«Теория Ухода» (Оcculta hominum)

доброте душевной, так присущей нам. Им хочется посочувствовать, они уже «влипли». Если они, улыбаясь, показывают кроме верхних еще и  нижние, особенно женщины, – верить им еще труднее. В такой улыбке видится некоторая злоумышленность. Либо они раскручивают мужскую половину и, следовательно, цены или условия обладания, недоступны среднему человеку, либо это откровенное издевательство.
Но рекламировать без улыбки нелегко. Резонный вопрос: что же им тогда изображать на своих лицах?»
Такую, извините, «хирню» я  без зазрения совести направлял ему по электронной почте, и что он с ней делал,  какие продукты появлялись в результате синтеза, анализа  и прочих подходов, я не знаю. В моем представлении для  всего этого он искал некое   поле долго действующих сил, в котором  все это можно было бы  гармонично объединить. Что-то вроде операционного стола, на котором разместили и пишущую машинку,  и скальпель, и многие другие вещи и даже  не предметные понятия, которые только то и объединяло  то поле, в котором они размещались – операционный стол. Впрочем, я никогда не позволял себе, обращаться к нему за разъяснениями, поэтому нынешняя попытка объяснить смысл его действий  вероятно далека от его интеллектуального поиска.
Правда, иногда, когда он появлялся у меня в квартире,  было видно, что им владеет некое творческое  возбуждение. Тогда он и без  моих вопросов, пытался что-то мне пояснить. Он говорил,  что мы с ним Хакеры Эпистемы.  Едва ли я мог тождественно воспринимать смысл, который  он вкладывал в это словосочетание. Все эти смыслы, как авторское кино.
У меня было подозрение, что Доктор многое из того, о чем мы говорили, и что фактически, по содержаниям не поддавалось, воплощению  через хоровод наглядности, обычно сопровождающий нас в повседневной жизни, все-таки  понимал  поверхностно, в духе натурализма. Поверхностно не в смысле не глубоко, но  ему как бы не хватало готовности воспринимать это без места и без образа. Он пытался придать этим туманностям форму. Ну, хотя бы облака, а затем облако принимало какую-то предметную форму, пусть готовую по легким дуновеньем следующей  фразы  изменяться. «Взгляни на облака, вот облик их желаний».
Представьте себе людей, которые не спорят, не обсуждают, а просто говорят, внимательно вслушиваясь в те ощущения, которые ткутся из этих полупроизвольных высказываний в ожидании… Слово «ожидание» требует после себя  косвенного дополнения. Но в наших разговорах оно не требовалось.
…………………………………………………………………………………………………….
То, что для меня было движением к Уходу, для него  носило зачастую более прикладной характер.  Как-то я развил перед ним мысль, не берусь давать ей разрешения.  Я как-то сказал, что любопытно бы было  ощутить через  один и тот же текст преференции, которые будут даваться тем или иным фразам,  мыслям, описаниям и так далее, людьми разного отношения  к действительности, разного  через интеллект, профессию, возраст… Он заинтересовался  и спросил, как я это вижу практически осуществимым. Пришлось пофантазировать. Ну, например, я развил, как всегда бесцельно, свою мысль,  покупаем десяток другой книг какого-нибудь автора, раздаем их бесплатно реципиентам с более или менее четкой ориентацией на определенные  социальные или психические  или какие там еще признаки, в зависимости от сформулированного вопроса. Предлагаем им за небольшое вознаграждение прочитать книгу, при этом выделить, скажем, желтым маркером, те фразы,  предложения,  которыми выражено нечто им близкое, которые им просто понравились или чем-то обратили на себя внимание.  После прочтения, анализируем сделанные ими пометки, используя соответствующую задаче методику. «Ну, ты как всегда завернул: соответствующую задаче методику. Что же это за методика?» - «Ну, это Док, вам виднее, не я же диссертации защищал».  Он задумался. И я уже видел, как он тралит эту мысль по горизонтали, вертикали, и диагонали.
Через какое-то время, когда я уже забыл о нашем разговоре, он напомнил мне сам, принеся несколько страниц текста, в заглавии каждого из которых стояло название какого-нибудь  художественного текста,  после которого следовали, фразы. «Вот, смотри»,- положил он эти бумаги на стол. Я подвинулся поближе, взял первый листок.
Пауло Коэльо «Алхимик» … Никогда не обращал своего вербального взора к этому любимцу масс. Говорю это безоценочно, так как чего я только не читал… Итак, приступим…
- Символический язык открывает широчайший путь для неправильных толкований.
- Мы принимаем ту или иную истину лишь после того, как сначала всей душой отвергнем ее.
- Не надо бежать от собственной судьбы – все равно не уйдешь.
- …истины, которые (мой) интеллект прежде отказывался принимать из-за простоты. (чьей «простоты» - моей или простоты «истины»?)
- «Овцы так привыкли ко мне, что выучили мои привычки». А может быть, все наоборот: это он научился применяться к овечьему распорядку?
-  Они искали чего-нибудь нового, но сами оставались прежними.
- Изображение Сердца Христова.
- Надо выбирать между тем, к чему привык, и тем к чему тянет.
- Те, для кого дни похожи один на другой, перестают замечать все хорошее, что происходит в их жизни.
- «Белый» означает «ДА», черный – «НЕТ».
- Нельзя доверять человеку, пока не узнаешь, где и как он живет.
- У бессмертных не должно быть желаний, потому что у них нет здесь своей Стези.
- Денег он выручил немало. И они уже успели проявить свое волшебное свойство  -  с ними человеку те так одиноко.
