ВЕЛЕСОВА КНИГА: ПОЧЕМУ Я - ЗА
Аргументы в защиту подлинности «Велесовой книги» (в дальнейшем ВК) можно условно разделить на три группы. Первое: круг возможных претендентов на звание «фальсификатор» очерчен весьма резко и к тому же очень узок – это буквально 3-4 человека. Жизненный путь и биография каждого сегодня известны практически досконально, поэтому не составит особого труда разобраться, а мог ли тот или иной персонаж, то есть, имел ли такую возможность и, главное, соответствующие способности для сотворения подобного труда. Второе: контраргументы на мои же доводы «против» из предыдущей главы, или те же факты, но уже в защиту ВК. Третье: «убойная» аргументация «за» в свете открытий генетиков, биологов и археологов последнего десятилетия, о чем заведомо не могли знать гипотетические фальсификаторы.
1. Предполагаемые авторы
Первый «подозреваемый» по делу ВК – это некто Сулакадзев А.И. Имя это не скажет абсолютно ничего современному любителю истории, однако в начале 19 века, вернее, в его первой трети, имя это было на слуху у образованных подданных Российской империи, интересующихся отечественной историей. Сулакадзев – дворянин, помещик, хозяин большого имения, ставший известным тогдашней просвещенной публике благодаря своему пристрастию к русским, главным образом, древностям: основу его коллекции составляли литературные памятники (подлинники и копии) Древней Руси. Сам Г.Р. Державин состоял с ним в переписке и получал сведения из первых рук по интересовавшим мэтра русской поэзии вопросам.
Так вот, в каталоге библиотеки, вернее, хранилище древностей Сулакадзева в числе прочего была запись о неких деревянных дощечках числом 44 единицы с письменами то ли руническими, то ли готскими из древней дохристианской славянской истории с явственным прочтением автора этих древних списков – новгородского (ладожского) волхва Ягайлы Гана. Также указывалось на принадлежность табличек к языческому культу бога Велеса, а в оконцовке каталожного списка была пометка: «Отправлено в Моравию». Сулакадзев скончался в 1831 году. Некоторые исследователи текстов ВК называют именно его, почившего еще до отмены крепостного права любителя розыгрышей, коллекционера древностей, «первопечатником» Велесовой книги.
Здесь имеется в виду, что Изенбек (см. предыдущую главу «Против») – да, обнаружил в 1919 году, правда, не 44, а только 38 дощечек (не считая раздавленных) с таинственными письменами – но это уже была «липа», разработка упомянутого Сулакадзева (немного позже мы поймем всю нелепость подобного предположения). То есть, в начале 19 века десяток (не меньше) гипотетических крепостных писцов Сулакадзева годами нарезали на спец.досках тексты, начертанные веселым барином во хмелю для его же потехи. И только для его. Ибо никогда и никто из современников Сулакадзева не подозревал о существовании у него подобных раритетов. Поэтому совершенно неясен смысл подобного подвига: а для чего он так старался, труд-то был титанический, но напрасный по результатам, а, значит – Сизифов! Но не это главное. Есть, есть моменты в ВК, которые Сулакадзев никак не мог предполагать 200 лет назад. Но не будем забегать вперед.
Есть также отдельные голоса, утверждающие, что ВК «сочинил» Изенбек (офицер Добровольческой армии, нашедший «дощьки» в 1919 году), равно как и всю историю о своей находке этих дощечек в разоренном имении. Гипотеза никак не вяжется с образом Изенбека – затворника, нелюдимого и нелюбезного в общении интроверта, полностью погруженного в образы своих картин, навеянных, увы, в основном, алкоголем и даже (есть свидетельства) кокаином. Даже, если профессиональный военный по образованию и художник по призванию и решился посвятить жизнь сочинению славянских древностей (не имея к тому ни склонности, ни призвания, ни специальных навыков и образования), то цель сего совершенно не понятна: положить в стол и любоваться своими письменами в компании с приятелем Миролюбовым (и только) за бокалом анжуйского?! Для справки: Изенбек умер в возрасте всего 50 лет от роду уже при немецкой оккупации Бельгии во Второй мировой войне, оставив по завещанию все свое имущество (основное богатство – картины) своему единственному приятелю – не имея родственников в Европе – Миролюбову. В том числе, и пресловутый мешок с «дощьками», позже, по вскрытии квартиры покойного, не обнаруженного. Как, впрочем, и большинства картин. А картины эти, которые еще оставались в распоряжении Миролюбова, тот сумел впоследствии продать в США – то есть спрос на них был, и художник Изенбек был весьма приличный. Но только не писатель и тем более не фальсификатор.
К одному из возможных авторов ВК знаменитый, ныне здравствующий «антивелесовед» член-корр. АН СССР и РФ О.В. Творогов причислял и Куренкова А.А. (правда, в соавторстве с Миролюбовым). Куренков – вкратце – живший в США русский эмигрант, тоже бывший офицер Первой мировой и Гражданской, принявший самое активное участие в публикации первых текстов ВК в журнале «Жар-птица» (США). Но в отличие от первых двух фигурантов-любителей и дилетантов являлся ученым-востоковедом и специалистом в шумеро-вавилонских языках, ассирологом. Куренков, активно сотрудничавший с «Жар-птицей», узнает в 1953 году о существовании у одного из русских эмигрантов древних текстов и с жаром берется за дело. При его содействии редакции журнала удается установить связь с Миролюбовым и с первых номеров 1954 года начинается публикация первых представленных Миролюбовым текстов, продолжавшаяся с перерывами до 1959 г. Вот в этот период, по мнению некоторых критиков подлинности ВК, в том числе и Творогова, она и была составлена.
