article9617.jpg
Мама
Леденяще-белый прямоугольник двери был плотно прикрыт.
Вверху зловеще мерцала надпись: « Не входить! Идет операция!»
***
За дверью, в холодном операционном пространстве, на металлическом, стерильном столе, лежало распростертое, маленькое, беззащитное тельце. Его окружали белые халаты и такие же белые маски, скрывающие лица. Ему не было страшно, но Он плакал. Он знал, что люди окружающие его не причинят ему зла, но ему было одиноко в этом холодном чужом пространстве. Ему было тоскливо, потому что рядом не было мамы.
« Мамочка, - шептали, пересохшие губы малыша, - позовите мамочку!»
Слезы блестящими змеями растекались по детскому личику. Белая маска склонилась над его лицом, большие добрые глаза смотрели с нежностью и состраданием: « Потерпи, маленький, скоро все закончится и мама обязательно придет. Ты сейчас закроешь глазки и уснешь, а когда проснешься, мама будет рядом с тобой, мама будет рядом». Ласковые руки заботливо промокнули мокрые от слез щеки ребенка и поднесли маску.
« Не надо плакать, - донесся до малыша убаюкивающий голос, - успокаивайся и закрывай глазки. Тебе нужно немного поспать».
Маска становилась все больше, голос удалялся. Всхлипывая и подрагивая, закрывая потяжелевшие веки, маленький человечек, на хирургическом столе, шептал: « Мамочка…»
***
Когда открылась дверь и изящная сестричка назвала их фамилию, ноги у нее сразу превратились в налитые свинцом столбы. Малыш доверчиво сжимал ее ладонь, не подозревая о предстоящем расставании. Нечеловеческим усилием она сдвинула ногу.
«Надо идти. Надо преодолеть эти несколько шагов. Без операции не обойтись. Операция необходима. Иного выхода нет» - стучало в висках.
Сестричка понимающе смотрела на них и не торопила, но давала понять, что времени совсем мало. Еще усилие. Еще шаг.
Сын в недоумении взглянул на мать, внезапно осунувшуюся, еле переставляющую ноги:
- Мамочка, нас же тетя ждет.
Она вымученно улыбнулась ребенку:
- Что-то нога, сынок, затекла. Сейчас, идем.
Еще шаг.
Черное око двери приближалось, надвигаясь своей неотвратимостью. Медсестра улыбнулась малышу и протянула навстречу руку:
-Пойдем, маленький, нас с тобой ждут».
Сын взглянул на мать, та кивнула головой в знак согласия и разжала ладонь. Когда дверной проем готов был поглотить их в свою операционную стерильность, малыш, заподозрив неладное, обернулся на застывшую мать:
- Мамочка, пойдем!
- Иди, родной! - прошептали ее губы, в глазах выступили слезы. По лицу малыша расползлась растерянность. Он в замешательстве остановился, будто решая, идти ему с этой доброй, стройной, в красивом белом халатике, но такой чужой, медсестрой, или все-таки вернуться к маме.
- Ты же большой, - подбодрила мальчугана медсестра, - мама подождет здесь.
- Я не пойду без мамы, - в его глазенках сверкнула мольба, он с надеждой смотрел на онемевшую, плачущую мать, - Мамочка…
- Иди… - еле вымолвила она.
Дверь неслышно закрылась, разлучая два родных сердца. Мир вокруг нее поплыл. В ушах набатным колоколом звенел голос сына: « Мамочка…» Слезы неудержимым потоком хлынули из глаз. Окружающий мир внезапно погрузился в темноту. Она прислонилась к стене и медленно стала оседать.
***
Сколько прошло времени с момента закрытия двери, она не знала. Время замедлило свое движение, или вообще остановилось.
«Там, за этим ледяным прямоугольником ее кровиночка, ее частичка. Надо что-то предпринять. Ему плохо, ему больно» - вскочив на ноги, раненным зверем она заметалась. Она кружила по небольшому пространству холла, судорожно хватая потрескавшимися губами воздух, пропитанный какими-то медикаментозными ароматами. Два шага вдоль окна. Три шага вдоль стены. Время превратилось в расстояние.
«Мне надо туда, к нему, - раскаленная мысль выжигала сознание, - мне надо быть с ним рядом».
Она решительно приблизилась к двери. Рука потянулась к никелированной, блестящей ручке.
« Не сходи с ума, тебе нельзя туда, все делается во благо твоего ребенка» - одернула она себя. Шаг назад от двери, шаг подобный пытке инквизитора.
« Ты же сильная, нужно немного подождать. Все будет хорошо!» - разум одерживал верх над стремлением оградить своего малыша от всего мира. Еще шаг, удаляющий операционную.
Она замерла и уставилась невидящим взглядом на дверь: « Ждать!»
Душа рвалась на клочья, кровоточила, от бессилия что-либо изменить. « Ждать!»
« Господи, укрепи меня в терпении. Дай силы выдержать это испытание» - безмолвно твердила она. Глаза высохли, она как-то осунулась и постарела. Глубокий излом прочертил ее лоб.
« Ждать!»
***
Белый прямоугольник внезапно распахнулся черным провалом, в проеме стояла врач. Стягивая с лица маску, устало произнесла:
- Операция прошла успешно. Забирайте в палату!
***
Она рванулась вперед. Одним рывком преодолев разделяющее расстояние, она оказалась на пороге в мир стерильности. В затемненном операционном пространстве, на металлическом, стерильном столе, освещенном мощными прожекторами, лежало распростертое, маленькое, беззащитное тельце. Ее сын. Он спал, едва заметно подрагивая, серыми от холода губами что-то беззвучно шепча.
- Пока не уснул, все время плакал и звал вас. Он вас так любит - сочувственно сказала медсестра.
- Если бы вы знали, как люблю его я - губами, под цвет операционной, ответила она. Склонившись над ребенком, она бережно подняла его на руки, прижала к груди и, ни на мгновение не задерживаясь, пошла прочь из этого леденящего белого холода. Она готова была сама лечь на стол, лишь бы ее малыш не страдал, лишь бы не переживать тех мук, которым подвергалась все это время, что провела там, в холле. Теперь все позади. Все будет хорошо.
***
В палате, она села на кровать, не выпуская сына из рук, и застыла как изваяние. Сколько она так просидела, она не помнила. Дыхание из ровного, сонного, превратилось в отрывистое, нервное. Он открыл глаза, только собравшись заплакать, увидел мамино родное лицо, ее измученные, заплаканные глаза.
- Мамочка, я так боялся, что больше тебя не увижу, - всхлипнул малыш, - я так тебя люблю!
Ее сердце бешено заколотилось, поцеловав его в носик, она ласково прошептала:
- Ну что ты, мой маленький, как такое мог подумать. Я все время была рядом. Я всегда буду рядом.
Он прижался плотнее к ней, обнял крепче, будто опасаясь очередной разлуки, и успокоенный опять уснул. На порозовевших губах его блуждала доверчивая улыбка. Ведь она рядом. Она – его мамочка.
Она легонечко покачивалась, прижимая, онемевшими руками, самое дорогое в этом мире существо, своего ребенка и понимала, что ради него она пройдет и не через такие муки. Ради него она готова отдать свою жизнь, если потребуется.
Потому что она – Мама.
29.06.-27.07.2010
Шопен Елена
