ДЕКАДЫ
ДЕНЬ ШЕСТЫЙ
Утром Шестого Дня Декады после тяжелого, трагического Пятого Дня Реципиенты собрались в гостиной дружно, хотя после вчерашних событий все были подавленные. Они тихо рассаживались, стараясь держаться как можно ближе один к одному. Даже у Маркияна Рахваиловича, похоже, временно исчезло предубеждение против других рас, наций, этносов и народностей и он незаметно примостился между представительницами нацменьшинств - Валерией Александровной и Феней Рюкк-Зак, время от времени искательно заглядывая в глаза то одной, то другой и нервно потирая руки. Семен Никифорович молча переживал впечатления своего кошмарного сна - ему теперь уже не казалось, что это был просто сон - это было нечто другое, для чего он не мог подобрать подходящего определения и для осознания чего было совершенно недостаточно всего его предыдущего жизненного опыта, включая даже память о невероятном успении пана Макогона. И от всего пережитого в его груди разливалась какая-то неизбывная тоска. Утром, вспоминая детали своего сна, он, горько улыбаясь самому себе в зеркало, выбрил наголо безопасною бритвою голову, умудрившись при этом порезаться два раза, и в гостиную явился в новом, оригинальном обличье, что вызвало у всех (а особенно у Петра Кондратовича, который не брил свою голову с начала Декады и уже успел зарасти седым ёжиком) настороженное недоумение. Валерия Александровна вспомнила, что вчера она не назначила себе преемника - не до того было, и сейчас тихо передала свои полномочия Светлане.
О вчерашнем расстреле Человека Бегущего не вспоминали.
Последними в гостиной появились Алена и Вольдемар. За ночь Вольдемару удалось восстановить свое неотразимое оружие - интеллигентное нахальство, хотя события дня вчерашнего произвели чересчур сильное впечатление и на него. Настолько сильное, что после Экспериментальных Исследований, измученный до предела, он все-таки нашел в себе силы и наглость обратиться к дежурной Кураторозаврихе Хаживупе с просьбой разрешить ему небольшое факультативное отправление со Светланою и, что самое изумительное и невероятное, получил "санкцию со знаком плюс согласно Дисциплинарного Мониторинга" (!). Не теряя ни минуты, он "нарисовался" в ее комнате и между ними состоялся следующий разговор.
Вольдемар: Тут-тук-тук, Светик! А как вы смотрите в сторону факультативных отправлений? "Согласно рекомендаций Дисциплинарного Мониторинга", а может и в пику им? А? Только, Светик, умоляю, снимайте не очки!
Светлана: Я вам не Светик, нахал!
Вольдемар: Но я ведь интеллигентный! Я же не как Сократ - по гинекологическим нишам себя не позиционирую.
Светлана (снимая очки): Да идите вы все на хер - и с нишами и без ниш!
Вольдемар: Намек понял. Исчезаю! Но, надеюсь, мы еще вернемся к этой жизненно важной теме?
Светлана (надевая очки): Не знаю, не знаю. Может быть, когда еще кого-нибудь убьют. Уходи, пожалуйста! Ты же видишь, что я сейчас не в форме.
После этого Вольдемару не оставалось ничего другого как возвернуться в свою камеру и под видом самоподготовки заняться написанием некоего текста - его организм был устроен так, что после самых тяжелых испытаний у него возбуждался, как он говорил, "пароксизм творчества". Текст был написан довольно быстро - часа за два, и у Вольдемара осталось еще немного времени для основного обязательного отправления Ночи, которым согласно Дисциплинарному мониторингу, как вы помните, был Cон. Еще одною особенностью Вольдемарова организма была его способность быстро засыпать и прекрасно высыпаться после актов творчества и секса. Вот поэтому-то утром шестого дня он выглядел отдохнувшим - единственный из всех Реципиентов.
