В ТРИ СТРУИ

Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич)

     В ТРИ СТРУИ

В лаборатории было (как обычно) зябко. Пусть и терпимо, но притормаживающе пытливость мозга. Поэтому, побрюзжав по адресам нерадивых кочегаров и явно экономящего топливный гель руководства, белохалатно обмундированная бригада химиков-трансформаторов на старте рабочего дня (как обычно) усосалась в бытовку, тайком от скупердяистого начальства оснащенную мощняцким электрообогревателем. Четверке отъявленных мыслеголиков (как обычно по утрам) до зуда в затылках не терпелось комфортно поразумничать...

– А я бы все-таки не делал ставку на конвульсивную субстанцию! – накрывая семерку пик одномастным с нею тузом, горласто разглагольствовал Пашка Холеров – самый молодой из исследователей, с игральными картами в руках крестообразно обсиживающих украшенный немытой посудой и объедками стол, – Конвульсия, коллеги, не может продолжаться вечно. С конвульсией долго не живут... О-о-оп-па-а! – на сем триумфальном вскрике пашкина бубновая дама (последняя из раздачи) хлестко шлепнулась на одномастного с нею валета, подкинутого плешивым, рыжебородым, очкастым и вечно зевающим бригадиром Вась-Васем Чудиловым, – Ну чего-о-о(?!), шеф. Подставля-яй дистиля-я-ято-о-ор!!! – неистово возликовал Холеров.
– Мошенничаешь(?), холера тя бей, – сняв очки и покорно подставляя сизый носяра под шлепки карточной колодой, беззлобно проворчал потерпевший фиаско...
– Ты-ы-ы э-это-о-о, – нервно потирая свой синюшный носик-пипочку и с содроганием взирая на экзекуцию, натужно просипел доходяжно стройный среднелеток Сан-Саныч, – Мухлюешь, сопляк... Так тебе никогда карьеру не сделать... Надо ж старшим по рангу хоть через раз проигрывать. Суб-бордина-а-ация...
– А с каких анализов ты взял(?!), что мухлюю, – вышибив из огромных ноздрей Чудилова по тягучей сопле, звонкоголосо справился Пашка.
– А с таки-их.., – задумчиво ковыряя в ухе мизинцем, внес в беседу свою скромную лепту четвертый – Корнелий Незабудько.
– С каких «таких»? – на полную отмашь финишно хлестанув колодой по густо-прегусто налившемуся кровью чудиловскому носу, выдохнул Пашка.
– А почему у нас у всех на носах гематомы, а у тебя нет? – брезгливо соскребая чайной ложечкой со своего халатного отворота прилетевшую от чудиловского носа соплю, просипел доходяжный Сан-Саныч, – Только не надо лапшить на уши, будто везет...
– Ну конечно же не везет, – расслабившись после душещипательной экзекуции, томным гласом вымолвил Пашка, – У вас во время игры что в головах?..
– Если скажешь «опилки», я не прощу, – прикладывая к разогретому экзекуцией шнобелю мокрый носовой платок, проворчал Чудилов.
– А й промолчу про опилки! – лукаво подмигнув Корнелию Незабудько, Пашка интонационно продемонстрировал свое не хило приподнятое настроение, – Когда вы – наставнички мои горелуковые – играете, формулы из своих зашлакованных мозгов не выкидываете. А я удаляю. Вот в чем и залог моей победы!..
Ну если не хотите синячными носами фигурировать... А давайте(!)... переориентируем ставки. Что, в самом деле, шаблонить?.. Можно ведь состязаться и на пощечины, и на выкручивание ушей, и на розги из нихромового шиповника. В конце концов.., сейчас в моде пенделя...
– А вот этого не надо, – трепетно заерзал костлявым седалищем сипатый Сан-Саныч, – На пенделя я категори-и-ически(!) не согласный.
– А ты, Сан-Саныч, отчего почти без голоса? – наигранно-озабоченно справился Пашка, – Опять перед едой шипы с кактуса не удалил?
– Не-ет, удали-ил, – под всеобщий пересмех просипел Саныч, – Анги-и-ина... у меня...
– Мужики-и! – эвристически взвизгнул Пашка, – А давайте скинемся на перцовку! На лечение сан-санычевой ангины! Все равно ведь сегодня пятница.., а завтра суббота!.. Я слетаю!
– На чем, голубок, полетишь-то? – саркастически проворчал Чудилов, – Третьего дня как свой махокрыл об березу раскокал.
– Я! Я дам(!) ему свой турболет, – суетливо выкидывая на стол миллионорублевку и ключи от транспортного средства, просипел Сан-Саныч, – Мужики, добавляйте на мою, будь она неладна, ангину...
– Ну что-о ж.., – водружая очки на законное место и выкладывая на стол титановую банкоматную карту, раздумно пробормотал Чудилов, – Да-а-а... Оно может... и к лучшему... Только ты-ы-ы(!), сопляк, сан-санычев турболет не раскокай... Как-никак жена подарила... И не какая-нибудь что попаловская... жена, а моя-я-я(!), едрит ее за ногу...
– То-оже(!) мне подарок, – просипел Сан-Саныч, – Нищим милостыню солидней подают! Отлетала на нем две тысячи с гаком часов.., искорежила, а потом, видите ли.., мне подарила...
Лети-и, Холеров, смело-о! Если что катастрофическое, гландами клянусь, сожалеть не о чем!..

