Голос сердца

семью.
              - Ну, что? - взглянув на мужа, спросила Ирина Владимировна.
              Старик тяжело вздохнул, почесал кончик носа, и, грузно опускаясь на стул, проговорил:
              - Сказали сдать мальчика в детский приют. Мать так и не нашли. Предполагают, что его бросили, чтоб избежать позора.
              Некоторое время в комнате стыла тишина, и только слышно было, как на стене тикают ходики.
              - Отец, а отец, - заговорила Ирина Владимировна. - Давишь, я говорила с детьми, предлагаю им усыновить мальчика. Ты, как на это смотришь?
              - Усыновить? - встрепенулся старик, - А что? Это было бы очень хорошо. Но, как они сами-то, согласны?
              - Я согласна, - робко проговорила Лена и густо покраснела. - Вот только, как Игорь?
              Лена устремила глаза на мужа, и, в ожидании ответа, затаила дыхание.
              - Честно сказать я тоже полюбил и привязался к нему, и готов считать своим сыном, - после минутного молчания сказал Игорь.
              И тут же услышал, как вздох облегчения вырвался из груди молодой женщины, а в глазах ее увидел столько благодарности, радости и счастья, что она готова была броситься к нему на шею, если б не стеснялась родителей.
              - Вот и молодцы! Истинное слово, молодцы! - воскликнул Сергей Николаевич. - От всей души рад за вас!
              - Ой, старый! - засмеялась Ирина Владимировна. - Скажи лучше за себя рад, что внука приобрел. Кстати, ему ведь имя надо дать.
              - А это уж пускай Лена назовет. Она будущая мать, ей и карты в руки.
              При слове «мать» Лена встрепенулась. Чем-то близким, родным и, в то же время, незнакомым повеяло от этого слова и заставило вновь покраснеть.
Выросшая в детском доме никого, кроме свекрови, не называвшая мамой, Лена почувствовала, что в этом коротком слове сосредоточено что-то важное, что-то большее, чем четыре буквы, из которых оно состоит. Она поняла это сейчас, когда услышала обращенное к ней слово «мать». В нем заключались и серьезность данного поступка, и полная ответственность за дальнейшую судьбу мальчика, и что-то еще, чего она не могла понять.
              Молодая женщина смело взглянула на свекра и твердо проговорила:
              - В честь дедушки назовем его Сережей, если вы не возражаете.
              Возражений не было. Наоборот, это предложение вызвало одобрение, особенно был доволен Сергей Николаевич, который просиял при словах сказанных Леной.
              - Ай, дочка, ай, молодец! Удружила, спасибо тебе! - и он низко поклонился невестке.
              А мальчик в это время лежал в кроватке и безмятежно спал. Он спал, пускал пузыри и не знал о том повороте судьбы в его, только что, начавшейся жизни. Лена, радостная и счастливая, наклонилась над ним и долго смотрела на его розовое личико, на его еле заметный курносый носик, на его влажные губки, на которых вздувались маленькие пузыри, и думала о том, что это крохотное существо теперь ее сын, и никто его не отнимет. «Каким ты будешь, когда вырастешь?» - подумала молодая женщина и, не выдержав, прильнула губами к виску мальчика, в том месте, где пульсировала тонкая голубая жилка и счастливо улыбнулась...
              Прошло еще несколько дней. Остались позади все хлопоты по оформлению документов на усыновление. Отпуск Игоря заканчивался, и нужно было уезжать. В день отъезда провожать их пришли почти все жители села. Одни давали советы, другие совали на дорогу овощи и фрукты. Молодые люди смущались, краснели, и облегченно вздохнули только тогда, когда за поворотом скрылся последний дом села.
              К месту службы Игоря приехали поздно вечером. Лена искупала Сережу, накормила и уложила спать. Рано утром их разбудил долгий, требовательный звонок. Лена открыла дверь и увидела соседку, жену полковника, полную, в годах, женщину.
              - Извините за беспокойство, но я пришла рассказать вам новость, - заговорила она, забыв поздороваться, что на нее было совсем не похоже.
