Моя жизнь и приключения. Глава 1 - 9

Из серии- «Валеркины рассказы».

                                                                                                                      ВАЛЕРКИНА МЕСТЬ


   На Гореловском... прошло моё деревенское детство. Рядом с домом текла река Патрушиха с плотиной, за ней стояла березовая роща и поля. А в обратную сторону – огромное болото и «торфянский» лес, где мы собирали землянику и грибы, так его называли из-за торфяников. В былые времена это место звалось Гореловским кордоном, а дом, в котором жила наша большая семья, принадлежал помещику Горелову. Но соседка говорила, что торфяники иногда горели, потому и Гореловское, а помещик – это миф.
    Почти до самого берега тянулся сад-огород, в котором все работали, помогая маме – пололи, окучивали, копали, собирали клубнику, смородину, малину... Огурцы рвали из парника, я сразу их ел, вытирая об майку, точно так же поступал и с помидорами, а морковку скоблил стеклышком, которых полно валялось повсюду. Бегали всё лето босиком, иногда и ноги ими резали, и с малолетства помогали по хозяйству  родителям – ходили на лесопилку за опилками для коровы с теленком и для поросёнка, рвали траву кроликам.
   Я рос пакостливым, вредным парнишкой, и меня частенько наказывали, и по делу и зря. Особенно старался дед Сергей, когда у нас бывал со своим младшим сыном, чуть что... больно стегал хворостиной. А Володька, его любимчик, ябедничал про меня при любом удобном случае. Обидно мне стало, ходил и думал – как им отомстить.
   Однажды, (а всё происходило на покосе, где взрослые заготавливали сено на зиму для скота) пошел я украдкой за мужиками. Они должны были выкосить большую делянку, каждый нес на плечах литовку, ни на что не обращая внимания, а я заметил, что на кусте что-то висит. Подошел и понял – осиное гнездо.
   Сразу подумал: «Вот ты и попался, деда, у меня». В голове закрутился совершенно детективный вариант мести. Я вернулся домой – там никого не было – отрезал у отца дратвы, ровно столько, сколько было нужно для моей задумки. Нить оказалась супер-прочная, отец её пропитал варом и высушил, чтобы подшивать валенки.
   Привязал я нить за гнездо, протянул её на всю длину, спрятавшись в соседних кустах, и стал поджидать, когда косари будут возвращаться. Время уже подходило –  косили с раннего утра по росе, когда трава мягкая. Дед всегда шел назад первым  –  это спасло от моей жестокой выдумки остальных... Они не дошли до куста несколько метров, а дед уже был рядом.
Я дернул за нить, и... гнездо с осами упало около его ног – рой вылетел наружу и напал на жертву. Дед Сергей стал кататься по земле, а я быстро смылся, чтобы не застукали. Что было дальше – не видел, только дед пришел с опухшим лицом и сильно злой.