Так как все Реципиенты были в сборе, Вольдемар, оглянув грустившее - нет, скорее деморализованное вчерашними событиями общество, усмехнулся про себя, выяснил, кто руководит сегодняшним собранием, с удовлетворением узнал, что это Светлана и взял у нее для себя слово.
Мистерия двадцать первая.
Посвященная законам искусства
- Коллеги! Вчера вечером, совершенно случайно, вопреки настроению и, наверное, пребывая в резком противоречии с объективной реальностью, "данной нам у ощущениях", я написал некий полухудожественный текст, претендующий я уж и сам не знаю, на что. Наверное, ни на что не претендующий. Сейчас я, с вашего позволения, его прочитаю. Возможно, это нас несколько развлечет. Слушайте же, а потом скажете, насколько он Lege Artis*. Итак:
• LEGE ARTIS - ПО ЗАКОНАМ ИСКУССТВА
"Гамлет, Принц Датский -
Мессия Судьбоносных Событий
(Рецензия)
В преддверии Судьбоносных Событий мы перечитываем бессмертное сочинение и с удивлением и восторгом обнаруживаем в нем день сегодняшний. Содержание пересказывать не имеет смысла - еще живы люди, которые читали великую трагедию. Многие даже видели ее в кино.
Поэтому остановимся на сцене, которая буквально источает из себя все последующие события. Это "стрелка" между Принцем и Призраком его собственного отца. Нам, современникам разных Судьбоносных Событий иногда нелегко бывает проводить исторические аналогии прошлого с днем сегодняшним, сопоставлять и соотносить исторических персонажей прошедшего времени с историческими персонажами времени настоящего. Политика - сложное хитросплетение личных и семейных, а также общественных интересов человечества, в том числе и населения, безусловно, требует компетентных лиц, способных увязать, устроить, согласовать несогласуемое, впихнуть, наконец, невпихуемое. Тех, кто вовремя подставит верное плечо, подаст дружескую руку и даст мудрый совет. Это отнюдь не Президенты, Премьеры, Министры, Заведующие, Управляющие, Принцы, обремененные заботой о Целом. Нет, это также далеко не Серые Кардиналы, и уж подавно не Фонды, ведущие социальные опросы для нас, чье окно в мир занавешено газетами, заставлено голубыми экранами...
Кто же эти люди: герои или мерзкие проныры? И ни то, и ни другое! Автор дает мастерский портрет представителя этой не всегда любимой, но тайно или явно уважаемой касты. Это всесторонне образованный человек, современник, способный на создание ситуации, в рамках которой Президент, Заведующий, Управляющий или в нашем случае - Принц, под давлением контекста, созданного профессионалом, выбирает правильный путь, идет на переговоры, не принимает решения... Но ближе к тексту.
"Горацио (вглядываясь в темень):
Поверьте, Принц, уже который день я
Отсюда вижу, как вокруг дворца
Нетрезвое гуляет привиденье -
Дух Вашего великого отца!.."
Ситуация близка к нереальной! Это просто шок!
"Гамлет (вздрагивает):
Чушь!.. Он же умер!.."
Кажется по реакции Принца развитие ситуации заведомо непредсказуемо. Горацио готов к такому повороту дел. Его аргументы как бы увязывают невозможное с нереальным и приближают действительность к небытию.
"Горацио (со вздохом):
Многим так казалось!..
Но этот слух, как выяснилось, лжив...
Прошло немного лет и оказалось,
Что Ваш отец вполне - представьте! - жив!.."
Этим аргументом как бы перекидывается мост между мистическим опытом Принца и его стремлением к реализму. И правда, если и от живых, вполне осязаемых противников можно каждую минуту ждать каких угодно гадостей, то что уж говорить о привидении! Надо вступать в контакт. Безусловно, в ответе Принца между строк прочитывается доверие к посреднику.
"Гамлет (справившись с испугом):
Ну, ладно. Жив, так жив. Чего он хочет?
Небось, свой курс желает навязать?"