              - Да вы проходите, - пригласила Лена и оглянулась на Игоря, который вышел в коридор, застегивая на ходу китель.
              - Нет, спасибо, я на минутку. Боюсь, девочка проснется и испугается.
              - Какая девочка?
              - Дочь лейтенанта Игнатова.
              - А, почему она у вас?
              - Так ведь она теперь сирота.          
              - Как, сирота? А где же Игнатовы?
              - Ой! Тут без вас такой ужас был, что вспоминать и то волосы в гору поднимаются.
              Старая женщина взглянула на молодых людей выцветшими глазами, и, тяжело вздохнув, заговорила:
              - Вы ведь прекрасно знаете, каким ревнивцем был лейтенант? Ревновал жену, чуть ли не к каждому солдату. Стоит ей с кем-то заговорить, тут же вспыхивает, как порох. Последнее время совсем с ума сошел. Каждый день скандалы, крики, ругань. - Женщина вновь вздохнула. - А две недели назад докладывают мужу, что Игнатов, в порыве ревности, стрелял в жену. Тут же опомнился, бросился к ней, стал зажимать руками рану на ее груди и просить прощения. А когда она умерла, выстрелил себе в голову. И все это на глазах ребенка.
              - Ужас, какой! - проговорила Лена, качая головой. – Бедный ребенок! Каково ей пережить такую страсть. И, что же теперь с ней будет?
              - Вот я и пришла к вам, поговорить об этом.
              - А, чем же мы можем помочь?
              - Видите ли, - замялась старая женщина. - Я подумала... может, вы ее к себе возьмете? Была бы она вам вместо дочки.
              - А родственники?
              - Да нет у них никого! Игнатовы обои детдомовцы, а теперь и девочка сиротой осталась.
              Из комнаты послышался плач Сережи, извещавший о том, что он проснулся. Лена бросилась нему, а соседка вопросительно посмотрела на Игоря.
              - Кто это у вас плачет?
              - Наш сынок, - появляясь в дверях с ребенком на руках, проговорила Лена.
              Соседка была поражена. Молодая женщина уезжала в отпуск без каких-либо признаков беременности и вдруг этот мальчик.
              В нескольких словах Лена рассказала о том, что произошло в деревне.
              - Вот оно, что, - задумалась соседка. - А я-то думала, что вы возьмете девочку. Жалко в детдом отдавать. Она сама не своя от пережитого. - Женщина улыбнулась Сереже, который смотрел на нее круглыми, ничего не понимающими глазами и проговорила:
              - Ишь ты, какой! - потом помолчала и продолжила:
              - Я своему мужу предлагала оставить девочку, да он на мое сердце не надеется. Хандрит оно у меня, прихватит, и девочку на ноги не успею поставить. Ну, ладно, я побежала, а то она проснется, увидит, что никого нет, и испугается.
              После ее ухода молодые люди долго не могли прийти в себя. Лена ходила по комнате, нервно потирая ладонями свои локти. Растерянный взгляд говорил о той борьбе, которая происходила в ее душе. Вдруг она остановилась против мужа и, глядя ему в глаза, тихо произнесла:
              - Знаешь что, Игорь? Давай возьмем девочку к себе, а? Где один ребенок, там и другой не помешает! Будет Сереже сестричкой.
              - Что ты, Лена! - удивился тот. - Разве такой вопрос решается так вот... сразу? Об этом надо подумать.
              - Что же тут думать? Девочка круглая сирота, не отдавать же ее в детдом. Я знаю, что это такое и никому не пожелала бы оказаться там.
              - Я все понимаю, Леночка! Знаю, как трудно тебе пришлось, но и поспешно решать такой важный вопрос тоже нельзя. Ведь у нас есть Сережа, а там и свои дети могут появиться.
              - Ну и, что? Разве мы с тобой старики?  Мы еще молоды и здоровы, вырастим.
              - А ты хорошо подумала?
