горки спустилась бы прямиком к берегу Москва-реки. Но я отправилась назад. Спустилась с пятака и деревья тут же меня обступили. Сам лес находится на возвышенности, здесь множество глубоких оврагов, чуть ли не постоянно приходится идти вдоль них, не без опаски поглядывая на дно.
Но до оврагов я не дошла. Самое интересное началось, едва я сошла с холма. Спускаясь, я заметила у пригорка поваленное дерево; вывалилось из строя собратьев. Ветвистая крона старого клена легла метлой на поляне. По обугленному пню, в котором застрял такой же черный край ствола, несложно догадаться о попадании молнии. Тогда я вспомнила рассказы, что не так давно над поселком прошел нешуточный ураган.
Вдоль широкого ствола упавшего клена разлегся юноша; одна рука на животе, другая под затылком, глаза прикрыты, ноги закинуты на ветку. Может быть из-за того, что в лесу царила тишь, и не было посторонних глаз, я захотела поздороваться. У меня не было причины так поступать, но я решила не превращать это в аргумент, при котором следовало отказаться от импульсивного желания. В конце концов – что страшного в том, чтобы просто поздороваться?
Нельзя сказать, что я могу так легко войти в контакт с совершенно незнакомым человеком. Наверное, уже в тысячи подобных ситуаций, я проходила мимо. Не знаю чем, но этот случай оказался особенным. Думаю, все дело в моем тогдашнем настроении, ветреном и раскрепощенном.
Я приветливо помахала рукой (в этом не оказалось ничего странного). Но он не отреагировал. Мне стало интересно, почему он меня игнорирует. Без задних мыслей, я просто зашагала в его сторону, а когда оказалась рядом, удивилась. Спит! Мерно и тихо посапывая. Травинка тимофеевки чуть покачивается в зубах, лицо расслабленно, будто детское, с добрейшими чертами. Но глаза… Напряженные веки морщатся, словно начинается кошмарное сновидение. Но разве приходят кошмары в полуденный сон? Может в этом и нет ничего странного, но я вдруг отчетливо поняла, что человек передо мной глубоко в душе сильно мучается.
Мое присутствие встревожило его сон, веки стали подрагивать и шелохнулась травинка в зубах. Вот он уже совсем проснулся, но глаза не открывает, пробуждаясь плавно и будто стараясь удержать приятный сон, а не кошмар. Истомная улыбка переросла в зевок, он заелозил на бревне, сладко потянулся, и только потом, потерев ладонями, открыл глаза. И наши взгляды пересеклись.
За всю жизнь я не видела такой прыти! В неуловимое мгновение он весь подобрался и спружинил с места, как кузнечик. В следующей миг он уже был на земле, по ту сторону бревна; на лице смешались испуг и раздражение. Но длился момент не дольше секунды. Он стал разглядывать меня с удивлением, но удивляясь словно не мне, а чему-то, что известно лишь ему. Потом он улыбнулся так светло и добродушно, что и я не удержала улыбки.
«Первый раз вижу, чтобы кто-то задремал днем на дереве», – сказала я.
«Все потому, что мы видимся впервые», – ответил он и представился: – «Степа».
Он подошел ближе и галантно поцеловал мою руку. И этот жест совсем не показался мне пошлым; я шутливо закатила глазки, словно обольщенная фрейлина. Странное знакомство прошло, как само собой разумевшееся, не было даже удивления, которое появилось только теперь, когда пишу об этом. Разве это обычная ситуация?
Мы вдвоем отправились бродить по лесу, вели очень оживленную беседу. По большей части говорил он. Болтушка! (улыбка). Он напоминал мне ребенка, даже не подростка (они все сейчас какие-то депрессивные… кроме меня конечно, хе-хе). Он на пару лет младше меня. В его поведении чувствовалось столько заразительной восторженности и импульсивности! Я призналась ему, что не встречала прежде столь жизнерадостных людей. Степан вел себя простачком, при этом оказался весьма начитанным, приятным и интересным собеседником (хоть и любитель перебивать). Порой я замечала, как он титаническими усилиями сдерживается от комментариев, дожидаясь, пока я закончу высказывать мысль. (Улыбка). Встреча оказалась весьма приятная, увлекательная – я совсем позабыла проблемы и перестала ощущать беспокойство.
А потом он показал мне место возле опушки, где растет земляника. Как малые дети, мы ползали на корачках, искали в кустиках сладкие ягоды и уплетали их за обе щеки. Я никогда прежде не ходила по ягоды. Мне понравилось. Было вкусно и беззаботно, как-то даже умильно. Наевшись, мы спустились в овражек к роднику, напились ключевой водицы. Боже! Сколько же там бесноватых комаров! Пока один из нас склонялся, припадая к холодной струйке, другой защищал от кровопивцев, отмахивая веточкой.
За время прогулки я узнала, что Степан – из соседнего поселка, не коттеджного, а так – деревня городского типа, где пятиэтажные дома местные зовут многоэтажками. У него там бабушка и он изредка проводит у нее выходные, а учится и живет в Москве.
В общем, мы много о чем разговаривали, у меня не хватит терпения написать обо всем. Итак на три листа расписалась. Выложилась. (улыбка) Пожалуй, это все.
