, её не излечишь. Дело сделано, жизнь прожита. Смертоньку никто еще миновать не смог, — подумала тогда Агата и горько вздохнула.- Не должен Матеюшка видеть, как помирать я  стану. Пошлю я его опять в лес, дескать, еще травки собрать надобно.
        Ушёл Матей, да только не нашёл он ни ели, ни той полянки. Пришлось с пустыми руками в село вернуться. Увидели его ребятишки соседские, закричали:
— Зря ты  ходил в тайгу. Бабка твоя умерла…
        Погоревал  Матей, но делать нечего — стал один жить. А чтобы кормиться чем было, продолжил бабкин дело — людей лечить. Агата  его многому научила.
        Вот идёт однажды Матей по лесу, травку лечебную собирает: чабрец, ромашки, тысячелистник, пижму и другие.  Вдруг лай собачий совсем близко слышит, побежал  в ту сторону, откуда лай доносился,  выскочил на знакомую поляну. Глядит — две огромные собаки у ели прыгают, а на ней знакомый медвежонок сидит. Уцепился за ветки, ревёт жалобно — вот-вот сорвётся.
        Схватил Матей  палку, стал собак отгонять. Да где ему с двумя большими собаками справиться. Но тут медведица из-за кустов выскочила, зарычала по-страшному. Собаки  поджали хвосты и убежали прочь.
  Матей  взял на руки медвежонка, на землю поставил.
— Спасибо тебе, Матеюшка, что сына из беды вызволил, — сказала медведица человеческим голосом.
        Потом она взяла медвежонка и обошла вокруг ели. Один раз, второй, а на третий вышла из-за ели Бряна в  белом красивом платье, а с ней подросший Миха.
      Бряна улыбнулась, взяла Матея за руку, повела вокруг ели. И оказался  Матей опять в гостях, перед ним стол накрыт, а на столе  разные кушанья.
        Посадила Бряна  Матея  за стол, накормила, напоила, поглядела ласково и сказала:
— Знаю я, Матеюшка, осиротел ты. Бабка, что тебя выходила, умерла. Добрая была старушка. Лес берегла и тебя нашим заступником вырастила. Хочешь, буду тебе вместо матери, а сын мой братцем твоим станет. Будешь с нами жить — про печаль и горе забудешь.
        Подумал Матей и ответил:
— Какая ты мне  матушка, не намного-то меня старше.  Братом буду твоим. Но не могу с вами остаться, дело своё не брошу, я людей лечу, от злой хвори спасаю.
  Обняла Бряна Матея  за плечи  и сказала:
— Молодец, Матеюшка, что не о своём только счастье печёшься. Доброе это дело — хворых лечить, да слабым помогать. Ну, а в лесу ты теперь  желанный гость. Раз назвал  своей сестрой, для Михи  будешь дядюшкой.  Как захочешь нас повидать, приходи на эту полянку. Обойдёшь ель три раза — нас увидишь. А коли домой вернуться пожелаешь, иди в обратную сторону. Да помни, кто четвёртый раз ель обойдёт- медведем обернётся и не сможет среди людей жить.
        Поблагодарил Матей Бряну, обошёл вокруг ели в обратную сторону три раза, глядь — ни дома, ни Бряны с Михой. Поклонился в пояс ели и пошёл в село.
        Так и жил Матей: по лесу бродил, травы собирал, людей лечил. И медведицу с медвежонком часто проведывал. Время прошло,  в доброго парня вытянулся: в глазах синь небесная, тёмные волосы кольцами вьются. 
    Стали засматриваться девчата на Матея. Да только он на них и не смотрит. Все в лес душой тянется. Смеялись над ним мужики:
  — Пора парня к охотницкому делу приставить, а он всё травку собирает.
  Богатые вовсе за блаженного считали, не раз поучали:
— Сходи-ка, парень, на промысел, добудь медведя — голь прикроешь.
      Матей всё отнекивался:
— Ни к чему мне это. Богатство через чужую смерть мне не надобно. Лес, он и добрым делом кормит.
    С тех пор махнули на него рукой. Но вот как-то прошёл слух по селу: в соседнем лесу медведица объявилась, а при ней медвежонок. И уж больно у медведя шуба хороша — красной медью отливает.  Вот у охотников Стояна  и Драгана жадность и заиграла.(5)
— Добудем шубу медвежью во что бы то ни стало!
    Местные охотники говорили им:
— Зачем медведицу губить, людей она  не трогает.
  Да их разве слушали. Кричат одно:
— Добудем! Убьем! Сегодня не трогает, завтра корову задерёт!
        Собрали Стоян и Драган  вокруг себя  с пяток таких крикунов-добытчиков. Ушли с ними  в лес.  А Матей в это время в городе был, лекарственные травы  сдавал в аптеку, не знал, что задумали жадные охотники. А как приехал, слышит — шум да гвалт стоит, все бегут в конец села.
    Матей за ними. Прибежали. Глядят —  Драган и Стоян со своими приспешниками везут на телеге убитых медведицу с медвежонком. Сами довольные.
Матей, как увидел, так и обмер. Стал просить:
— Отдайте медведицу!
  А на него глаза таращат:
— Ишь чего захотел! Мы добывали, а ему задаром отдай!
    Но Матей не отходит.
— Прошу, отдайте,  чего хотите отдам!
Охотнички не устояли, заломили большую денежную сумму.