              - Да я и не думала вовсе. Просто мне сердце подсказывает взять девочку, и я не в силах этому противиться.
              Игоря поразили слова «сердце подсказывает». «С каких это пор у нее заговорило сердце? - подумал он. - А может, оно давно говорит, только я не замечал?» Оказывается, он плохо еще знал ее, и даже и не подозревал о том, сколько мужества, благородства и душевной доброты таится в этой хрупкой, маленькой женщине - его жене. «Моей жене!» - гордо подумал он и мягко проговорил:
              - Взять-то можно, но тебе будет очень тяжело... - и тут же увидел, как радостно взлетели вверх ее брови и она вся, просияв, бросилась к нему на шею. После того, как Лена успокоилась, он спросил:
              - Но, что же мы скажем девочке?
              - Я что-нибудь придумаю...
              На следующий день, встретив соседку на улице, Лена сказала ей о своем решении.
              - Лучших родителей для Наденьки, я и желать не хочу! - растроганно проговорила старая женщина, всхлипывая.
              Вечером Лена пришла в соседнюю квартиру и увидела курносую, рыжую девочку лет трех. Она играла с плюшевым медвежонком, укладывая его спать. Девочка оторвалась от своего занятия и внимательно посмотрела на молодую женщину.
              - Ну, здравствуй! - весело сказала Лена, присаживаясь перед ней на корточки. - Пойдем к маме, милая?
              - А у меня нет мамы, - грустно ответила Наденька. – Ее папа убил, а потом сам убился, - и она снова занялась медведем.
              Лена почувствовала, как спазмы сжали горло, и еле сдержала слезы.
              - Нет, Наденька, это были не папа с мамой... то есть... они папа с мамой, но только... твои крестные.
              Девочка не поняла, кто такие «крестные», и пристально посмотрела Лене в глаза, словно требуя разъяснения. Молодая женщина с большим трудом выдержала этот, не по детски, серьезный взгляд и продолжала:
              - Понимаешь? Крестные - это такие родители, которые на некоторое время заменяют настоящих. А мама у тебя совсем другая.
              - Где же она, моя мама?
              - Твоя мама? Твоя мама... это... это я!
              Девочка удивленно посмотрела на Лену. Теперь ее взгляд выражал недоверие.
              - Да, да, Наденька! Я твоя мама!
              - А где же ты была? Почему меня бросила? Почему со мною не жила? - не выговаривая «р», засыпала она вопросами.
              Лена на мгновение растерялась от их обилия и, скрыв смущение, ответила:
              - Мы с папой очень сильно болели, и нас положили в больницу. Ты совсем еще маленькая была, и одну тебя нельзя было оставлять, вот и отдали крестным. А теперь мы вылечились и приехали.
              - А где мой… папа? - девочка запнулась на слове «папа».
              - Он на работе, и скоро придет. - Протягивая девочке руку, предложила: – Идем домой и будем ждать папу...
              Так девочка приобрела новых родителей, к которым привыкала тяжело и долгое время никак не называла. Лена не торопила, и терпеливо ждала, когда девочка сама, без принуждения, обратится к ней с долгожданным словом «мама».
Однажды она возилась на кухне, куда прибежала Надя и одним духом выпалила:
              - Мама, иди сколее, Сележа плачет!
              Лена почувствовала, как сладкая волна охватила сердце и затуманила сознание. Присев перед дочкой на корточки, она порывисто прижала ее к груди, и незаметно смахнула непрошеные слезы. Девочка притихла и покорно положила головку на плечо матери. Так был разрушен последний барьер, отделявший девочку от новых родителей.
              Все было бы хорошо, если бы не злые языки. Встречаясь со знакомыми, Лена часто слышала один и тот же вопрос: «Ну, как там сиротка поживает?» А за глаза еще хуже: «Бедная сиротка, каково ей без родителей!» Это волновало молодую женщину и ранило ее доброе, нежное сердце. Больше всего она боялась, что эти слова дойдут до слуха девочки. Сколько сил потрачено на то, чтобы ребенок