Было рано; автобусы ещё не ходили, когда Алексей Ольгин спешил на электричку. Холодный ветер срывал последние листья с деревьев, бросал их на мокрую землю. Снова накрапывал дождь. Впрочем, он и не переставал.
Времени было достаточно. Но волнение от предстоящего экзамена словно подгоняло Ольгина. Свернув с дороги, Алексей пересёк сквер и, сокращая путь, пошёл узким переулком. Здесь было темно. Под ногами хлюпала грязь, но Алексей не замечал ничего. В мечтах он представлял себя прославленным актёром – таким, как Олег Табаков, например, или, как Смоктуновский… И в душе была весна. Только бы пройти отборочный тур. Только бы выдержать экзамены.
Впереди из-за дома вышла женщина. Она направилась тоже в сторону вокзала и шла как-то неуверенно и странно. Не поднимая головы, женщина переходила то на одну сторону дороги, то на другую, казалось, выбирала места посуше, но ступала в самую грязь и, видимо, не замечала её. Она, наверное, боялась темноты, гулкого шума деревьев... А, может, испугалась его - Алексея? Ольгин подумал об этом и пошёл быстрее, чтобы догнать попутчицу, развеять её опасения.
- Ну и погодка! - воскликнул он, поравнявшись.
Но женщина вовсе и не приметила его раньше. От неожиданности она отступила в сторону и поскользнулась.
- Осень, - отозвалась она.
- А вы тоже на электричку?
Алексей заглянул в лицо незнакомки. Это была не молодая женщина и то ли больная, то ли уставшая.
- Нет. Я - на работу, - ответила она и, не взглянув даже на Алексея, заговорила будто сама с собой. - Вышла пораньше: от тоски убежать... Да разве от неё куда денешься?.. Мужа на неделе похоронила...
- Что с ним? - участливо спросил Ольгин.
- Болел долго. С постели не поднимался, - вздохнула женщина - Но он же был. Придёшь с работы, слово услышишь. А теперь...
Уже приближался рассвет, а небо не светлело. Низкие плотные тучи бесконечно наплывали из-за горизонта. В погоде, как и в голосе женщины, была безысходность.
- И у вас никого больше?
- Дочка есть, - оживилась вдова. - На третьем курсе уже. Только приезжает редко.
- Тогда что!!! - обрадовался Алексей. - Замуж выйдет, внуки родятся... Горе пройдёт. - Он не придумывал слов утешения. Да и разве придумаешь их?
- Пройдёт, - согласилась женщина.
Она стала рассказывать о дочери, о себе, о муже, будто душа её была заперта наглухо до сих пор, а теперь вдруг нашёлся выход тоске. Рядом - человек. Он, наверное, тоже немало испытал в жизни. Он понимает и сочувствует. У неё будут внуки. Значит, жизнь продолжается. И дождь пройдёт, и горе отболит. Она облегчённо вздохнула, выпрямилась и с поднятой головой вышла к вокзалу.
Широкая площадь была залита неоновым светом, в мокром асфальте отражалось бесконечное множество огней. Несмотря на непогоду, было тут нарядно и весело.
У перехода вдова замедлила шаг и взглянула, наконец, на своего собеседника. Боже! Рядом шёл юноша, совсем ещё мальчишка! Она смутилась. Но открытые глаза паренька смотрели на неё доверчиво и простодушно. Женщина улыбнулась, ступила на лестницу перехода и вскоре затерялась в людском потоке.
А улыбка её запомнилась Алексею. Было от неё и легко, и радостно. В электричке он снова мечтал о театре, аплодисментах и не догадывался, конечно, о сегодняшнем своём успехе. Он расположил человека улыбнуться... А ведь, может, этим дождливым утром не удалось бы достичь этого даже самому великому актёру, о славе которого он мечтал.
