Пересказка предыдущих частей и голов.
(Для тех, кто не читал к своему несчастью ранее, забыл, запил, был невнимательным, рассеянным, сонным при предыдущем чтении, ну и вообще…)
Принцесса (местно-королевская красотка и носозадиралка) дозадирала короМачеху (тоже ничего себе так) до самых печёнок и жуткой мести, чтобы поквитаться. Квитала-квитала она Принцессу, и в итоге так её заПавлинила, что та загрузилась в глубокую летаргическую кататонию, оформленную соотвествующим её сану гробовым хрусталём под аккомпанемент многочисленных профилактических пытко-казней. Павлин сбежал. Другие животные также не пострадали. Королевство закрыто на неопределённый срок и мрак.
В это время в другом Цесарёвстве Цесарь захоббитил через селекторство тайную наворочённую проапгрейтченную вишенку с небывалым и невиданным на весь свет урожаем, который гнусно и подло расхищается неуловимыми расхитителями при полнейшем попустительстве местных гильдий. Которые вместо того, чтобы побеждать мародёров, распевают себе и друг другу популярные и не очень песенки при остросюжетных поворотах сюжета, за что и отправляются в последнее путешествие, кто куда. Цесарь вывалял просто-гениальное решение. Грядёт битва.
Конец пересказки.
Голова 3.1. Цесарская надежда и отрада.
Как у любого нормального царя-короля, было у Цесаря три сына, три цесаревича. Двое умных, один дурак незаконнорожденный, что тоже частенько распространено. И звали их всех Ионанами, т.е. по-научному и по порядку очерёдности: Ионан Первый Цесаревич (умный), Ионан Второй Цесаревич (умный), Ионан Третий Цесаревич (дурак). Про умных сыновей сложно что-то ещё сказать, умные и умные, что с них возьмёшь. А вот младшего дурака в народе любили.
(Во что вылилась эта всенародная любовь, расскажу опосля, когда очередь до дурака дойдёт. Хотел сразу рассказать уже прям вот на этом месте, да что-то снова повествование распухло, пришлось дальше переместить. И это уже во второй раз, блин. Небось, уже ограниченные временными рамками Читатели и так машут ручками снисходительно, что, мол, автор совсем уже в словоблудие, да в графоманство впал, сюжет заблудил, позабыл-позабросил главную линию, которой не видно уж и в помине. Спешу успокоить маловременных Читателей и не только. Главная линия в порядке и вполне себе развивается исподволь, просто по ходу всплывают разные важные подробности, без которых сложно раскрыть сложные характеры сложных героев. А простых коротких сказок с бешеным драйвом и простыми схематичными, как лист картона, героями я уже и так несколько написал. Особо нетерпливые могут на них терпению потренироваться, а потом возвращаться назад. Буду рад, буду рад. Надеюсь, что договорились, что секрет всенародной любви раскрыть впереди не забуду, злоупотреблять терпением не буду, и излишние подробности отложу для романтичных сказок или сказочных романов, что, впрочем, одно и то же. Всё, всё, всё, возвращаюсь в сказку. Что там у нас было? А, вспомнил, три сестрицы под окном… Ой, три цесаревича без глаза, ой, без окна..)
Вот на этот свой помёт Цесарь и надеялся отрадно в схватке с загадочным уничтожителем урожая. Вызвал он как-то своих сыновей по селектору (новомодному средству связи, которое электромаги успели до смерти по дворцу протянуть, и о котором остался след на века в легендарной песне), кликнул Цесарицу через половых девок для освидетельствования и чтобы глазу радостно было, да уселся ждать начала собрания, тихонько прикорнув на троне со съехавшей набок короной. Часть призванных легкомысленно не откликнулась на отцовский зов, посчитав его причуду за очередную государеву блажь. Вторая часть потенциальных участников, заглянув в тронную залу и увидев Цесаря в невменяемом состоянии, не рискнула потревожить лихорадочный монарший сон, на цыпочках отползла восвояси. Так и не состоялся цесаревский военный совет с первой попытки.
Голова 3.2. Вторая попытка не пытка военного совета.
Очнувшись после бодрого сна в пустой, погружающейся во тьму зале с провалившейся под трон короной Цесарь пришёл в гневливое неистовство от вовсю расшатавшейся в хлам дисциплины на пороге военного положения. Вскочив на резвы ноги, он издал указ развесить по всему дворцу наглядную агитацию в виде плакатов с изображениями ослушавшихся государя или отца, или деда наследников или сыновей, или внуков, фатальных последствий ослушаний для ослушавшихся в виде различных кар небесных, подземных и подводных, групповых и частнособственнических. В углах плакатов в качестве сносок на ссылки были оттиснуты стилизованные звёздочки, а по периметру готической вязью размера 42 выбиты кровавыми чернилами сами ссылки с грозным напоминанием про угрозу лишения наследства в случае неявки без уважительной причины и (или) справки от врача на вторую попытку военного совета. Чтобы потом не было отговорок, что типа не заметил, темно было, слеповат нонче стал, или дискета размагнитилась, все плакаты днём и ночью освещались неоновыми энергосберегающими неугасимыми лампадками.
И что бы вы подумали, получилось! Не прошло и недели, как вторая попытка военного совета уже вовсю заседала в тронной зале при свете камина к скорбной радости Цесаря.
Голова 3.3. Страшная клятва.
На правах председателя и по честному жребию через поломанные спички первым был назначен Цесарем на подвиг великий Ионан Первый Цесаревич:
— Иди ты, сын мой горячо-любимый Ионан, не помню, как тебя там по номеру, восстанови великую славу предков, победи в честном бою вражину окаянную, да спаси урожай вишнёвый от поругания.