— Будьте вы не ладны! — подумал Матей и  согласился.
Сговорился с приезжим мужиком, продал ему свой дом. К деньгам, что от аптекаря привёз, добавил, ну и отдал все горе-охотничкам.
    Привёз Матей  медведицу с медвежонком в свой старый дом, ведь новые жильцы ещё не заселились.Люди переглядываются:
— Совсем спятил парень!
Кое-кто решил понаблюдать, что он делать будет. Всю ночь у Матея в окнах свет горел да стук  доносился, вроде мастерил что-то.
    Утром увидели все — Матей  два гроба для медведей сделал, и волосы его, что черными кудрями до плеч свисали, словно серебром подёрнулись.
  Схоронил он медведицу с медвежонком, взял котомку, перекинул через плечо и подался в лес. Пришёл на полянку, обошёл ель три раза. Глянь, на полянке тот же дом стоит, у крыльца зайчата сидят, лапками глаза прикрыли, плачут. Заглянул  Макей в дом — в нём пусто, холодно. Склонил голову, подошёл к ели. А та махнула веточками, и почудилось ему, вроде кто шепчет на ухо:
— Не кручинься, Матеюшка. Помочь твоему горю можно. Сорви с меня две шишки — одну большую, другую маленькую, кинь в сторону села, сам обойди меня четыре раза.
        Но тут вспомнил  Матей слова медведицы:«Кто четвёртый раз ель обойдёт — медведем обернётся и не сможет среди людей жить». Однако не стал раздумывать, всё исполнил, как ель указала. Сорвал шишки, кинул в сторону села, обошёл ель четыре раза и обернулся медведем…
        А тот мужик, что в  дом Макея переехал, узнал что рядом медведи похоронены, решил с них шкуры содрать.
— Что добру пропадать, всё польза будет!
В помощь соседей позвал.
        Разрыли яму-то и обмерли. В ней женщина с мальчиком похоронены. Оглянуться не успели — тела исчезли,  вроде как их и не было. А на том месте только две шишки и нашли: одну большую, другую маленькую.
— Carovnica, — говорят, — колдунья!
        Так всё и кончилось. А в соседней деревне женщина с сынишкой  поселились. Откуда взялась — никто не знает, говорят, из города  приехали.
        С того времени в тайге медведь объявился. Да не простой, не бурый. Шуба у него серебром отливает. Богатая, говорят. У многих глаза на неё разбегались — все хотели медведя добыть. Да только  тех охотников  кого с переломанными рёбрами в канаве находили, кого с головой ободранной под кучей хвороста, а кто и вовсе пропал.
  Из города приезжали — высматривали, выспрашивали. Охотников на поимку медведя снаряжали. Всё без толку.
  Старики рассказывали, что с тех пор так и повелось: как какой охотник станет зверя без меры бить, тут его и приберёт к себе Седой Медведь.
  Его-то с тех пор Седым Мудрецом прозвали. А так — ничего, ходи, гуляй по лесу. Девчат ведь никто не трогает. Правда, встречали они иногда в тех местах парня красивого, но сколь ни звали, не подходил он к ним. Махнет лишь рукой — идите, мол, собирайте грибы, ягоды.
  Старики поговаривали, что он это и был — Suvi medved — Седой Медведь. А Матей стал называть себя Сив.
— А как же Сив встретил свою любовь?
Любомир и Мила среагировали почти одновременно:
— Маха! Всё тебе интересно,- начала Мила.
—  Одну историю ещё не рассказали, — продолжил Любомир.- Но если вкратце. Слушай! Многим Матей нравился, но Эме он просто запал в душу. Однажды она забрела в лес за ягодами и заблудилась. Ночь наступила безлунная. Страшно стало девушке, стала она кричать, да на беду откликнулись волки. Эма побежала от них, бежала, бежала и  оказалась  на той самой поляне, у той самой волшебной ели.
— Так случилось, что обежала она три раза и вышла к дому Матея — Сива, — продолжила Мила. —  Он в это время был в человечьем обличье, траву косил  перед домом. Вот так встретились Эма и Сив, полюбили друг друга. Осталась Эма навсегда рядом с Седым медведем, то есть с Сивом.
  С той поры и девушки, и парни влюблялись в красных медведей за их добрый нрав, обаяние и красоту, в человеческом обличье, разумеется.
— Да… красивая история! — вздыхая, произнес Маха.
В это время уже окончательно стемнело. Вышла луна и осветила светом поляну перед замком. Похолодало. Мила поёжилась, Маха даже подул на руки.
— У вас вечером всегда так холодно?
— Сейчас зажжём камин. 
Любомир  взял бересту, развёл огонь, затем подбросил несколько березовых поленьев. Стало намного теплее.


(1) Елена Мизюн
(2) Игорь Тальков
(3) Иштван Святой, король Венгрии и Хорватии из династии Арпадов (начало XI века) — реальное лицо в истории. Его жена  Анна — была иностранкой. Поэтому оба фигурируют в моей истории. Альба Регия —  так в XII веке называли город Секешдикервар, который  находится  нам западе центральной Венгрии между столицей страны Будапештом и озером Балатон на Медефельде — равнинах Дуная.
(4) по мотивам сказа В.Галкина "Седой медведь"
(5) Словенские имена:  Агата — хорошая; Бряна — воинственная, Миха — подобный Богу.
Драган — дорогой; Стоян — стойкий.