Весенние голоса

         
         Один мужик взял кипятильник и полез на крышу. Залез на самый верх, сел на коня и задумался: «Чего я сюда забрался?».
         Наверху не было ровным счётом ничего интересного.
         Он посидел немного, покрутил в руках кипятильник и полез обратно вниз спускаться.
         Начал слезать, зацепился брючиной за гвоздь и никак отцепиться не может. Пришлось штаны сымать. Тогда уж он на землю-матушку и смог спуститься.
         Вот, представляете картина: стоит мужик без штанов и кипятильник в руках держит.
         А ещё такой был случай.
         Поздним вечером гражданка Прыжкова Альбина Игнатьевна вышла из дому, чтобы прорваться в булочную. Вот как это происходило, если поэтапно.
         Сначала, собираясь покинуть родные стены, она, осторожно выглянув из подъезда, убедилась, что улица, по которой ей предстояло прошмыгнуть, пустынна, и, аккуратно проскользнув через приоткрытую дверь, оказалась за порогом.
         Затем, осмотревшись по сторонам, глубоко надвинула оранжевый берет, так, что её глаза, скрытые за противосолнечными очками, почти полностью поглотила тень. На улице было по-прежнему подозрительно тихо. Но – надо пробовать, надо!
         Альбина Игнатьевна сделала первый шаг, остановилась на мгновенье, и, не дожидаясь пока оно вдруг начнёт прессоваться в года или в столетия, быстро оценила обстановку как спокойную, а затем, удостоверившись в отсутствии живых передвигающихся существ, рванула что есть силы вперёд.
         Она бежала по улице, бежала, иногда запинаясь, но – почти близкая к падению – тут же невероятным напряжением воли она выравнивала положение корпуса и продолжала нестись вперёд, только вперёд! Ветерок, ветер, ураганный вихорь свистел в ушах. Встречно порхающие птицы (представители Ducula whartoni, Ninox squamipila natalis, Geopsittacus occidentalis, Atrichornis clamosus, Strepera graculina crissalis, Sceloglaux albifacies) падали замертво; валились пинии и вязы; трещали, высекая искры, булыжники мостовой под каблуками её венгерских туфель, – она не останавливалась ни на миг.
         Двери заветной торговой точки приближались, и вот Альбина Игнатьевна ворвалась внутрь, подлетела к кассе, растолкав тех, кто неуверенно топтался рядом, инстинктивно пытаясь организовать очередь, и громко крикнула:
         – Две плюшки «Подмосковных» и… – она с трудом перевела дыхание, – … половинку «Рижского»! Третий отдел!
         Бросив кассирше несколько потрепанных бумажных купюр, она схватила отбитый чек и помчалась в третий отдел.
         Там нетерпеливым жестом Альбина Игнатьевна протянула чек лупоглазой продавщице, которая больше всего в жизни любила одно – зевать.
         Прыжкова схватила поданные молчаливой работницей прилавка хлебобулочные изделия, быстро спрятала их в сиреневый пакет, развернулась, подбежала к дверям, распахнула их и выскочила наружу. Она исчезла из торгового зала так же стремительно, как и появилась.
         Болидом пронеслась она по улице, забежала в дом, забилась в угол и вот: сидит тихо как мышка, чтоб её не разоблачили.
         Там она и замёрзла насмерть.
         А ещё вот какой был случай.
         Одна женщина очень любила пряники. Часто покупала их и поедала. И это невинное развлечение всегда сходило ей с рук.
         Однажды пошла она в ЧП «Гурманъ & songs» и приобрела там полтора фунта пряников с названием «Воронежские». Принесла купленное домой, положила на стол и пошла за водой. Пришла с полными вёдрами, смотрит – а пряники свекровь съела и лежит на диване и хихикает! Подошла она к свекрови и как даст по ней молотком! Но свекровь выпрыгнула в окошко и убежала в поле. Тогда женщина подошла к столу и съела все пряники. Точнее – те три оставшиеся, которые свекровь уже не смогла съесть.
         Затем женщина повеселела и пошла на улицу погулять.
         А другая женщина любила очень блины. Раз напекла целую гору, села отведать, а они все – несолёные. Эта женщина тогда заплакала. «Вот какая я невезучая! Ы-ы-ы!!» – причитала она и продолжала плакать. Но потом успокоилась, отнесла все блины курицам, те их покушали и нанесли ей таких крупных яиц, что просто убиться можно!
         Правду говорят: нет худа без добра!
         А один мужчина любил рыбу.
         Он ей говорит: «Вы почему мне взаимностью совсем не отвечаете?», а фригидная рыба молчит, и, действительно, ничего не отвечает.
         Тогда он посыпал её луком и зажёг газ под сковородкой.
         Тут рыба говорит:
         – Жождождожолжокевгвгвгнвгквгквгнквгнвгнвгвгвгврплслпслрпслрпслпс43243242428
шгршгршрнп8нп8п8нп8нп8нп8п8п87987987ъэ..ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъэ.ъ.эъэ.ъэ.ъ.эвчквчквчквчквчквч!
         – Очень странный ответ! – заметил мужчина, но любить рыбу не перестал: нет таких крепостей, которые бы не взяли большевики!
         А ещё такой был случай. Недалеко от Ярославского вокзала.
         Лежал у пандуса пистолет. Наверное, потерялся. Идёт мимо афроамериканец, видит – лежит пистолет. Вроде как ничейный. Он нагнулся, поднял его, сунул в задний карман брюк, выпрямился и по карману себя похлопал: дескать, я теперь вооружён и потенциально опасен.
         Только повернулся и хотел дальше идти, смотрит – перед ним мужик стоит, штанов на нём нет, а кипятильник в руке – есть. Этот мужик негру говорит:
         – Положь, где лежало.
         А афроамериканец его спрашивает:
         – Ты откуда взялся?
         – С крыши слез, – отвечает мужик и предлагает: – Пошли, пива, что ли, выпьем.
         Пошли они в кафе, выпили пива за дружбу наций, а потом к ним буфетчица подошла и спрашивает:
         – Пряников желаете, да? «Воронежских»! У меня ещё остались. Хорошие пряники: «Мандельштам и Ко».
         – Не, – помотали головами мужики, – пряников нам не надо. Нам и с револьвером головной боли хватает.
         – А воблы? – допытывается буфетчица.
         – И воблы не надо, – отвечает афроамериканец, поглядывая в окно. – Не требуется совсем.
         Посидели они ещё минут пять.
         – Ну, пойдём? Или как? – говорит мужик, который с кипятильником, своему чёрному другану, когда пиво кончилось.
         – Пойдём! – соглашается тот. – А куда?
         – Да уж найдём куда, – задумчиво отвечает мужик. – К коммунизму пойдём.
         – А есть он? – спрашивает негр.
         – Есть! – убеждённо отвечает мужик. – Должен быть!
         И они ушли.