Цесаревич, потенциальным героизмом ознаменаченный и сияющий, как три рубля, гордо окая, ответствовал батюшке:
— Корону я не посрамлю, и супостата завалю. Пойдёт кругом и всюду слава про удалого Ионана.
Цесарь от такой трогательной сцены совсем растрогался и, распутно трогая за коленку Цесарицу в качестве подтверждения серьёзности своих намерений, трогательно молвил сыну:
— Раз такой ты молодец, удивит тебя отец. Коль изловишь ты тварюгу, разрешу тебе с прислугой.
— Что с прислугой разрешишь?
— Ты ведь с ней и так шалишь?
— Ну а если и шалю, в чём досада Цесарю?
— Что корону ты порочишь и мне голову морочишь. Цесарицу раздражаешь, золотишко прожигаешь. Чтобы не было бедлама, нужна хитрая реклама. Если станешь ты звездою, то естественно с любою сможешь ты за просто так добиваться сладких благ.
Окончательно обрадовавшись такой королевской дополнительной мотивации, Ионан Первый немедля выразил готовность отправляться навстречу приключениям на свою цесаревичскую и героической славе. Поплакала слегка на завалинке в платочек матушка Цесарица, вручила сыну сабельку булатную да седло черкасское и благословила на подвиг ратный. Схватил Первый Цесаревич снаряжение и выдвинулся на битву жестокую, где его уже давно ждали, не могли дождаться героизм с подвигом и последующими соответствующими почестями, а также с другой стороны кровожадные Валькирии, пританцовывающие в ожидании добычи «Полёт Валькирий» под трескот вертолётных лопастей и музыку Вивальди. Братья же несчастные, не удостоенные чести быть первыми во всех смыслах, остались завидовать романтической чёрной завистью и надеяться на свою предстоящую очередь, что она дойдёт, и им тоже достанется.
Голова 3.4. Битва жестокая 1.0.
(Что-то уже третья с четвертиною голова вступила в свои права, а ещё не случилось ни одной смерти насильственной, или даже ненасильственной, не говоря уже о массовых. Непорядок какой-то, да причём в такой день. Нужно срочно навёрстывать.)
Не успела тьма пасть на поле битвы и укрыть своими мрачными крылами объект внимания предстоящей схватки в виде деревца несчастного, а Ионан Первый уже тут как тут, сабельку точит, седло прилаживает, да мысли роит под мелодичный шум, раздающийся со всех сторон от различных многочисленных источников. (Если какой-нибудь въедливый, инициативный, терпеливый, внимательный и в меру скрупулёзный Читатель составит полный список этих источников, внимательно проштудировав предыдущий текст, я с радостью и благодарностью помещу этот список в приложение к третьей части). Восстановив в этих неподходящих условиях ретроспективу недавних событий, Цесаревич, будучи умным не по годам сыном, остроумно сообразил, что с этим посыланием на ратный подвиг что-то не так. Далее идёт в чистом виде, без купюр и сокращений хаотический незамутнённый поток сознания Ионана Первого, прерываемый фоновым белым шумом и атмосферным электричеством:
«Доблестные Гильдии безуспешно сгинули в Лету в бесплодных попытках поимки инфернального вора – это раз, бл… Мотивация какая-то чрезмерная – это два, бл… Матушка плакала в платок – это три, бл… Братья безропотно очередь уступили – это четыре, бл… Цесарь глумливо ручки за троном потирал – это пять, бл… Страшно, ох… Да и как-то уже неохота, ох… В общем, все логические посылки и предпосылки выводят неутешительный логический вывод, что отсюда нужно тикать, и чем быстрее, тем скорее есть шанс спастись. ОЙ!»
Схватив ноги в руки и взвалив их в черкесское седло, Ионан Первый на крейсерской скорости дал стрекача от ужаса и греха подальше в сторону тухнущего горизонта в ближайшую деревню пить вкусный и полезный самогон и тискать наливные горячие груди варнавских девок.
Голова 3.5. Пьедестал девичьих сердец.
Поутру с первыми петухами, очнувшись в сладкой неге девичьих тел с ужасной головной болью, понял Цесаревич, что дело худо, и придётся держать суровый ответ перед отцовским наказом за ослушание и клятвопреступление. Разбудив мирно посапывающих и похрапывающих дев истерическим визгом с причитаниями о нелёгкой судьбе престолонаследников, как был в исподнем, стал Ионан держать совет, как спасти свою голубокровную шкуру.
Это был ещё один мудрый ход умного не по годам сына. Ведь всем известно, что голь на выдумки хитра. А тут голи для выдумок было более чем достаточно, и даже не только для выдумок. Так что недолго думая, родилась гениальная в своей простоте идея спасения. Подала генеральную идею очнувшаяся последней от зимней спячки и даже не пытавшаяся въезжать в тему, благо и не дано было (как говорится, волос долог путь домой), варнавская девка. За что была провозглашена Первым Цесаревичем в звание Первой потенциальной невесты в случае её потенциально справленного дворянства после потенциально удавшегося подвига провозгласителя, совершать который он, как мы уже поняли, совершенно не собирался.
Тем не менее, на потенциально законное место последней очнувшейся сразу посягнула другая варнавская девка, грубо раскритиковав идею на корню, затоптав её (идею, а не последнюю очнувшуюся) в грязь по самые уши, раскачивая перед самым носом принца своими наливными грудями, размером которых она существенно превосходила последнюю, в качестве 2-х дополнительных аргументов. Принц внял дополнительным аргументам, особенно после того, как аргументы были приправлены запотевшей рюмашкой хлебосольного полезного напитка, особенно полезного ему сейчас. Расщедрившись и раздобрев от приправы, Ионан Первый