Все! Принятие контекста состоялось. Далее мистическая составляющая, уже преодоленная, не играет эзотерической роли. Горацио здесь использует новейшие технологии в построении контекста. Явно прочитывается "метод путаницы" (Милтон Эриксон. Стратегия психотерапии). Он, так сказать, "лечит" Принца. После введения своего Босса в контекст путем шока, он возвращает его проблемам насущным.
"Горацио:
Он о своих соратниках хлопочет -
Чтоб Вы их не "мочили", так сказать..."
Человек образованный, он понимает, что несмотря на авторитет Принца ("Вы - Всенародный Принц!.. Великий Гамлет!), жесткое противостояние с побежденными несет только проблемы: замедление роста валового продукта, ускорение роста проституток, бомжей и нищих и их влияния в обществе.
Принц уже является действующим лицом на сцене, созданной Горацио, но он все еще полон нерешительности. И это объяснимо - на нем груз ответственности за державу, на него нацелены объективы "папарацци", готовые любой его шаг трактовать как предательство национальных интересов, отступление от высших идеалов, уличить в использовании административного ресурса, злоупотреблении непотизмом и панибратством.
"Гамлет:
Но объясни, Гораций, мне, однако,
Чего он вдруг повадился сюда?"
Ответ Горацио торжественен и прост.
"Горацио:
Он искренне надеется, бедняга,
Что в нем еще не кончилась нужда!"
Принц еще колеблется некоторое время, пытаясь противопоставить неубедительным аргументам незначительные соображения. Но главное он уже начинает понимать - ему искренне хотят помочь или по крайней мере посоветовать.
"Гамлет (артачится):
Нельзя ли, чтоб не ночью, не внезапно?"
Перспектива достижения согласия близится, она уже оптически близка, начинается детализация. И Горацио опять на высоте.
"Горацио:
Мой Принц, Вы что, не знаете отца?
Откажете сейчас - припрется завтра
И будет так шататься без конца!"
Гамлет (решительно):
Что ж, я готов!
Готов к такому повороту и Горацио.
"Горацио (меняет интонацию):
Король, Вы нас не примете ли?"
Во всем дальнейшем уже совершенно нет метафизики, все дальнейшее это разговор двух государственных мужей. Приводим его полностью.
"Тень (ворчливо):
Что во дворце?
Гамлет (с подъемом):
Работаем. Не ропщем.
Тень (ревниво):
Чай, мой еще не выветрился дух?
Гамлет (пожимает плечами ):
Да мы и не проветриваем, в общем...
(Находчиво)
Ведь старый дух дороже новых двух!
Тень (ехидно):
Я побывал в одном дворцовом зале,.
С фонариком полазал в темноте.
Гляжу, а все мои портреты сняли!
Гамлет (конфузится):
Не все. Вернее, все, но не везде!
Тень (грозит кулаком кому-то невидимому):
Я - так и быть! - обиду пересилю.
Мой век еще вернется, дайте срок!"
Забота у Тени отца простая, забота у него такая: жила бы страна родная - и нету других забот. Вопрос первый и единственный, что с державой, сберег ли ее сын в том достойном виде, в каком ее оставил отец?
"Тень (издевательски):
Сберег?
Гамлет:
Частично. Что - сберег, а что - не очень...
Но берегу. Стараюсь, как могу.
Тень (хитро):
Не забывай, сыночек, между прочим -
Ты у меня в пожизненном долгу!
Гамлет (с испугом):
В пожизненном?
Тень (ядовито):
А ты как думал, скромник?
Все сыновья обязаны отцам.
Ты ж мой наёмник... тьфу ты, черт... приёмник!
Гамлет (поправляет):
Преемник.
Тень (сердито):
Не учи меня, пацан!
(После паузы.)
Мне жаловались... эти... олигархи...
Ну что ты, понимаешь, к ним пристал?
Они - народ весьма, конечно, гадкий,
Но я бы их замачивать не стал!
Гамлет (корректно):
Замечу Вам без умысла я злого,
Хоть и не мне Вас
