«ЭСКУЛАПА»

рыбой, пытаясь ее проглотить.  
     Не могу точно сказать, сколько времени продолжался этот Армагеддон, но наконец, я почувствовал, как зуб стал медленно покидать челюсть, причем вместе с моими внутренностями. Ощущение было такое, будто меня разорвали пополам. Из растревоженной десны, густой, рваной струей брызнула кровь и оросила лицо любителя пива и тяжестей.  Горящие глаза и окровавленная щетина придавали ему живописный вид серийного убийцы, перед которым Потрошитель фильмов ужасов выглядел безобидным, прыщавым юнцом из «Ералаша». Сквозь пелену тумана я поймал его восторженно-звериный взгляд, ласкающий кусок выдранной, окровавленной кости, и искренне обрадовался, что так легко отделался…
        Когда я вышел наружу, меня встретил веселый, залитый ярким солнцем день. От щебетания птиц сладко щемило в груди. По небу проплывали белые, пушистые облака. Откуда-то сверху, из загадочной дали, как божественный напиток, струилась синяя лазурь. Мне хотелось петь. Как прекрасна жизнь! Я обнял первую, попавшуюся  березку, и зарыдал от нахлынувших чувств…
        Оставшиеся несколько дней я провел как герой крутого американского боевика, чем здорово ошарашил моих спутников. После нескольких мгновений, проведенных на полюбившемся  мне стуле, все было нипочем. По сравнению с пережитыми пытками любые испытания для меня были равносильны детским забавам.  Я чувствовал себя как Тарзан в родной стихии. Смело перепрыгивал через самые глубокие овраги, взбирался на отвесные скалы. А когда путь нам преградила бурлящая, горная река, самолично перенес всех дам нашей группы и даже прихватил одну незнакомую бабулю, случайно проходившую мимо, и которая почему-то яростно сопротивлялась. Потом, правда, выяснилось, что ей вовсе не нужно было переправляться, и что на противоположном берегу у нее осталась большущая корзина  рыжиков.
       Наступили будни. Мы с  сослуживцем из соседнего отдела перекуривали в коридоре нашего офиса. Желая меня развлечь, он рассказал о своем визите к дантисту. Ему удалили зуб.
     -- Ну и каковы ощущения? – поинтересовался я.
     - О чем ты говоришь, - удивился тот моему вопросу. – Не было никаких ощущений. Современные технологии, я ничего не почувствовал.
     - Темнота, - подумал я с презрением.