    Оставалось... отомстить родному дядьке за стукачество – тот был постарше меня лет на семь и уже помогал взрослым. Долго я думал, как это сделать, а получилось совсем случайно.
Бабушка Саша, в отличии от деда, добрейшей души человек, любила нашу маму (свою дочку) и всех нас, (своих внуков). Она считалась знающей травницей – каждую травинку знала и все их лекарственные свойства.
    А тут мама при мне пожаловалась ей, что у неё живот третий день болит. Бабушка расспросила обо всём подробно и пошла в лес, вернувшись оттуда с пучком  какой-то травы.
– Жуй и глотай,– сказала своей дочери, Тамаре, предварительно вымыв листья.
И маме помогло, быстро прослабило, и живот прошел. Вот я и решил отыскать эту траву. Проследил куда бабуля положила остатки, вытащил один листик и... два дня искал в лесу и на полянах именно такие, а нашел недалеко от шалаша, где  все  отдыхали. Мысль пришла сама, как стукачу дать это волшебное лекарство.  
    Когда подошел мой обидчик, я стал жевать кусок черного хлеба со щавелем, макая листики в соль и причмокивая – одно объедение в послевоенные годы.
– Чё ешь? Дай попробовать,– попросил он.
Отломил я ему хлеба и дал щавеля, тот съел, ему понравилось.  
– Вкусно? – спросил  я – Хочешь, ещё принесу?
– Неси.
    Он был парень городской и не знал, где и что растёт, поди, на рынке покупали для борща всю зелень. Я нарвал, и, не забыв про слабительные листочки, которые походили на щавель, проложил между листьями. Эффект оказался потрясающим.
Но это ещё не всё. На тропе я оставил грабли зубьями вверх, зная, что кроме него никто не побежит – все легли отдыхать, вставали же очень рано. У Вовки вскоре прихватило живот, он побежал за кусты и... наступил на грабли. Получив черенком по лбу и ошалев от боли и неожиданности, он сел и... наложил в штаны с перепугу, да и терпежа уже, очевидно, не было. Дня три у него болел живот, не выходил из-за кустов. Пришлось бабушке поить его отваром коры какого-то дерева и таблетками.
– Чем ты меня накормил?– рычал он.
Но я смеялся в ответ – моя  месть  свершилась, и я остался  доволен. Вовка понял, что это моих рук дело, и за что. Это ему было наукой.

    Мы переехали с Гореловского после того, как закончили строить наш новый дом на Центральной усадьбе совхоза «Свердловский». А дед приезжал со всем своим семейством изредка, и пока они всё не съедали, часов до двенадцати ночи не вставали из-за стола. У дяди Феди уже по щекам текло молоко из трехлитровки, чтобы уж ничего не осталось, тогда они уезжали. А мама с сестрами метались, чем накормить нас – отец-то наелся, сидя за столом с родственничками.
    Всё равно... остались светлые воспоминания о детских годах. В будни – всей  семьёй  работали, начиная с малышни, в огороде и по хозяйству, а мама – ещё и учительницей в школе, а отец – то механиком, то завгаром. В выходные дни ездили на рыбопитомник за карпами или отец возил нас в дальние леса за ягодами и грибами, пока там не построили полигон для танковой дивизии.
Праздновали на деревенских массовках, что устраивал совхоз – это народное  гуляние после посевной и уборочной.

                                                                                                                                              ***

... Отслужил я достойно четыре года в морфлоте, отдав долг Родине. Вернувшись, устроился сварщиком в мастерских совхоза, женился на однокласснице, а вскоре  и  дочка родилась. Сначала мы жили у родителей, потом переехали в общежитие молодоженов, освободив место младшему брату и сестре.
   Директор пообещал благоустроенную квартиру, все складывалось удачно – зарабатывал хорошо, жили дружно.
   Председатель месткома предложил в приказном порядке варить кузов у его «Волги», сверхурочно и бесплатно, когда и так работы было невпроворот. Не успевали к посевной, уставал я и домой возвращался поздно. Пришлось отказаться.
   Кто знал, что он окажется таким мстительным, и... когда будет распределение квартир, проголосует против моей кандидатуры, найдя тысячу причин.
Я остался ни с чем. Выход был один – не пристало мне ходить по инстанциям и искать правду, лизать чужие зады – сразу уволился и решил ехать на БАМ.

