Самурай из Киото (первый романа о Натабуре)

обороняющихся, потому что воодушевленные крестьяне удвоили усилия. Однако это еще не привело к перелому в сражении, а лишь ожесточило разбойников. И Натабуре сразу пришлось обороняться от троих, вооруженных прямыми мечами. Но то ли мечи у них были слишком тяжелыми, то ли ронины не имели понятия о фехтовании, однако они делали лишь неуклюжие выпады или простые рубящие движения. Прежде, чем ронины перешли в атаку, Натабура успел переместиться и крайнему слева рассек лицо до кости.
После этого оставшиеся дрогнули и уже думали только о том, как бы сбежать в ближайшие кусты. Но он не дал им этого сделать и зарубил следующего справа, у которого были металлические нарукавники, а последнего, обороняющегося с ожесточением обреченного, убил ударом в сердце. И сразу же напал на человека в кольчуге и шлеме с полумаской духа лотоса из двух половинок, из-под которых тот следил за Натабурой темными пронзительными глазами. В одной руке он держал прямой меч, а в другой – сай – короткий трезубец, предназначенный для защиты от меча. Натабура видел, как ронин до этого зарубил крестьянина, который оборонялся серпом на длинной рукояти. Против такого грозного противника у крестьянина не было никаких шансов.
Ронин в кольчуге оказался сильным бойцом. Натабуре пришлось отразить несколько сильных и быстрых, но не очень искусных ударов. Он даже подумал, что противник знаком со школой тай-сабаки, настолько тщательно ронин готовил ловушку – пытался перехватить кусанаги трезубцем, чтобы в свою очередь ударить мечом. Но вблизи ему не хватало подвижности, чем Натабура и воспользовался: поднырнул из положения змея под его левую руку и уколол волшебным годзукой в единственное незащищенное место – прореху ворота кольчуги.
Как и почему годзука оказался в его левой руке, он уже не помнил – просто возник в тот момент, когда очень понадобился.
Ронин сделал два шага, зашатался и рухнул навзничь. После этого сражение мгновенно прекратилось. Оказалось, что человек в кольчуге был предводителем. Разбойники бросились врассыпную. Крестьяне пустились их ловить.
Несмотря на суматоху и неразбериху, троих ронинов поймали и приволокли на площадь. Солнце вот-вот должно было показаться из-за гор, и слабые его отблески падали на землю. Натабуру окружили. Рядом оказался Язаки, который, хотя во время боя лишь робко стрелял с веранды, теперь выглядел героем. Нануси Канрэй Синтага подошел и воскликнул, под радостные возгласы крестьян:
– Слава всевышнему! Ты спас нашу деревню. По праву тебе принадлежит любое оружие на этом поле. Выбирай, что хочешь!
– Кими мо, ками дзо! Я хочу взять десять стрел для короткого лука, – ответил Натабура, полагая, что Язаки истратил все стрелы. – А больше мне ничего не надо, сейса.
Теперь можно продолжить путь. Надо было только незаметно нырнуть в ближайшие кусты, и все дела. Натабура оглянулся. Язаки нигде не было. Пропал как назло в самый нужный момент.
– Скромность только украшает благородных рыцарей, – согласился Канрэй Синтага. – Отныне ты наш гость. Можешь оставаться в моем доме и жить столько, сколько тебе хочется.
Натабура не поверил ни единому его слову, в каждом из которых сквозило лицемерие. Надо было найти Язаки и уходить, уходить, пока в деревне царила неразбериха.
Вдруг с берега закричали:
– Корабли! Корабли!
Все побежали к морю, готовые к продолжению битвы. Подхваченный толпой Натабура невольно поддался общему порыву. Да и Язаки мелькал где-то в первых рядах. Уйти одному было как-то не по-дружески, да и, в общем-то, не с руки.
В этот момент из-за гор появилось солнце: вначале робко, словно на ощупь, потом брызнуло лучами и залило светом деревню и окрестности.
