Он, командир подводной лодки, давно понимал, что война неминуема, несмотря на все обнадёживающие заверения верховной власти. Совсем недавно завершилась финская война, беспощадная и кровопролитная, но преподавшая жестокий урок армии. Финны были подготовлены основательно и верили в несокрушимость линии Маннергейма, но не победили.
Сейчас вопрос заключался в одном — когда. Что враг силён, сомнений не было: вся Европа лежала у него под ногами. Но существовал приказ: не поддаваться на провокации. И вот это было серьёзным испытанием.
В то утро «щука» находилась в автономном плавании, без связи. При очередном всплытии испытали шок: совсем близко, в наших водах, шествовал огромный транспорт в окружении более мелких кораблей. На этой махине даже на палубе размещались солдаты и вооружение.
Решение пришло моментально. Всплыли, две торпеды стрелами вонзились в самый центр корабля. И он сложился надвое и стал быстро тонуть. Всё, что было на палубе, смело в воду. Сопровождение, не ожидавшее подобного, не сразу спохватилось. А в воде плыли и тонули солдаты, и некоторые совсем близко. В них стали стрелять, те вскрикивали и исчезали под поверхностью моря. Почти что рядом плыл молодой немец, сильный и здоровый, отчаянно выпучивший глаза от страха. Выстрел, и тот, даже не поняв, что это смерть, как-то странно всхлипнул и пошёл ко дну.
Но и медлить не было времени. Враг очухался. Экстренное погружение и в сторону, подальше от места события. Пригодились навыки, полученные в ходе учебных походов. Он точно знал, где лодке удобнее скрыться. Следом - грохот от глубинных бомб, лодку раскачивало, как игрушку, но враг опоздал - «щука» благополучно ускользнула от опасности.
Позже — война стала буднями, обычной работой, с удачными и не всегда походами, с долгими тягостными ожиданиями, замерев лёжа на дне под разрывами глубинных бомб, с переходами через минные поля, когда скрежет тросов об обшивку лодки страшной болью отзывается в каждой клеточке тела. И потом — возвращение, поздравления, ордена, медали. И блокада, долгая и страшная, и чувство бессилия от того, что не можешь ничего изменить, только воевать. И горечь от потери тех, кто не возвращался из похода.
Сколько потопленных вражеских кораблей на счету — не помнил.
Но в памяти рубцом оставался тот миг, когда он впервые в жизни убил человека. Да, это был враг, и никаких сомнений или переживаний по поводу его смерти. И тысячу раз повторил бы тот выстрел без колебаний. Но почему-то: так близко — лицо, глаза, и смерть его от твоей руки - забыть оказалось трудно. Ответа нет.