- Есть вещи, о которых лучше не спрашивать – чтобы не пытаться убежать от собственной судьбы.
- Вовсе не чужой мир простирался перед ним, а просто новый.
- Этот день будет также хорош для смерти, как и всякий другой.
- Вы не знаете человека, который лечит все болезни?
- Все  болезни лечит только Аллах!
- Воины ищут сокровища,  а женщины пустыни гордятся ими.
- Тут воюют не хорошие с плохими. Тут бьются за власть, а такие войны однажды начавшись, долго не кончаются.
- Они предпочитают  неизвестность и те ощущения, которые дарует человеку битва.
- Зло не в том, что входит в уста человека, а в том, что выходит из них.
- У верблюдов  коварный нрав; они шагают без устали, а потом вдруг опускаются на колени и умирают.
- Люди больше мечтают о возвращении, чем об отъезде.
- То, что случилось однажды, может никогда больше не случиться, Но то, что случилось два раза, непременно случится в третий».
Лексико-грамматическое наполнение  этих цитат действительно было не лишено обаяния. И если не облекать пришедшие мне мысли  в более иле менее четкую словесную оболочку, не определяться в терминах, то есть обойтись  без концепций, тенденций и апперцепций, то было ясно, куда клонит Доктор.  Предыдущую фразу можно подсократить: мне было смутно ясно.
Все  остальные десять листков точно также начинались с  Пауло Коэльо «Алхимик».
Набор фраз на  некоторых листках отличался радикально, на других новые фразы перемежались с зафиксированными в предыдущих. Я вопросительно посмотрел на Доктора, но он ждал моего перехода в вербальное поле.  «Это читать, пожалуй,  интереснее, чем триллер, Док. И уж  точно интересней цельного текста. Наверняка, это не назовешь – «Коэльо для чайников». А почему остановились на  десяти».   «Их было больше. Были даже такие, кто заштриховал  книгу, чуть ли не с первой страницы до последнее, другие – отказались  даже от вознаграждения, что бы только не тратить времени на это». «Тоже результат, - прокомментировал я. «Еще какой! Из этого материала можно извлечь такую информацию, которая никаким  соцопросам не снилась!» - «А не слишком ли громоздко для масштабного использования?» - «Над этим надо еще поработать. Кажется, есть  мысли. Но главная идея тебе понятна?». «Ну-у-у-у… - протянул я,  ожидая  продолжения, так как поощрить его подтвердив свое понимание, не мог. «Помнишь ты  «сбрасывал» некоторые мысли по поводу  аналогичного использования популярных сериалов? Ну, не то, чтобы аналогичного, но … это и не важно. Помнишь?»  Я пожал плечами. Доктор не удивился, он привык, что я вспоминаю о том, что высылал ему только тогда, когда мои мысли возвращались к ранее написанному. «Так вот. Вывод очень простой. Восприятие неразрывно связано с потребностью. Более того, поскольку наши истинные потребности сравнительно немногочисленны, относительно немногочисленны и наши восприятия».
……………………………………………………………………………………………………….
«Что вы извлекаете из этих экстрактов?  Привычки и элементы стереотипного поведения»? – «А может из этого мы можем увидеть возможности нового мышления Реципиентов»?  «И только… - это я про себя…. Вслух же, только: «Гм…» Что в принципе могло означать все что угодно, но с уважительным оттенком. На самом же деле означало: «Так я тебе и поверил».
……………………………………………………………………………………………………..
«Все это интересно, а если извлечь из этого некоторую прикладную пользу  то и очень интересно,  но о чем вы думаете, когда творите Это, Док? Об общественно-политической значимости ваших творений?  А как насчет   пользователей, кто будет иметь Это по завершении, вы не задумывались?» - «Ну, ну, не заходись!» - «Что снова в психушку упрячете?» - это была, конечно, злая шутка с моей стороны, но мне хотелось немного погасить его пафос.  Он  не обиделся, но фраза его задела. «За чтобы вы ученые не брались у вас всегда получается оружие». Он снова промолчал. Я так и не перешел в общении с ним на ты. Когда говоришь с человеком на «вы», то его труднее назвать дураком, а мне вдруг, преодолев и чувство уважения и чувство благодарности  захотелось назвать его этим словом.  Я не разочаровался ни в его интеллекте, ни в моральных качествах, но видел, как он сползает в капкан…. В то же время не мог же я рассчитывать на то, что мои измышления  используются из каких-то чисто эстетических достоинств. Я принимал участие в его игре, работе, как угодно…. И получал от него  средства достаточные для безбедного возлежания на диване.
«Ты скатываешься к беспросветному пессимизму. Неужели ты не можешь разглядеть вокруг не одного нормального человека» - начал он знакомым мне по психушке голосом. «Никуда я не скатываюсь.  Я  Ухожу. По крайней мере, до сих пор и сию самую минуту я так думаю.  Круг еще не разомкнут, а ты снова его  замыкаешь.  Нормальные люди…»
Все стремятся к чему-то нормальному: к нормальной жизни, нормальным отношениям,  нормальным троллейбусам, нормальным сосискам.  
Один хочет добиться  в жизни чего-то нормального как человек, другой как мужчина, третий как женщина, от четвертого до десятого - как люди, от десятого и далее просто хотят в жизни чего-то, без «добиться». Есть еще такие, которые думают  что они не хотят ничего и страдают от того, что их ни как не оставляют в покое, когда же их оставляют в покое   они страдают еще больше.  Пожалуй, к этому можно привыкнуть. Так было всегда, ничего не изменилось и сегодня.  Да вот беда среди всех перечисленных типов  есть Герои.
И именно они будут пользоваться твоими находками.