– Это не разбойники! – раздался голос Язаки. – Это одзия! Я вижу герб нашего кампаку! – и низко поклонился.
Кампаку в стране Нихон называли военного правителя провинции, а одзия – наместника одного из округов, входящих в провинцию. В свою очередь, оба они должны были подчиняться императору.
– Одзия! Одзия! – крестьяне стали неистово кланяться.
Оказалось, что разбойники пришли не со стороны моря, а спустились с непроходимых гор. Что, несомненно, свидетельствовало о наличие дороги через них. Суда же, замеченные Натабурой, были флотилией одзия, который, видно, ждал рассвета, чтобы пристать к берегу.
Три плоскодонных судна выползали на шелестящую гальку. На каждом находилось не меньше двадцати человек пехоты, а на самом большом прибыл наместник.
Опустили трап, и одзия на белой лошади съехал на берег. Он был в санэ – доспехах с белой шнуровкой, указывая тем самым, что намерения его более чем серьезны, а гнев не имеет границ. Его сопровождала тяжело вооруженная стража с луками, копьями и широкими, тяжелыми китайскими мечами. В стране Нихон таких воинов называли асигару. Их доспехи были сделаны из пластинок в виде листьев саккуры. Стража оказалась хорошо обученной – взяла копья на грудь и ловко оттеснила крестьян к деревне, образовав полукруг. Все это походило на ловушку и очень не понравилось Натабуре. В случае паники могла возникнуть давка, а дальше гор не убежишь. Зажмут и раздавят.
– Что за бунт?! – воскликнул одзия.
– Отец наш! – пал на колени нануси Канрэй Синтага. – Ночью нам пришлось обороняться от бандитов, которые покусились на твой урожай.
– Что?!! – брезгливо воскликнул одзия. – Какие еще бандиты? Ты и есть главный бандит! Отрубить ему голову!
Крестьянская толпа возмутилась:
– Не убивайте его! Он наш староста. А это бандиты!
К ногам одзия выпихнули связанных ронинов. Они словно одеревенели, были безразличны к происходящему и лежали, как мешки с хагой. Только у крайнего справа дрожали руки. По древнему закону Сётоку «Уложение семнадцати статей» участь их была предрешена.
– А почему вы прибежали с оружием?! – раздраженно вопросил одзия. – Кто так встречает своего господина?! – он положил руки на рукояти мечей.
– Позволь мне сказать, прежде чем мне отрубят голову! – попросил нануси.
– Говори! – велел одзия.
– Мы сберегли урожай для казны от бандитов, но потеряли много людей. Если бы не этот юноша, о котором я вам доносил, – Канрэй Синтага нехотя показал на Натабуру, – ты бы не увидел нас живыми.
– Невелика потеря, – с усмешкой заметил одзия. – Отныне мы берем вас под защиту. В деревне будет стоять гарнизон, который вы будете кормить и содержать. Староста! Все должны сдать оружие. Таков указ великого кампаку Годзё Камакура! Да прибудет его слава вечно! Участки будут переписаны, а налоги увеличены! А ты подойди ко мне! – приказал он.
Натабура подошел и преклонил колено. При этом он совершил ошибку, не спрятав кусанаги за спину, а держа перед собой.
– Скольких ты зарубил?! – надменно спросил одзия.
Его борода и усы торчали из-под маски, а густые черные брови были насуплены, словно он решал непосильную задачу. На самом деле ему всего-то надо было напугать этих людей и заставить кормить гарнизон асигару.
– Не меньше десяти! – крикнул из толпы Язаки.
– Неужели?! – удивился одзия, снимая маску, чтобы лучше разглядеть Натабуру. – Как тебя зовут?
Натабура показал на океан и назвался:
– Натабура из рода Юкимура дома Тайра. Мой отец Санада – хранитель вод Столицы Вечного Спокойствия, Киото.
