спускать же в унитаз. Выкинуть все равно жалко, а хранение потеряло какой-либо смысл. Хотя по обрывкам он сможет воссоздать сюжет… А надо ли?
Двадцатипятилетний юноша оперся на раковину и уставился в зеркало; взглядом сверля карие глаза отражения.
– Чёрте что… Довожу себя до сумасшествия. Только глянь, до чего докатился. Здоровый молодой парень, с высшим образованием, зарабатывающий на свою самостоятельность, имеющий успех у женщин...
«На торги себя выставляешь?».
– Нет. Удивляюсь над тем, чем занимаюсь.
«А как же “предназначение”?».
– Я не хочу все время писать “в стол”. Я хочу создавать шедевры на весь мир. Чтобы наши с Музой дети достигали совершеннолетия и отправлялись “в люди”.
«А потом поддерживали тебя на пенсии…».
– А почему нет?
«Какой заманчивый бизнес-проект…».
– А как по-другому? Ты же сам видишь – из-за того, что у меня не хватает времени трудиться с книгой, так, чтобы с одного захода охватить ее от первой, до последней главы – у меня получается монстр. Чтобы писать, творить – нужны деньги на прожиточный минимум. Если не получать гонорары за рукописи – значит нужно зарабатывать на стороне. Все! На этом круг замыкается. Может я один такой бездарь, но я не могу работать и ваять шедевры. У меня не такой уж стаж психолога, чтобы мне платили вдосталь. За свою зарплату мне приходится с головой уходить в рутину и возвращаться домой взмыленным.
«Другими словами, главное качество, на которое ты делаешь упор в создании книги – продаваемость?».
Артур раздраженно вздохнул; вышел из ванной и погасил свет. В большой комнате его поджидает кресло, на котором он себя оставил, когда в прошлый раз погружался в так называемый астрал. Он снова сел, откинулся с ровной спиной, положил руки на подлокотники, расставил колени, выровнял дыхание. Юноша закрыл глаза, мысленно опустил второй слой внутренних век, чтобы тьма сгустилась и поплыла реками мазута.
Внутренний голос зазвучал отчетливо, будто в уши:
– Ну ты дал маху в ванной! Нашел место для кремации! Еще пожар устроил бы в доме; вот уж действительно – пагубное воздействие искусства, ха-ха!
«Ты спросил меня, какое качество главенствует. Если б я мог, то поставил приоритет на сам процесс творчества. Я хочу этого всей свой сущность. Мне надоело трястись, что мои старания не окупятся, или что моя книга растворится среди миллиарда подобных. Я мечтаю написать шедевр, я хочу в него окунуться. Без оглядки. Понимаешь?».
– Ну так и пиши без оглядки.
«Ты тупой? Я кому только что распинался про деньги?».
– А ты пробовал писать, не думая о деньгах? Что если это ты тупой, с нарушением причинно следственных связей. Деньги ради писательства, писательство ради денег – как же ты все усложнил! Ты раздул такую важность из простого процесса, что боишься браться за него. Астрал, мыслеобразы, визуализация – что за это абракадабра? Для чего тебе все эти классификации, если они стопорят полет вдохновения? Знаешь, почему Муза не приходит к тебе? Да потому что она не может пробиться сквозь твою педантичную детализизацию. Ты не оставляешь ей возможности СОтворить в твоем мире, и как балбес, упираешься в “служебные инструкции”.
«Я оттачиваю свой стиль…»
– Да не надо заниматься херней! Муза! У тебя есть Муза! Она твой редактор, а не потребительская аудитория. Вот оно – причина и следствие: ты пишешь по правилам – и производишь высоквалифицированный хлам; ты пишешь для Души – и она ведет тебя к шедеврам.
«Когда-то, я считал шедеврами те рассказы, которые впоследствии стали вызывать отвращение…».
– Ой ли? Шито белыми нитками! Ну-ка, давай за мной. Сейчас я выведу тебя на чистую воду…