Когда возлежащий на лавках и напольно коллективчик, употребив наличность спиртного до капли, находился уже на богатырском алкогольном передозе, а выпить все хотелось и хотелось... Вот тогда, скопировав низвергнутую на спину указующую в светлое будущее статую Ульянова-Ленина, бригадир Чудилов немощно прохрипел: «Х-холеров... П-павлик... С-сынок... Спо-олзай в лаб-бро-раторию. Там у меня в колбе н-номер с-семнадцать... из шкафчика н-номер три... с-спирт...»

Когда лежачий коллективчик уже мало-мальски оклемывался от постпраздничного синдрома, в подсобку с поясами полуспущенных брюк и трусов в трясущихся кулачках ворвался накоротко отлучавшийся Сан-Саныч. По перекошенной физиономии можно было предположить, что его только что долго и мучительно убивали!
– М-му-жи-ки-и-и!!! – истерично топоча ногами, сипато провизжал новоявленный неадекват.
– Чего-о-о? – привставая, простонал более остальных трезвомысленный Чудилов.
– Я в три струи-и-и попи-и-иса-ал! – зарыдал Сан-Саныч, – Одна-а по це-е-ентру ун-нита-а-аза, а две-е-е по бока-а-ам-м!..
– Поздравляю.., – задумчиво потирая лысину и пытливо всматриваясь в пах неистово возбужденного коллеги, меланхолично произнес Чудилов, – И чему тут удивляться(?).., если у тебя в наличии три писюльки. Нечему удивляться.., – на сих словах бригадир осекся и принялся лихорадочно расстегивать свою ширинку.
– М-мужики-и-и!!! – продолжал базлать словно на раскаленных углях пританцовывающий Саныч, – Я в три-и-и(!!!) струи-и попи-и-иса-ал!..
– А-а-а!!! – диким зверем взревел проинспектировавший свои гениталии Чудилов, – Ё-ё-ё-ё-ё-пть! – переведя ошарашенный взор на стоящую на столе опорожненную колбу, он рывком развернулся к распростертому на полу Пашке Холерову, – Я тебя за како-о-ой(?!!!) ко-олбою посыла-ал!
– За той, которая со спиртом, – недоуменно хлопая глазками, пролепетал центр бригадирского внимания.
– Но-омер! Но-о-омер!! – безуспешно пытаясь подняться, неистовствовал Чудилов.
– Угомонился бы ты, Васильич, – попытался урезонить Павлик, – Базлаешь будто кот на кастрации. И без тебя голова как электрочайник...
– Како-о-ой но-омер ко-олбы (?!!), за которой я тебя-я посыла-а-ал-л! – не внял увещеваниям Чудилов.
– А я помню номер твоей колбы? – ответил вопросом на вопрос не понимающий своей вины самый младший из химиков, – Твои-и колбы? Твои. Вот ты их номера и заучивай...
– Я-я-я тебя-я-я.., – осекшись на уже ослабленном звуке, Чудилов припадочно задергал головой и раздраженно швырнул на стол залитые слезами очки , – Я тебя-я, сучо-онок, посла-ал за колбой но-омер семна-а-адцать(!), а ты-ы, сучо-онок, припе-е-ер ко-олбу-у но-омер се-е-емь!
– Мужики-и-и!!! – так и не прекращая демонстрацию трехпенисной комбинации, на грани голосового срыва вновь взвыл худосочный Сан-Саныч, – Я в три-и-и(!!!) струи-и попи-иса-а-ал!
– Ого-го-о-о! – узрев соловелым взглядом неформат основного полового признака коллеги, хохотнул Пашка, – Змей Горыныч трехголовый...
Ну ваще-е-е... Шварцнегер!.. Даже и не подозревал, что ты этак уникальный. Не зазря, видать, тебе жена Васильича турболет подарила...
– Не было у него такого, – пресек размышления вслух Корнелий Незабудько, поднятый воплями в шатко-сидячее положение, – Я с ним в бане мылся. Не было у него этой мутации. Это у него, скорей всего, как... осложнение от ангины.
– Да как-ка-ая-я псу под хво-ост анги-и-на-а?!! – отдышавшись после предыдущей психопатической бури, вновь забушевал Чудилов, – Э-э-этот щено-ок, – дергающаяся бригадирская рука указала на недоумевающего Павлика, – Э-э-это-от тупо-о-ой ублю-юдок(!!!)... притащил нам вместо колбы с этиловым спиртом под номером семна-адцать(!)... ко-олбу под номером се-емь(!), в кото-о-орой экспериментальный, стереофункциональный, высококонцентрированный раствор трансформатора первичных половых при-и-изнаков млекопита-ающих!
– И чего теперь? – очумело помотав головой, поинтересовался Корнелий Незабудько.
– А ничего-о-о.., – широченно разведя руками, с издевкой процедил поникший Чудилов, – Смотри-и-ите, граждане, в свои штаны-ы-ы...
– Ё-ё-ё-моё-ё-ё!!!... – Ма-амочки-и-и!!!... – Ка-ак жи-и-ить?!!!... – Ката-стро-о-оф-фа-а-а!!!.., – спустя времени чуть, наперебой взревели Корнелий Незабудько и Павлик Холеров...