Между ним и собеседником было не меньше трех кэн, но он мог одним прыжком, подобно стреле, покрыть это расстояние и убить одзия ударом в горло. Однако одзия не понимал этого и стоял совершенно открыто. Чтобы не подвергаться искушению, Натабура опустил взгляд. Одзия расценил это как слабость.
– Никогда не слышал такого имени и рода. Говорят, тебя принесло море?! – одзия сделал многозначительную паузу, давая понять, что ему все известно. – Тогда ты шпион! Зачем тебе такой странный меч?!
– Он убил десять бандитов! – шумно напомнили крестьяне. – Он защитил нас!
– Ваш разум помутился! – засмеялся наместник. И все смолкли. – Он китайский шпион, потому что там, – наместник показал на восток, – нет никакой страны! Бескрайний океан! – Одзия обратился к Натабуре: – Если ты действительно такой умелый рубака, как о тебе говорят, будешь моим оруженосцем. Дайте ему копье, проверим, насколько он ловок! Пусть сразится с моими людьми.
Натабура посмотрел одзия в глаза и понял, что он жаден, погубил множество люда и что ему понравился необычный, голубой кусанаги. В свою очередь, одзия не увидел в Натабуре буси – благородного человека, если такое понятие существовало в этой стране, а посчитал его мальчишкой, которого можно беззастенчиво обобрать. И еще Натабуре стало ясно – если ему не отрубят голову заодно с бандитами, то из-за кусанаги посадят в тюрьму, как бродягу и опасного человека.
Тем временем к нему направились два асигару. Не понимаясь с колена, Натабура взялся за рукоять. Они не распознали его намерений и держали свои тяжелые копья таким образом, что для нанесения удара им пришлось бы сделать не меньше двух движений: снять копье с плеча и только затем уколоть. Для ловкого человека такое оружие было неопасным. Так же как широкие китайские мечи – страшные в массовой рубке, но непригодные для поединка.
– Эй ты! – окликнул один из них, опуская копье, чтобы его кончиком поддеть кусанаги.
В последний момент Натабура передумал. Асигару не учел, что у копья слишком короткий наконечник. Как только он оказался на уровне груди Натабуры, он в броске перехватился копье ниже наконечника, дернул на себя, переменил направление движения так, чтобы закрыться от второго асигару, развернулся и резко ударил асигару локтем в горло. И хотя горло асигару было закрыто специальным щитком – зува, против удара гаухау он оказался бесполезным. Кожаные ремешки лопнули. Асигару захрипел – зува перебил кадык. Прежде чем асигару упал на камни, Натабура занялся вторым, но убивать его не стал – некогда было, под ногами бросившихся на подмогу стражников уже скрипела галька. Натабура просто подсек асигару под колени, из-за чего он растянулся во весь рост. Выхватил копье, сделал движение веером, отпугнув других асигару, и отпрыгнул в сторону толпы, которая расступилась и тут же сомкнулась за ним.
Наступила пауза. Толпа ощетинилась мотыгами, копьями, мечами, цепями, кукурузными дробилками и косами. Язаки даже влез на дерево, чтобы стрелять поверх голов.
– Что вы стоите! – закричал одзия. – Это всего лишь люди земли! Именем императора покарайте их!
К ужасу старосты деревни, последовала короткая стычка, в которой Натабура принял самое активное участие. Крестьянам удалось потеснить асигару и одзия на коне к их судам. Те из асигару, кто оказались отрезанными от моря, искали спасения в зарослях хаги или были забиты камнями и боевыми мотыгами. Однако асигару, которые находились напротив судов, быстро пришли в себя, а их тяжелое вооружение давало им заметное преимущество в бою строем. Толпа отхлынула в обратную сторону.
Казалось бы, одзия, гарцуя на белом коне и выкрикивая команды, овладел положением, однако в этот момент по рядам асигару пронесся крик ужаса. Все увидели, что крайнее судно запылало, как факел, а Натабуре показалось, что на фоне пламени мелькнул Язаки. После этого асигару думали только о том, как бы побыстрее убраться в море, а когда из деревни прибежала еще группа