                                                                                                                                                ***

... Наступила ночь. Крепко я заснул на лавке в аэропорту Читы, на транзите, ожидая пересадки на другой самолёт. По прибытию лайнера я должен был приобрести билет, но, проснувшись, не обнаружил за пазухой денег. Подошел к милиционеру, обрисовал картину, он ответил, что ничем помочь не сможет, потому что поздно – «поезд ушел» – гастролёры или местные карманники... уже улизнули.
  Я стоял расстроенный, и думал, что делать... Подошел ко мне таксист и предложил свои услуги. Я рассказал о создавшейся ситуации, что мне и ехать некуда и нечем ему заплатить.
– Решим эту проблему. Предлагаю вариант – идём в машину, поедешь со мной в  совхоз «Верх–Читинский», там живет моя мать, у неё остановишься. Других предложений нет,– сказал он.
И я... согласился. А что делать... В Свердловск даже вернуться не на что, да я бы никогда этого не сделал – возвращаться надо всегда победителем.
– А за проезд... будут деньги – отдашь, нет – ладно,– добавил Николай, так звали таксиста.
    На сердце полегчало – одной проблемой меньше – есть ночлег. Его мать усадила нас за стол и накормила горячей картошкой с жареной рыбой. Я был такой голодный, что ужин показался королевским. Они сказали, что в совхозе не хватает рабочих рук, и... уже на другой день я устроился туда сварщиком и получил подъёмные. Удивили замечательные местные люди, начиная с Николая и его матери – добротой и гостеприимством.
    Пахал, как «папа Карло», всю весну. Мне сразу дали квартиру, правда, не ахти  какую, но жить... можно. Проработал в МТМ (машино-тракторной-мастерской) полгода, появились друзья, иногда заходил участковый, Михаил, что-нибудь подремонтировать у служебного «Газика», и мы подружились. Я спросил у него, как стать охотником и приобрести ружьё, и он пригласил зайти к нему на работу.
Выбрал я время и пошел. Миша дал рекомендацию, и меня приняли в общество рыболовов и охотников. Когда открывался сезон, ходил с друзьями охотиться и один, приносил уток и рябчиков.  
    Сильно скучал без жены и дочки, но она не соглашалась на переезд. Я, рискуя семьёй, уехал с Урала один и остался в Забайкалье, но надежда в душе теплилась: если любит – передумает.
... Прошло время. Позвонил я однажды и услышал родной голос. Любаша очень обрадовалась, что позвал её к себе.
– Прилетай за нами,– сказала она.
    Наступили морозы. Я взял отпуск, купил билет на самолёт – как помню, за 68 рублей – и стал собираться. Решил порыбачить с другом, накоптить хариуса, чтобы прилететь с гостинцем домой к родителям и жене с дочкой – они такого не едали.
    Пошли на старицу* и долго долбили лунки пешнёй*, а лёд – метра на полтора,  аж натерли руки. Если бурить ледобуром, лунка получается маленькая, и большую рыбу не вытянешь, да и замерзает она быстро. Наловили рыбы, дома накоптили, но, очевидно, попала инфекция в ладонь правой руки, она опухла и воспалилась.
Врач-хирург сказала, что тянуть время опасно – надо оперировать, а то... как бы не пришлось ампутировать кисть. Я испугался, что останусь инвалидом, но решил лететь в Свердловск. Жена – медик, решит, что делать.  
    Оставалось часа четыре, рейс прямой, Чита – Свердловск. Но рука стала болеть, меня сильно знобило, и... страх заползал в душу – боялся опоздать с операцией и остаться без руки.


Пешня* - лом с деревянной рукоятью.
Старица* - старое русло, ответвление.


                                                                                                                                       Глава 2

                                                                                             ОПЕРАЦИЯ - «ТУРУНДА» ИЛИ... ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ.


      Ходил я по аэропорту, нянчил больную руку, как ребёнка, много курил и переживал, а она, казалось, пухла на глазах, но было понятно – «у страха глаза велики». Наконец объявили посадку. Петр с Николаем, что провожали меня, успокаивали:
– Не переживай – всё будет хорошо. Возвращайся здоровым. Дай телеграмму – встретим.
Мы попрощались. В самолете у меня кружилась голова и ныла рука, но я не подавал виду – если бы заметили, что высокая температура, могли снять с рейса до вылета.                    

      Прилетел в Кольцово, аэропорт Свердловска, (разница во времени в те годы составляла четыре часа с Читой, и на Урале уже был вечер). Взял такси и... вскоре жена бросилась мне на шею... Она сразу обратила внимание... со мной что-то не так – не обнял, не закружил от счастья долгожданной встречи, как обычно, не