Не затрудняя читателя более сложными умозаключениями о невозможности подобного альянса (они будут далее предъявлены), пока вкратце поясним некоторые сопутствующие публикации текстов ВК обстоятельства. До 1948 года Миролюбов, по-прежнему проживающий в Брюсселе и не помышляющий о какой-либо публикации имеющихся у него текстов (они попросту, по его мнению, никому не были нужны и не интересны в послевоенной Европе), выписывает малотиражный (несколько сот экземпляров), издающийся в США на русском языке журнал «Жар-птица». В 1948 году он решается отправить редактору журнала письмо, в котором кратко излагает историю появления «дощечек Изенбека» и о своей работе над текстом. По непонятной причине сообщение это остается без внимания со стороны редакции, и даже конверт с обратным адресом Миролюбова там впоследствии теряют.
И вот только в 1953 году энтузиаст и подвижник Куренков узнает в редакции «Жар-птицы» о письме, там публикуют обращение к соотечественникам, на которое и откликается Миролюбов. Но, редакция находится в Сан-Франциско, Калифорния, США, а Миролюбов проживает в Бельгии, Брюссель, Европа. Куренков предлагает Миролюбову (сообщения только письмами, по почте, через океаны) лично заняться в редакции подготовкой к печати и публикацией своих текстов. И Миролюбов, которому около 60 лет, мучающийся приступами серьезной болезни, решается бросить все в Бельгии (после 30 лет на одном месте), переехать в США на постоянное жительство только ради надежды на реализацию своих замыслов и надежд 20-30-летней давности. Это потрясающе! Переезд в этом возрасте и не в соседнюю деревню, а на другой континент через два океана... Спросите себя: кто на такое решится? И в материальном плане сотрудничество в подобном крохотном издании ему не сулило ничего. Нам такого порыва не понять. С собой у Миролюбова, кроме верной спутницы-жены (кстати, бельгийки и всего лишь медсестры по профессии), личного имущества - весь его архив, включая материалы по ВК и картины Изенбека.
Куренкову к тому времени за 60, свои личные проблемы и материальные затруднения, и он живет, вдобавок, не в самом Сан-Франциско, но где-то неподалеку в Калифорнии. И вот представьте картину: два почтенных джентльмена встречаются и довариваются ... стать матерыми мошенниками. У Миролюбова есть идея, а у Куренкова некоторые (только некоторые и весьма ограниченные) возможности по продвижению этой идеи. То есть, по проталкиванию ее в массы любителей старины. На том и порешили. Затем они встречаются на конспиративной квартире и сочиняют с регулярностью и скоростью авторов комиксов все новые и новые серии из дохристианской, доолеговской Руси, да еще на языке и графике доселе неизвестными и изобретенными, надо полагать, Миролюбовым специально для этой работы. Вот только для начала надо было бы иметь план выпуска этих статей, чтобы не запутаться самим «аферистам» к окончанию эпопеи. Теоретически, наверное, такое возможно. Но, как представишь себе двух почтенных граждан, прошедших в этой жизни почти все, что можно вообразить – становится не по себе. Зачем была нужна эта работа ради работы? С первых номеров «Жар-птицы» с отрывками из ВК тираж её, разумеется, подскочил, но и это – все! Ни тебе вселенской славы, ни денег, ни почета и уважения Конгресса США и Верховного Совета СССР – ничего! Только, как грустно предвидел Миролюбов: потомки будут почитать его за «фальшивомонетчика» - так и случилось.
А теперь перейдем к этому главному обвиняемому на процессе «антивелесоведы против Книги Велеса» - к Миролюбову. Юрий Петрович Миролюбов родился в 1892 году в Малороссии в казачьей семье. Обучался в духовном училище и классической гимназии (а это предполагает изучение церковнославянского, древнегреческого и латыни), получил перед Первой мировой войной диплом медика, обучаясь в Варшавском и Киевском университетах. Доброволец Первой мировой, офицер-прапорщик. Подчеркиваем, доброволец, и таковой же в Гражданскую войну. Отступление, эвакуация, мытарства с прочими эмигрантами по Балканским странам... Но, если Изенбек на пути в Бельгии задерживается на пару лет во Франции, то Миролюбов на пути туда же умудряется с 1920 по 1923 год обучаться в Пражском университете, по окончании которого становится дипломированным химиком (далее он всю жизнь до переезда в США работал в лабораториях химических предприятий). В это же время он посещает лекции одного известного ученого-слависта, специалиста по славянской филологии и истории.
В Бельгии Миролюбов появляется примерно в одно время с Изенбеком и вначале служит лаборантом в университете Брюсселя, затем устраивается химиком на фабрику. В 1925 году он знакомится с Изенбеком, в 1927 тот показывает Миролюбову свои «дощьки» - так называл впоследствии Миролюбов древние деревянные таблички с «гото-руническими», как он думал вначале, письменами. С 1927 по 1935 год Миролюбов вхож в квартиру-студию Изенбека (тот не позволяет работать с табличками где-либо вне его поля зрения) на правах приятеля и занимается реставрацией, переводом, переписыванием текстов дощечек (как он их понимал, то есть пытался перерисовывать письмена). В 1935 Миролюбов женится на местной бельгийке и с той поры, по его словам, уже не касался древних табличек – жена, дело известное, не приветствовала уединение двух приятелей. Тем более что случилась трагедия: смерть новорожденного сына – понятно, было не до артефактов.
В 1941 году во время немецкой оккупации умирает Изенбек, оставив по завещанию
