Летний день. Природа разомлела от жары, от душного аромата вянущих трав, от раскалившихся дорог с пышной, горячей пылью. Поникшие деревья не давали тени. Даже куры перестали купаться в дорожной пыли и прятались в зарослях акации, зарывшись в землю.
В один из таких дней, мы с отцом решили совместить приятное с полезным, искупаться и рыбы наловить. Взяв бредень, сели в лодку, пересекли Дон и заехали в Стародонье. Так у нас называется протока, образованная длинным, километра полтора и шириной метров в тридцать островом, разделявшим Дон на два рукава.
Я сидел на корме, а отец за веслами. Несмотря на мощные гребки, лодка с трудом преодолевала встречное течение. Она медленно скользила по воде, настолько гладкой и спокойной, что в ней, как в зеркале, отражались редкие облака, похожие на огромные куски белоснежной ваты, и деревья, росшие на берегу.
- Пап, а откуда на средине реки, появился этот остров? – спросил я.
- Об этом острове легенда есть. Если интересно, расскажу.
- Конечно, интересно!
- Много лет назад, во время своего царствования, Петр первый отправил по Дону баржу с двенадцатью бочонками золота, предназначенного для строительства то ли Ростова, то ли Новочеркасска, я уж точно не помню. Тогда в этих местах хозяйничали разбойники, которые напали на баржу, перебили всю охрану, забрали золото, а ее затопили. На месте, где она затонула, постепенно и образовывался этот остров. С годами, он покрылся лесом, а в половодье, когда затапливался, деревья и кустарники служили течению преградой, и за ними на дно оседали ил и песок. Так остров постепенно удлинялся, зарастал лесом и вот стал таким, каков есть.
- А откуда легенда взялась?
- Ее рассказал нам Иван Антонович, который приходится мне родным дядей по отцу. Ему сейчас идет сто третий год. Так вот, в молодости срок его службы в царской армии, совпал с русско-японской войной в девятьсот пятом году. Ему пришлось участвовать в ней и воевать в Порт-Артуре. Вместе с ним служил солдат, родом откуда-то из Сибири. Когда он узнал, что Иван Антонович приехал с Дона, начал постепенно выпытывать с каких он мест, есть ли там горы и леса, и прочие мелочи. Иван Антонович был удивлен такими расспросами и однажды спросил его: «А зачем тебе все это? Уж не собираешься ли ты поехать на Дон?» Тот уклончиво ответил: «Да нет, просто интересно». Но потом все выяснилось. В одном из боев этот солдат был смертельно ранен. Умирая, он поведал Ивану Антоновичу семейную тайну, которая перешла к нему от прадеда. Оказывается, его прадед и был одним из тех разбойников, которые ограбили баржу с золотом. Солдат подробно объяснил, как найти место, где спрятан клад. У вас, сказал он, в Кирилкином лесу есть небольшое озеро, на берегу которого стоит одинокий дуб. Недалеко от озера высокий обрывистый холм, где была вырыта глубокая пещера. В ней долгое время жили разбойники, и там же, в дальнем углу, в нише, хранили бочонки с золотом. А когда за ними начали охотиться, им пришлось уходить из этих мест. Золото разбойники не могли взять с собой, слишком тяжело и рискованно, и тогда они выкопали ров от места, где лежат бочонки, до дуба, росшего на берегу озера, и, протянув по нему железную цепь, закопали. Уходя, разбойники взорвали несколько бочонков пороха, от чего большая часть кручи обрушилась, завалив вход в пещеру так, что никаких следов не осталось.
Всю свою оставшуюся жизнь, его прадед мечтал приехать сюда за золотом, но не смог. Не сбылись мечты деда и отца. Парень был последним из их поколения, поэтому и привязался к Ивану Антоновичу, надеясь, после службы, вместе с ним приехать сюда, найти клад и разделить поровну. Главное, как сказал он, нужно найти цепь. А она приведет к пещере.
- А вы искали?
- Конечно, искали! Я тогда совсем маленький бы, а отец мой и дедушка участвовали. Да там копались все, кому не лень было. Нашли и холм, и озеро, и даже остатки дуба на его берегу. Но за время в двести лет, местность изменилась. Озеро почти высохло и превратилось в лужу. От дуба остался гнилой, рассыпавшийся пень. Недалеко от него наткнулись на ржавую труху, видимо то, что осталось от цепи, но по ней невозможно было проследить, куда она ведет. А копать склон холма, искать пещеру, то же самое, что искать иголку в стоге сена. Тогда наш кузнец Пантелей Свиридов, изобрел ручной бур, которым можно бурить на глубину до восьми метров. Он решил бурить квадратным способом, чтобы отверстия были на расстоянии метра друг от друга, и таким образом надеялся наткнуться на пустоту, что означало бы пещеру. Но чтобы охватить огромную площадь, потребуется бурить много лет. Так на этом все и закончилось. Клад остался недосягаем.
- Так вот почему это место в лесу называется «Кладом»? – воскликнул я. - Выходит, он до сих пор там лежит?
- Возможно.
- А если его миноискателем поискать?
- Во-первых, он не берет золото, во-вторых, берет на небольшую глубину. А там, начиная от трех метров по склону, и до десяти на вершине холма, так что если бы и брал, то на такой глубине он бессилен. Ладно, давай рыбу ловит, - подъезжая к берегу, закончил отец…
Легенда об острове и кладе заинтересовала меня, и я решил съездить в лес и посмотреть то место, где когда-то жили разбойники.
Расспросив отца, как отыскать склон, я сел на велосипед и поехал. По приметам, о которых говорил папа, нашел горбатую гряду, ведущую в лес. Оставив велосипед на опушке, пошел по ней, продираясь через кустарники, и перелезая через буреломы. Постепенно гряда расширялась и метров через сто от опушки, резко обрывалась крутым, градусов в сорок пять склоном, заросшим смешанным лесом. Склон был шириной метров сто пятьдесят и высотой около десяти. Прав был отец. На таком широком склоне, пещеру найти невозможно. Скользя и падая, цепляясь за стволы деревьев, я спустился вниз и осмотрелся.
Подножье обрыва было ровным и уходило далеко вглубь леса. Во времена разбойников здесь, видимо, была огромная поляна, на которой находилось озеро. Сейчас же все покрыто деревьями, мелким кустарником, в просветах которого я увидел воду. Подойдя ближе убедился, что это была лужа, питаемая несколькими родничками. Вокруг нее рос тростник, а берег покрыт следами копыт то ли оленей, то ли коров.
Я сделал несколько кругов вокруг лужи, с каждым кругом увеличивая диаметр. Среди деревьев попадалось множество углублений, похожих на обвалившиеся и заросшие травой окопы. Это, видимо, и были следы кладоискателей. А вот пень от дуба, к которому разбойники протянули цепь, я так и не нашел.
Меня постепенно охватывало волнение. Я ступал по той земле, где более двухсот лет назад ходили бородатые люди, с пистолетами за поясом. Они жили в землянке, готовили на кострах еду, разговаривали и смеялись, строили планы на будущее и грабили проплывающие по Дону суда. Сейчас же здесь торжественная, умиротворяющая тишина, нарушаемая только шорохом листвы в вершинах деревьев.
Возвращаясь домой, я думал о том, что пройдут годы, возможно десятки лет, и когда-нибудь клад все же найдется, но мы уже об этом не узнаем. А хотелось бы!
